Это сопровождающий его Гоги решил подстраховаться и буквально впихнул Александра в помещение. Чем был вызван столь коварный поступок, Саня понял сразу: бытовка была до отказа набита обозленными грузинами, решившими, судя по всему, расправиться с зачинщиком их притеснений. Едва Александр оказался в бытовке, как на него со всех сторон посыпались удары. Имея неплохую бойцовскую подготовку, он быстро сориентировался в сложившейся диспозиции и, не обращая внимания на бьющие его кулаки, немедленно развернулся, снося прямым в челюсть противника, закрывающего собой спасительный выход. Сбив с ног еще одного подсечкой, Александр почти достиг двери, которая в этот момент распахнулась, и на пороге возник Вахтанг, тот самый «старший брат» из Тбилиси, решивший подсобить землякам в трудную минуту. С ходу он влепил Александру сильный удар ногой в живот, в результате которого тот влетел в глубь бытовки, оказавшись на полу среди разъяренных врагов. Подняться ему уже не дали, обрушив на лежащую жертву целую лавину пинков. Саня свернулся калачиком, пытаясь закрыть руками голову, что при таком интенсивном избиении было напрасным занятием. За считаные секунды его тело превратилось в сплошной сгусток боли, но, как ни странно, сознание его не покинуло, вынуждая испить эту чашу до конца.
Ничего в этой жизни не может продолжаться вечно. Постепенно удары стали реже, пока не прекратились вообще. Саня почувствовал, как сильные руки ухватили его за воротник, рывком подняли на ноги. Это Заур держал его обеими руками, не давая упасть, поскольку после избиения ноги Александра не держали, норовя подогнуться. Сквозь кровь, заливавшую глаза из рассеченной брови, Александр рассмотрел своих мучителей. Основная группа грузин находилась поодаль, непосредственно им занимались двое, самые авторитетные в этой стае, Заур и Вахтанг.
- Сичас ми тэбэ рэзать будэм!
Александр почувствовал, как его горла коснулась холодная сталь ножа, разрезая кожу на сонной артерии. Отстраненно он подумал, что вряд ли его сейчас зарежут: уж больно много свидетелей. К тому же, как он успел убедиться, существовали другие способы наказать обидчика, менее кровавые, но не менее эффективные. Додумать эту мысль он не успел. Внезапно с ним начало происходить нечто странное. Александр увидел себя как бы сверху и со стороны, но при этом он видел и то, что происходит прямо перед глазами, движения вокруг замедлились, словно в рапидной съемке. Удивляться таким метаморфозам он не стал, вернее, удивляться стало некогда, поскольку тело, действуя как бы само по себе без участия мозга, начало вытворять совсем уж необычайные вещи.
Размахивающий ножом Вахтанг стал первой жертвой преобразившегося Александра. Не размениваясь на захваты, Саша, или, вернее, его тело, коротко и резко ударил Вахтанга сблокированными пальцами в глаза, чувствуя, как, преодолев упругое сопротивление глазных яблок, они глубоко заходят вовнутрь черепа. Больше тратить время на ослепленного, а что еще более вероятно, убитого противника он не стал, обратив внимание на Заура, который никак на выходку Александра отреагировать не успел, стоял, все так же ухватившись волосатыми руками за отвороты его ВСОшки.
Удар основанием ладони снизу вбил хрящи его мясистого крючкообразного носа в мозг, превращая полного сил и здоровья Заура в труп, откидывая его в сторону все так же безучастных земляков.
Оказавшись свободным, Александр подхватил стоящий неподалеку электроутюг, одним движением оторвал питающий шнур и, действуя острым концом утюга на манер топорика, врубился в кучу начинающих приходить в себя кавказцев. Он наносил удары направо и налево, нимало не заботясь о последствиях. В тот момент ему было абсолютно безразлично, останутся его противники живы или лягут бездыханными трупами на полу. Треск ломающихся костей сливался с воплями дикой боли. Своим чудным зрением Саня видел, как сзади него тускло блеснуло лезвие ножа. Не прекращая движения, в последний момент он развернулся, пропуская сталь мимо себя и чувствуя, что все же по ребрам его зацепили. Окончательно пришедшие в себя грузины пустили в ход все, что попадалось им под руку. Александр уворачивался от табуреток, солдатских ремней, со свистом рассекающих воздух около его головы и, не останавливаясь ни на секунду, бил. Бил руками и ногами неожиданно сильно, точно и беспощадно.
В определенный момент он вдруг понял, что драться уже не с кем. Все противники лежат на полу, а он один стоит среди этого разгрома, окровавленный и страшный. Убедившись в своей полной и безоговорочной победе, Саня подобрал валяющуюся табуретку, сел и достал из кармана разбитую пачку «Примы». После недолгих поисков он извлек чудом уцелевшую сигарету, прикурил. Сознание его было ясным и безмятежным, словно все произошедшее в бытовке было не с ним. Затянувшись горьким дымом, почувствовал, как странное состояние, в котором он находился, потихоньку начинает его отпускать. Избитое, растерзанное тело нестерпимо болело, эффект стороннего зрения исчез, возвращая его в привычный жизненный ритм. Одновременно с возвращением в нормальное состояние сознание его покинуло, Александр провалился в серую бездну беспамятства.
Глава вторая
Лежка на госпитальной койке, хоть и прикованным за ногу, была для Александра не самым плохим времяпрепровождением. Он прекрасно осознавал свои перспективы. По его самым скромным подсчетам, на нем висело как минимум шесть жмуриков, и это не считая тех, кто останется инвалидами. Глупо ожидать, что все это спишется на необходимую самооборону или состояние аффекта. Александр никогда не был связан с каким бы то ни было криминалом, однако имеющиеся у него познания в этой области позволяли сделать неутешительный вывод. В лучшем случае пятнашка на строгом режиме, но что более вероятно - вышак. И чем больше он развивал эту тему, тем неуютнее ему становилось. Короче говоря, к моменту, когда в палате появился врач, он уже находился в мрачной меланхолии, грозящей перерасти в депрессивно-суицидальный синдром, причем в самое ближайшее время. Видя такое состояние пациента, доктор без лишних вопросов прописал ему транквилизаторы, от которых Саша спал пару суток кряду, просыпаясь лишь в туалет да на прием пищи.
К вечеру третьего дня отоспавшийся до одурения Санек лежал на кровати, печально наблюдая, как за зарешеченным окошком падают крупные хлопья снега. Зима в этих краях выдалась снежной, с несильными морозами. Именно такую погоду он больше всего любил, часами гуляя по улицам, наслаждаясь девственно чистым снежком. Увы, об этом ему оставалось только вспоминать, поскольку, как он предполагал, до следующей зимы ему вряд ли суждено дожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64