Нура. Нура Змеедева.
Большинство пленников тут же подхватили его.
«Ничего не будет! Это невозможно!» – билось в голове Дамона. Голос внезапно вернулся к нему и Грозный Волк услышал собственный крик:
– В этой деревне нет никаких драконов! Только владыка может создавать потомков!
Пленники, которых коснулась метаморфоза, стояли не слишком плотно, и даже сквозь волнующийся туман можно было разглядеть, что происходит снаружи. Нура довольно улыбалась. Она на мгновение прекратила произносить слова заклинания и посмотрела прямо в глаза бывшему рыцарю – этот короткий промежуток времени показался Дамону вечностью.
– Драконы повсюду, – сказала Нура, и Грозный Волк услышал ее голос сквозь фанатичное пение и шипение тысяч змей.
– Нура. Нура. Нура… – Пение стало громче. – Нура Змеедева.
– Я – избранница, – продолжала девочка, но слышал ее только Дамон. – Единственная, с кем черная драконица делится своей мощью.
«Избранница…» – повторил про себя Грозный Волк.
Ему тоже довелось быть драконьим избранником, управляемым при помощи чешуйки на ноге. Если бы эта связь не была прервана, он бы все еще находился под влиянием Малис. А теперь владычица Сабл захотела проделать с ним то же самое.
– Драконица дала мне власть создавать потомков. – Голос малышки стал тверже, она словно поддразнивала Дамона. – Но я предпочитаю творить тех, кого вы называете чудовищами. Это весьма интересные создания. И исключительно преданные. К сожалению, ты – человек, Дамон Грозный Волк, поэтому станешь потомком, а не чудовищем.
Внезапно бывший рыцарь услышал, как Мэлдред стонет позади него от боли, и наконец увидел, что происходит вокруг.
Пленники менялись. На эльфов и гномов магия Нуры действовала медленнее, чем на людоедов. Внимание Дамона привлек один из них, и сердце бывшего рыцаря наполнилось ужасом. Этот людоед подвергся метаморфозе особенно быстро: чешуйки, покрывшие грудь, точно ручейки воды растекались по рукам, ногам и лицу, которое принимало форму лошадиной морды; внизу спины прорезались сразу два хвоста: один короткий и толстый, другой напоминающий змею, на его конце раскрывалась и шипела гадючья пасть, стремясь искусать кого-нибудь из тех, кто находился рядом; продолговатые стрекозьи крылья с перепонками, как у летучей мыши, вытягивались между лопаток. Существо закидывало назад уродливую голову и выло.
У стоящего поблизости полуэльфа отрастала вторая пара рук, и бедняга визжал от чудовищной боли, молотя туман невероятной длины когтями.
Воздух наполнился шипением, гневными и недоверчивыми криками, воплями людоедов, отдельные из которых Грозный Волк не понимал, а некоторые, наоборот, понимал слишком хорошо – это были грубые ругательства. Хрустели видоизменяющиеся руки и ноги, трещали кости, сламываясь под весом тел, которые теперь стали слишком большими и тяжелыми.
Мэлдред хрипло зарычал, и в этот момент Дамона тоже настигла метаморфоза. Он издал дикий вопль – боль от изменения тела была куда сильнее, чем та, которую он испытывал время от времени из-за вросшей в ногу чешуйки. Кожа в тех местах, где появлялась новая чешуя, буквально пылала.
– Нет! – закричал Грозный Волк, из последних сил срывая с себя чешуйки, и попытался выйти из тумана, убраться подальше от девочки и ее отвратительной магии, однако его ноги словно приросли к земле, отказываясь двигаться, – с каждым шагом удавалось сместиться не более чем на несколько дюймов. Краем глаза Дамон увидел пальцы Мэлдреда, все еще плетущие заклинание, и отметил, что туман возле рук силача как будто становится светлее и тоньше.
– Ч-что… – выдавил Грозный Волк, но больше сказать ничего не удалось – язык стал сухим и шершавым, не желая шевелиться.
Бывший рыцарь взглянул на ногу и задрожал, заметив, что чешуйка Малис стремительно обрастает крошечными черными пластинами.
– Дамон, Рики и Вейрек – наша единственная надежда, – шепнул Мэлдред, сжимая кулаки; его пальцы стали намного толще и потемнели.
Это был последний миг, когда Грозный Волк видел красивое человеческое лицо своего старого приятеля. Синева заливала бронзовый загар, волосы превращались в необузданную белую гриву – Мэлдред оборачивался людоедом, кем в сущности и являлся единственный сын Доннага. А потом голова сплющилась и вытянулась, став похожей на драконью. Вместо бровей прорезались костяные гребни. Ноги раздулись до толщины ствола могучего дерева. Пальцы на руках и ногах заменились острыми кривыми когтями. Локти и колени покрылись острыми шипами. Толстые тяжи мышц будто лианы обвивали исполинское туловище, возвысившееся над всеми мечущимися и стонущими существами. Мэлдред скорчил дикую рожу и сделал шаг вперед.
– Надеюсь, Рики может… – Дальше он не мог вымолвить ни слова.
Тонкий, раздвоенный на конце язык выскочил из пасти и облизал выпуклые губы. Чудовище зашипело и ударило людоеда, попавшегося на пути прорастающей третьей лапы, затем сильно толкнуло Дамона в грудь, отшвыривая на несколько футов ближе к задней стене загона.
«Может быть, он сделал это нарочно? – подумал Грозный Волк, затаив дыхание, сделал еще шаг назад – и тут заметил крупную брешь между косо приколоченными досками. – Надо убираться отсюда! Ну же! Шевелись!»
Никого, кроме Рики и Вейрека, не обошло страшное заклинание. Не было больше ни людоедов, ни гномов, ни эльфов.
У одного гнома образовалась вторая голова поверх первой. Другой согнулся пополам, стал шире в плечах и ниже ростом, а на месте рук появилась вторая пара ног, отчего бедняга был вынужден ходить как собака. Полуэльф, сидевший напротив Дамона, теперь смотрел на мир двумя парами глаз. Тощий как палка людоед оказался, пожалуй, самым кошмарным с виду. Похудев почти вдвое, он напоминал скелет, обтянутый чешуйчатой шкурой; из спины торчала пара костяных пластинчатых крыльев, хлопающих и хрустящих, но не позволяющих взлететь.
Грозный Волк закрыл глаза и попробовал прибавить скорости, но через несколько шагов врезался во что-то, что показалось ему каменной стеной, только стена эта хрипло дышала. «Одно из изменяющихся существ», – сообразил он. Руки и ноги Дамона пронзала ужасная боль, и он пришел к выводу, что тоже изменяется.
«Я должен выбраться отсюда! – подгонял себя Грозный Волк, на ощупь продвигаясь в тумане. – Должен! Я не могу опять служить драконице! – Но туг мысли начали путаться, разум помутился. – Голодный, – стучало в голове. – Я голодный. Сильный. Я сильный. Я жду твоих приказов, Нура. Посмотри на меня, Нура! Нура. Нура. Нура Змеедева».
– Нет! – взвыл он снова – голос стал намного ниже и звучал незнакомо. – Во имя ушедших Богов, нет!
– Вейрек! – прошептала Рикали, удивленно моргая. – Вейрек, я могу двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Большинство пленников тут же подхватили его.
«Ничего не будет! Это невозможно!» – билось в голове Дамона. Голос внезапно вернулся к нему и Грозный Волк услышал собственный крик:
– В этой деревне нет никаких драконов! Только владыка может создавать потомков!
Пленники, которых коснулась метаморфоза, стояли не слишком плотно, и даже сквозь волнующийся туман можно было разглядеть, что происходит снаружи. Нура довольно улыбалась. Она на мгновение прекратила произносить слова заклинания и посмотрела прямо в глаза бывшему рыцарю – этот короткий промежуток времени показался Дамону вечностью.
– Драконы повсюду, – сказала Нура, и Грозный Волк услышал ее голос сквозь фанатичное пение и шипение тысяч змей.
– Нура. Нура. Нура… – Пение стало громче. – Нура Змеедева.
– Я – избранница, – продолжала девочка, но слышал ее только Дамон. – Единственная, с кем черная драконица делится своей мощью.
«Избранница…» – повторил про себя Грозный Волк.
Ему тоже довелось быть драконьим избранником, управляемым при помощи чешуйки на ноге. Если бы эта связь не была прервана, он бы все еще находился под влиянием Малис. А теперь владычица Сабл захотела проделать с ним то же самое.
– Драконица дала мне власть создавать потомков. – Голос малышки стал тверже, она словно поддразнивала Дамона. – Но я предпочитаю творить тех, кого вы называете чудовищами. Это весьма интересные создания. И исключительно преданные. К сожалению, ты – человек, Дамон Грозный Волк, поэтому станешь потомком, а не чудовищем.
Внезапно бывший рыцарь услышал, как Мэлдред стонет позади него от боли, и наконец увидел, что происходит вокруг.
Пленники менялись. На эльфов и гномов магия Нуры действовала медленнее, чем на людоедов. Внимание Дамона привлек один из них, и сердце бывшего рыцаря наполнилось ужасом. Этот людоед подвергся метаморфозе особенно быстро: чешуйки, покрывшие грудь, точно ручейки воды растекались по рукам, ногам и лицу, которое принимало форму лошадиной морды; внизу спины прорезались сразу два хвоста: один короткий и толстый, другой напоминающий змею, на его конце раскрывалась и шипела гадючья пасть, стремясь искусать кого-нибудь из тех, кто находился рядом; продолговатые стрекозьи крылья с перепонками, как у летучей мыши, вытягивались между лопаток. Существо закидывало назад уродливую голову и выло.
У стоящего поблизости полуэльфа отрастала вторая пара рук, и бедняга визжал от чудовищной боли, молотя туман невероятной длины когтями.
Воздух наполнился шипением, гневными и недоверчивыми криками, воплями людоедов, отдельные из которых Грозный Волк не понимал, а некоторые, наоборот, понимал слишком хорошо – это были грубые ругательства. Хрустели видоизменяющиеся руки и ноги, трещали кости, сламываясь под весом тел, которые теперь стали слишком большими и тяжелыми.
Мэлдред хрипло зарычал, и в этот момент Дамона тоже настигла метаморфоза. Он издал дикий вопль – боль от изменения тела была куда сильнее, чем та, которую он испытывал время от времени из-за вросшей в ногу чешуйки. Кожа в тех местах, где появлялась новая чешуя, буквально пылала.
– Нет! – закричал Грозный Волк, из последних сил срывая с себя чешуйки, и попытался выйти из тумана, убраться подальше от девочки и ее отвратительной магии, однако его ноги словно приросли к земле, отказываясь двигаться, – с каждым шагом удавалось сместиться не более чем на несколько дюймов. Краем глаза Дамон увидел пальцы Мэлдреда, все еще плетущие заклинание, и отметил, что туман возле рук силача как будто становится светлее и тоньше.
– Ч-что… – выдавил Грозный Волк, но больше сказать ничего не удалось – язык стал сухим и шершавым, не желая шевелиться.
Бывший рыцарь взглянул на ногу и задрожал, заметив, что чешуйка Малис стремительно обрастает крошечными черными пластинами.
– Дамон, Рики и Вейрек – наша единственная надежда, – шепнул Мэлдред, сжимая кулаки; его пальцы стали намного толще и потемнели.
Это был последний миг, когда Грозный Волк видел красивое человеческое лицо своего старого приятеля. Синева заливала бронзовый загар, волосы превращались в необузданную белую гриву – Мэлдред оборачивался людоедом, кем в сущности и являлся единственный сын Доннага. А потом голова сплющилась и вытянулась, став похожей на драконью. Вместо бровей прорезались костяные гребни. Ноги раздулись до толщины ствола могучего дерева. Пальцы на руках и ногах заменились острыми кривыми когтями. Локти и колени покрылись острыми шипами. Толстые тяжи мышц будто лианы обвивали исполинское туловище, возвысившееся над всеми мечущимися и стонущими существами. Мэлдред скорчил дикую рожу и сделал шаг вперед.
– Надеюсь, Рики может… – Дальше он не мог вымолвить ни слова.
Тонкий, раздвоенный на конце язык выскочил из пасти и облизал выпуклые губы. Чудовище зашипело и ударило людоеда, попавшегося на пути прорастающей третьей лапы, затем сильно толкнуло Дамона в грудь, отшвыривая на несколько футов ближе к задней стене загона.
«Может быть, он сделал это нарочно? – подумал Грозный Волк, затаив дыхание, сделал еще шаг назад – и тут заметил крупную брешь между косо приколоченными досками. – Надо убираться отсюда! Ну же! Шевелись!»
Никого, кроме Рики и Вейрека, не обошло страшное заклинание. Не было больше ни людоедов, ни гномов, ни эльфов.
У одного гнома образовалась вторая голова поверх первой. Другой согнулся пополам, стал шире в плечах и ниже ростом, а на месте рук появилась вторая пара ног, отчего бедняга был вынужден ходить как собака. Полуэльф, сидевший напротив Дамона, теперь смотрел на мир двумя парами глаз. Тощий как палка людоед оказался, пожалуй, самым кошмарным с виду. Похудев почти вдвое, он напоминал скелет, обтянутый чешуйчатой шкурой; из спины торчала пара костяных пластинчатых крыльев, хлопающих и хрустящих, но не позволяющих взлететь.
Грозный Волк закрыл глаза и попробовал прибавить скорости, но через несколько шагов врезался во что-то, что показалось ему каменной стеной, только стена эта хрипло дышала. «Одно из изменяющихся существ», – сообразил он. Руки и ноги Дамона пронзала ужасная боль, и он пришел к выводу, что тоже изменяется.
«Я должен выбраться отсюда! – подгонял себя Грозный Волк, на ощупь продвигаясь в тумане. – Должен! Я не могу опять служить драконице! – Но туг мысли начали путаться, разум помутился. – Голодный, – стучало в голове. – Я голодный. Сильный. Я сильный. Я жду твоих приказов, Нура. Посмотри на меня, Нура! Нура. Нура. Нура Змеедева».
– Нет! – взвыл он снова – голос стал намного ниже и звучал незнакомо. – Во имя ушедших Богов, нет!
– Вейрек! – прошептала Рикали, удивленно моргая. – Вейрек, я могу двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79