— спросила Антонина, после того как громкий смех немного поутих.
Менандр заикался и мычал. Сокращал.
— А, — сказала Антонина и мудро кивнула. — Да, конечно. На самом деле трудно научить тупого мужчину пользоваться языком для чего-то более полезного, чем хвастовство.
Но несмотря на весь непристойный юмор, у церемонии была очень серьезная цель. Слушая вопросы, которые солдаты задавали женщинам, Антонина понимала, что они выясняют нечто очень важное.
Солдат не интересовали — ни в коей мере — любовные привычки Эона. Молодые парни, независимо от занимаемого в обществе положения, всегда похотливы и распутны. Принц, благодаря своему престижному положению и самоуверенности, которую дает это положение, обычно более успешен в совращении, чем большинство юношей. Это неизбежно, естественно и не заботит солдат. На самом деле скорее наоборот — никто не хочет видеть во главе государства скромного, держащегося в тени правителя, у которого могут еще и возникнуть трудности с продолжением царского рода.
А если определенный принц доказал свои особенные таланты в этом деле — а Эон определенно доказал — то так оно и лучше.
Бойкий на язык — это дополнительное преимущество для хорошего монарха.
На самом деле солдат волновали методы Эона. Шарм — это одно, давление — другое. Если Эон мог использовать свой престиж принца, чтобы заговорить служанок и оказаться в их постелях, — это только источник для веселья и ничего больше. Но если он пользовался своим положением, чтобы пригрозить, и угрозами достигал своей цели — то это дело полка. Принц, который насилует своих служанок, не станет колебаться, как царь, если захочет изнасиловать страну.
Но в прошлом Эона не было и следа насилия. Допрос женщин продолжался так долго потому, решила Антонина, что все им наслаждались. По крайней мере все, за исключением Эона, хотя Антонина обратила внимание, что принц не против присоединиться к смеху, несмотря на то что сам являлся предметом шуток и насмешек.
Вскоре пришел черед Антонины выступать в качестве свидетельницы. Допрос вел Вахси, как и делал с начала церемонии.
Ему не потребовалось много времени, чтобы прояснить вопрос, к которому имела отношение Антонина. Похотливый принц — это хорошо, пока он в состоянии держать похоть под контролем. Но принц, который может поставить под угрозу политические переговоры из-за своей необузданной похоти, может стать ужасным правителем.
Вахси гневно посмотрел на нее и склонился вперед на троне.
— Разве не правда, что во время путешествия в Константинополь молодой дурак принц не мог не поедать глазами жену величайшего римского полководца?
Антонина даже не испытывала искушения отрицать обвинение. Сам Вахси вместе с Эзаной в то время служили телохранителями Эона. Но ей удалось легко отмахнуться от проблемы.
— Ну, да, наверное, первые несколько дней. Но это меня не оскорбило. В конце концов нельзя сказать, что я непривычна к этому…
Тут она расправила плечи и выпятила грудь. Антонина специально облачилась в самый откровенный наряд, который взяла с собой в путешествие. Наряд на самом деле не был особо провоцирующим, ничего подобного тому, что она носили в те годы, когда была куртизанкой, но ей такой и не требовался. С ее фигурой она могла бы привлекать мужчин, даже надев мешковину.
Наблюдавшие на нею солдаты, которые собрались на поле, стали оценивающе переговариваться.
— …а Эон вел себя вежливо. Очень правильный молодой принц. Этого оказалось достаточно.
Следующим вызвали Менандра. Здесь в вопросах не было никакого сексуального подтекста, но суть оставалась та же. Не вел ли Эон себя надменно по отношению к римским солдатам во время путешествия? На давил ли на них? В частности, упоминался армрестлинг, во время которого надменный принц не мог устоять и показал свою гротескную мускулатуру.
Менандру не удалось ответить так гладко, как Антонине. Но в своем роде его упрямая и яростная — почти негодующая — защита Эона оказалась еще более эффективной. Никто из наблюдавших за молодым иностранным солдатом, который заикался, выражая свое восхищение принцем, не мог не понять, что Эон произвел впечатление на союзников и завоевал их на свою сторону, несмотря на первоначальные ошибки. И снова по полю пробежал смешок, когда Менандр описал методы Усанаса по исправлению поведения Эона.
Церемония продолжалась в таком же ключе. Рассматривались все аспекты характера Эона — чаще с юмором, но тем не менее безжалостно. Судили давазза, не принца. Но истинным вопросом был: подходит ли Эон для того, чтобы занять трон.
К середине дня вопрос был решен. На самом деле, как поняла Антонина, он никогда и не стоял. Солдаты из собравшихся полков следовали традиции, но они уже давно приняли решение. И ей было нетрудно, наблюдая за этими солдатами, прийти к выводу, что они не только примут Эона как своего монарха, но также с нетерпением ждут его правления.
«Плохой ход, малва».
Церемония закончилась. С Усанаса сняли цепи. Следуя традициям, Вахси предложил бывшему даваззу выбор. Он может вернуться к себе на родину с множеством даров или может решить остаться в Аксумском царстве, где новый царь несомненно найдет подходящее применение для его талантов.
Ответ Усанаса вызвал последний взрыв смеха на поле — а также вместе с ним и крики ярости.
— Мне следует остаться здесь, — объявил он. — Мой народ очень практичный. А здесь у меня будет много возможности думать о философии. В особенности о диалектике, которая учит, что все вещи находятся в противоречии.
Он холодно посмотрел на Эона.
— Как молодой дурак царь вскоре докажет. — Когда смех стих, он добавил:
— Но диалектика также учит нас, что все меняется. Как малва вскоре обнаружат — даже очень быстро!
Глава 9
На следующий день Эон приступил к выполнению обязанностей негусы нагаста. По традиции ему следовало бы провести вечер, гуляя и празднуя с солдатами и жителями Аксума. Но у Эона не было настроения праздновать. Он совсем недавно потерял близких и очень сильно переживал. Его солдаты понимали это и не сердились на нового царя царей за то, что он провел ночь в соборе Мариам Тсион в молитвах о душах членов своей семьи.
Но к утру Эон занял свой новый пост. Как бы он ни страдал — а никто не сомневался, что у него тяжело на сердце — он держал горе в себе. Борьба против малва заняла центральное место.
Как и должно было быть. Как и предсказывал Эон, малва нанесли новый удар.
— Абреха возглавил восстание, — заявил Вахси. Командующий сарвом Дакуэн сидел на небольшом стульчике, положив руки на колени. — И очевидно весь, сарв Метин решил поддержать претензии их командующего на должность нового царя царей.
— То же самое происходит и в сарве Фалха, — сообщил Сайзана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Менандр заикался и мычал. Сокращал.
— А, — сказала Антонина и мудро кивнула. — Да, конечно. На самом деле трудно научить тупого мужчину пользоваться языком для чего-то более полезного, чем хвастовство.
Но несмотря на весь непристойный юмор, у церемонии была очень серьезная цель. Слушая вопросы, которые солдаты задавали женщинам, Антонина понимала, что они выясняют нечто очень важное.
Солдат не интересовали — ни в коей мере — любовные привычки Эона. Молодые парни, независимо от занимаемого в обществе положения, всегда похотливы и распутны. Принц, благодаря своему престижному положению и самоуверенности, которую дает это положение, обычно более успешен в совращении, чем большинство юношей. Это неизбежно, естественно и не заботит солдат. На самом деле скорее наоборот — никто не хочет видеть во главе государства скромного, держащегося в тени правителя, у которого могут еще и возникнуть трудности с продолжением царского рода.
А если определенный принц доказал свои особенные таланты в этом деле — а Эон определенно доказал — то так оно и лучше.
Бойкий на язык — это дополнительное преимущество для хорошего монарха.
На самом деле солдат волновали методы Эона. Шарм — это одно, давление — другое. Если Эон мог использовать свой престиж принца, чтобы заговорить служанок и оказаться в их постелях, — это только источник для веселья и ничего больше. Но если он пользовался своим положением, чтобы пригрозить, и угрозами достигал своей цели — то это дело полка. Принц, который насилует своих служанок, не станет колебаться, как царь, если захочет изнасиловать страну.
Но в прошлом Эона не было и следа насилия. Допрос женщин продолжался так долго потому, решила Антонина, что все им наслаждались. По крайней мере все, за исключением Эона, хотя Антонина обратила внимание, что принц не против присоединиться к смеху, несмотря на то что сам являлся предметом шуток и насмешек.
Вскоре пришел черед Антонины выступать в качестве свидетельницы. Допрос вел Вахси, как и делал с начала церемонии.
Ему не потребовалось много времени, чтобы прояснить вопрос, к которому имела отношение Антонина. Похотливый принц — это хорошо, пока он в состоянии держать похоть под контролем. Но принц, который может поставить под угрозу политические переговоры из-за своей необузданной похоти, может стать ужасным правителем.
Вахси гневно посмотрел на нее и склонился вперед на троне.
— Разве не правда, что во время путешествия в Константинополь молодой дурак принц не мог не поедать глазами жену величайшего римского полководца?
Антонина даже не испытывала искушения отрицать обвинение. Сам Вахси вместе с Эзаной в то время служили телохранителями Эона. Но ей удалось легко отмахнуться от проблемы.
— Ну, да, наверное, первые несколько дней. Но это меня не оскорбило. В конце концов нельзя сказать, что я непривычна к этому…
Тут она расправила плечи и выпятила грудь. Антонина специально облачилась в самый откровенный наряд, который взяла с собой в путешествие. Наряд на самом деле не был особо провоцирующим, ничего подобного тому, что она носили в те годы, когда была куртизанкой, но ей такой и не требовался. С ее фигурой она могла бы привлекать мужчин, даже надев мешковину.
Наблюдавшие на нею солдаты, которые собрались на поле, стали оценивающе переговариваться.
— …а Эон вел себя вежливо. Очень правильный молодой принц. Этого оказалось достаточно.
Следующим вызвали Менандра. Здесь в вопросах не было никакого сексуального подтекста, но суть оставалась та же. Не вел ли Эон себя надменно по отношению к римским солдатам во время путешествия? На давил ли на них? В частности, упоминался армрестлинг, во время которого надменный принц не мог устоять и показал свою гротескную мускулатуру.
Менандру не удалось ответить так гладко, как Антонине. Но в своем роде его упрямая и яростная — почти негодующая — защита Эона оказалась еще более эффективной. Никто из наблюдавших за молодым иностранным солдатом, который заикался, выражая свое восхищение принцем, не мог не понять, что Эон произвел впечатление на союзников и завоевал их на свою сторону, несмотря на первоначальные ошибки. И снова по полю пробежал смешок, когда Менандр описал методы Усанаса по исправлению поведения Эона.
Церемония продолжалась в таком же ключе. Рассматривались все аспекты характера Эона — чаще с юмором, но тем не менее безжалостно. Судили давазза, не принца. Но истинным вопросом был: подходит ли Эон для того, чтобы занять трон.
К середине дня вопрос был решен. На самом деле, как поняла Антонина, он никогда и не стоял. Солдаты из собравшихся полков следовали традиции, но они уже давно приняли решение. И ей было нетрудно, наблюдая за этими солдатами, прийти к выводу, что они не только примут Эона как своего монарха, но также с нетерпением ждут его правления.
«Плохой ход, малва».
Церемония закончилась. С Усанаса сняли цепи. Следуя традициям, Вахси предложил бывшему даваззу выбор. Он может вернуться к себе на родину с множеством даров или может решить остаться в Аксумском царстве, где новый царь несомненно найдет подходящее применение для его талантов.
Ответ Усанаса вызвал последний взрыв смеха на поле — а также вместе с ним и крики ярости.
— Мне следует остаться здесь, — объявил он. — Мой народ очень практичный. А здесь у меня будет много возможности думать о философии. В особенности о диалектике, которая учит, что все вещи находятся в противоречии.
Он холодно посмотрел на Эона.
— Как молодой дурак царь вскоре докажет. — Когда смех стих, он добавил:
— Но диалектика также учит нас, что все меняется. Как малва вскоре обнаружат — даже очень быстро!
Глава 9
На следующий день Эон приступил к выполнению обязанностей негусы нагаста. По традиции ему следовало бы провести вечер, гуляя и празднуя с солдатами и жителями Аксума. Но у Эона не было настроения праздновать. Он совсем недавно потерял близких и очень сильно переживал. Его солдаты понимали это и не сердились на нового царя царей за то, что он провел ночь в соборе Мариам Тсион в молитвах о душах членов своей семьи.
Но к утру Эон занял свой новый пост. Как бы он ни страдал — а никто не сомневался, что у него тяжело на сердце — он держал горе в себе. Борьба против малва заняла центральное место.
Как и должно было быть. Как и предсказывал Эон, малва нанесли новый удар.
— Абреха возглавил восстание, — заявил Вахси. Командующий сарвом Дакуэн сидел на небольшом стульчике, положив руки на колени. — И очевидно весь, сарв Метин решил поддержать претензии их командующего на должность нового царя царей.
— То же самое происходит и в сарве Фалха, — сообщил Сайзана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121