– Я прошу тебя, сделай это последнее усилие. Тебе нужно вставить ломик в последнее звено цепи, наверху. Попробуй сделать это.
Человек предпринимал невообразимые усилия, но, казалось, совсем не мог оторваться от пола. Он перенес слишком много пыток, ему порвали мышцы и связки, и теперь он ползал, волоча за собой ноги, которые были похожи на двух раздавленных слизняков.
Джаг понял, что может проиграть, потому что его соседу никогда не удастся встать на ноги. Джаг разозлился.
– Да двигайся же ты, черт возьми! – закричал он. – Даже если это последнее движение, которое ты сделаешь в жизни! Я же видел, как ты лизал ее ноги, неужели ты не хочешь отомстить? Так встань же! В этом – единственная надежда на спасение!
Тогда произошло невероятное: злые слова Джага словно придали бодрости этому несчастному. Он зашевелился, приподнялся на ободранных руках, медленно, с невероятным усилием, поднялся на ноги и долго искал равновесия, а колени его ног дрожали мелкой дрожью.
Из открытой раны, которую представлял собой его рот, слышалось хриплое прерывистое дыхание, свидетельствовавшее о неимоверном усилии, которое понадобилось приложить этому человеку, чтобы просто встать на ноги.
Рукой с ободранной кожей он взялся за цепь, которую Джаг протянул ему поближе, на ощупь, от звена к звену, добрался до стены и вставил ломик в последнее звено.
Джаг все время ждал этого движения и успел перехватить конец лома как раз в тот самый момент, когда человек беззвучно и тяжело рухнул на пол.
Джаг тут же увидел, что несчастный больше не дышит. Его сердце, истощенное страданиями, отчаянием и голодом, остановилось после этого последнего усилия, и теперь он, наконец, обрел спокойствие. – Спасибо, друг, – тихо прошептал Джаг. – Я попробую оправдать твое доверие и очистить этот город от придурков.
Не теряя времени, Джаг нажал на рычаг, однако оказалось, что последнее звено сидит в стене гораздо крепче, чем он думал: оно оставалось неподвижным, а вот ломик слегка согнулся.
Разозлившись на неудачу, Джаг удвоил усилия, все время поворачивая лом в звене. Его лицо и грудь покрылись слоем пота. Он резко надавливал на ломик, крутил его, вкладывая в эти движения все силы, кричал во все горло, ругался, он даже вновь представил себе, что его, как простую лошадь, запрягли в телегу, одев на плечи хомут, и он тащит по неровной земле телегу, колеса которой натыкаются на камни и подпрыгивают на ветках толщиной в руку. Тогда это было неимоверно трудно, но он сумел пройти через это. Теперь в этом сыром подвале он сражался за свою жизнь.
Лицо Джага исказила гримаса гнева, и он вложил всю силу в один рывок...
Внезапно скоба, удерживающая цепь, лопнула. Джаг чуть было не упал, а цепь со свистом полетела вперед.
На губах Джага появилась улыбка – задуманное удалось. Правда, он еще не был свободен, но это было делом времени.
Джаг прикрыл глаза, наслаждаясь победой, и медленно и глубоко задышал, стараясь восстановить дыхание. Он уже собрался было заняться цепью, которая сковывала вторую руку, но в это время в коридоре послышались шаги Азелии.
* * *
Проводник не произнес ни единого слова с того самого момента, как они вышли из кабаре Эль-Баир. Складывалось впечатление, что слова, сказанные разведчиком, так удручающе подействовали на него, что он думал, будто его предали.
Наконец, странный тандем из Кавендиша и Проводника добрался до первых улиц северного квартала. Архитектура здешних домов, строившихся без общего плана, резко контрастировала с продуманными формами зданий центра города и квартала Орла. На улицах было шумно.
Огни неоновых реклам пропагандировали проституцию во всех формах. Реклама была очень навязчивой, и, судя по всему, деньги в этом районе города оборачивались чрезвычайно быстро.
На повороте одного из эскалаторов перед Кавендишем возник мужчина атлетического телосложения, с худым лицом и блестящими глазами. Он стоял, раздвинув ноги и положив руки на бедра.
Внезапно между его тонкими губами, как по мановению волшебной палочки, возник длинный, размером с руку, язык голубого цвета, который начал подрагивать, словно хвост гремучей змеи.
– А как ты относишься к минету? – кокетливо проговорил колосс.
Кавендиш отрицательно мотнул головой, тогда огромный язык гиганта указал в сторону Крысы.
– Ты что, хочешь поймать кайф с ним? И тебе не противно?
– Свали! – грубо сказал Кавендиш.
Язык страшного размера, словно скрутившись, мгновенно исчез во рту, но сам гигант продолжал стоять на месте.
– Что это с тобой, Страж? Похоже, ты нервничаешь. Если ты пришел сюда не развлекаться, то тебе здесь нечего делать.
В голове Кавендиша мгновенно прозвучал сигнал тревоги, и разведчик решил отказаться от драки, в которую уже готов был вступить, – ни к чему было привлекать к себе внимание, когда все можно решить проще. К тому же, он не мог позволить себе такую роскошь, как оставлять живых свидетелей. Кавендиш решил схитрить.
– Я пришел сюда совсем не для развлечений, – ответил он. – Я продавец и иду к Шону.
Колосс презрительно посмотрел на Крысу.
– Если он даст тебе десяток доз этерны за эту старую развалину, то ты можешь считать себя счастливчиком. В общем, когда получишь плату, вспомни, что со мной ты можешь испытать райское блаженство!
Его огромный язык выскочил изо рта, словно черт из табакерки, задрался вверх, и он провел его кончиком по основанию волос на голове.
Продемонстрировав это, атлет презрительно посмотрел на Крысу и отошел в сторону.
– Грязная свинья, – буркнул Проводник.
– Это все ерунда, – успокоил его Кавендиш. – Что ты нервничаешь из-за таких мелочей.
– Он назвал меня старой развалиной, а ты хочешь меня продать, и после всего этого я должен быть абсолютно спокоен?
– Не надо все понимать буквально: я хочу лишь сделать вид, что продаю тебя, ведь без этого мне не попасть в центр Шона по торговле живым товаром. Надеюсь, что сейчас ты себя чувствуешь увереннее?
Крыса неопределенно хмыкнул.
– Меня оскорбляют, таскают с собой, как корзинку с продуктами, и я должен чувствовать себя хорошо?
Кавендиш не ответил. Он, как зачарованный, смотрел на зрелище, открывавшееся его взгляду.
Увеселительные заведения Шона располагались по обеим сторонам широкой улицы.
Казалось, будто вся улица дрожит в разноцветных пляшущих огнях. Электрогенераторы работали на полную мощность, вырабатывая энергию для освещения неоновых реклам, украшавших фасады зданий.
Бордели, казино и другие места, где можно было получить разнообразные удовольствия, чередовались одно за другим, создавая своеобразный калейдоскоп, неоновые рекламы которого отражались даже на куполе города.
Бессмертные и другие редкие посетители, сумевшие попасть в город, большими группами стояли перед входами в центры развлечений и места, где можно было выпить лавового вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Человек предпринимал невообразимые усилия, но, казалось, совсем не мог оторваться от пола. Он перенес слишком много пыток, ему порвали мышцы и связки, и теперь он ползал, волоча за собой ноги, которые были похожи на двух раздавленных слизняков.
Джаг понял, что может проиграть, потому что его соседу никогда не удастся встать на ноги. Джаг разозлился.
– Да двигайся же ты, черт возьми! – закричал он. – Даже если это последнее движение, которое ты сделаешь в жизни! Я же видел, как ты лизал ее ноги, неужели ты не хочешь отомстить? Так встань же! В этом – единственная надежда на спасение!
Тогда произошло невероятное: злые слова Джага словно придали бодрости этому несчастному. Он зашевелился, приподнялся на ободранных руках, медленно, с невероятным усилием, поднялся на ноги и долго искал равновесия, а колени его ног дрожали мелкой дрожью.
Из открытой раны, которую представлял собой его рот, слышалось хриплое прерывистое дыхание, свидетельствовавшее о неимоверном усилии, которое понадобилось приложить этому человеку, чтобы просто встать на ноги.
Рукой с ободранной кожей он взялся за цепь, которую Джаг протянул ему поближе, на ощупь, от звена к звену, добрался до стены и вставил ломик в последнее звено.
Джаг все время ждал этого движения и успел перехватить конец лома как раз в тот самый момент, когда человек беззвучно и тяжело рухнул на пол.
Джаг тут же увидел, что несчастный больше не дышит. Его сердце, истощенное страданиями, отчаянием и голодом, остановилось после этого последнего усилия, и теперь он, наконец, обрел спокойствие. – Спасибо, друг, – тихо прошептал Джаг. – Я попробую оправдать твое доверие и очистить этот город от придурков.
Не теряя времени, Джаг нажал на рычаг, однако оказалось, что последнее звено сидит в стене гораздо крепче, чем он думал: оно оставалось неподвижным, а вот ломик слегка согнулся.
Разозлившись на неудачу, Джаг удвоил усилия, все время поворачивая лом в звене. Его лицо и грудь покрылись слоем пота. Он резко надавливал на ломик, крутил его, вкладывая в эти движения все силы, кричал во все горло, ругался, он даже вновь представил себе, что его, как простую лошадь, запрягли в телегу, одев на плечи хомут, и он тащит по неровной земле телегу, колеса которой натыкаются на камни и подпрыгивают на ветках толщиной в руку. Тогда это было неимоверно трудно, но он сумел пройти через это. Теперь в этом сыром подвале он сражался за свою жизнь.
Лицо Джага исказила гримаса гнева, и он вложил всю силу в один рывок...
Внезапно скоба, удерживающая цепь, лопнула. Джаг чуть было не упал, а цепь со свистом полетела вперед.
На губах Джага появилась улыбка – задуманное удалось. Правда, он еще не был свободен, но это было делом времени.
Джаг прикрыл глаза, наслаждаясь победой, и медленно и глубоко задышал, стараясь восстановить дыхание. Он уже собрался было заняться цепью, которая сковывала вторую руку, но в это время в коридоре послышались шаги Азелии.
* * *
Проводник не произнес ни единого слова с того самого момента, как они вышли из кабаре Эль-Баир. Складывалось впечатление, что слова, сказанные разведчиком, так удручающе подействовали на него, что он думал, будто его предали.
Наконец, странный тандем из Кавендиша и Проводника добрался до первых улиц северного квартала. Архитектура здешних домов, строившихся без общего плана, резко контрастировала с продуманными формами зданий центра города и квартала Орла. На улицах было шумно.
Огни неоновых реклам пропагандировали проституцию во всех формах. Реклама была очень навязчивой, и, судя по всему, деньги в этом районе города оборачивались чрезвычайно быстро.
На повороте одного из эскалаторов перед Кавендишем возник мужчина атлетического телосложения, с худым лицом и блестящими глазами. Он стоял, раздвинув ноги и положив руки на бедра.
Внезапно между его тонкими губами, как по мановению волшебной палочки, возник длинный, размером с руку, язык голубого цвета, который начал подрагивать, словно хвост гремучей змеи.
– А как ты относишься к минету? – кокетливо проговорил колосс.
Кавендиш отрицательно мотнул головой, тогда огромный язык гиганта указал в сторону Крысы.
– Ты что, хочешь поймать кайф с ним? И тебе не противно?
– Свали! – грубо сказал Кавендиш.
Язык страшного размера, словно скрутившись, мгновенно исчез во рту, но сам гигант продолжал стоять на месте.
– Что это с тобой, Страж? Похоже, ты нервничаешь. Если ты пришел сюда не развлекаться, то тебе здесь нечего делать.
В голове Кавендиша мгновенно прозвучал сигнал тревоги, и разведчик решил отказаться от драки, в которую уже готов был вступить, – ни к чему было привлекать к себе внимание, когда все можно решить проще. К тому же, он не мог позволить себе такую роскошь, как оставлять живых свидетелей. Кавендиш решил схитрить.
– Я пришел сюда совсем не для развлечений, – ответил он. – Я продавец и иду к Шону.
Колосс презрительно посмотрел на Крысу.
– Если он даст тебе десяток доз этерны за эту старую развалину, то ты можешь считать себя счастливчиком. В общем, когда получишь плату, вспомни, что со мной ты можешь испытать райское блаженство!
Его огромный язык выскочил изо рта, словно черт из табакерки, задрался вверх, и он провел его кончиком по основанию волос на голове.
Продемонстрировав это, атлет презрительно посмотрел на Крысу и отошел в сторону.
– Грязная свинья, – буркнул Проводник.
– Это все ерунда, – успокоил его Кавендиш. – Что ты нервничаешь из-за таких мелочей.
– Он назвал меня старой развалиной, а ты хочешь меня продать, и после всего этого я должен быть абсолютно спокоен?
– Не надо все понимать буквально: я хочу лишь сделать вид, что продаю тебя, ведь без этого мне не попасть в центр Шона по торговле живым товаром. Надеюсь, что сейчас ты себя чувствуешь увереннее?
Крыса неопределенно хмыкнул.
– Меня оскорбляют, таскают с собой, как корзинку с продуктами, и я должен чувствовать себя хорошо?
Кавендиш не ответил. Он, как зачарованный, смотрел на зрелище, открывавшееся его взгляду.
Увеселительные заведения Шона располагались по обеим сторонам широкой улицы.
Казалось, будто вся улица дрожит в разноцветных пляшущих огнях. Электрогенераторы работали на полную мощность, вырабатывая энергию для освещения неоновых реклам, украшавших фасады зданий.
Бордели, казино и другие места, где можно было получить разнообразные удовольствия, чередовались одно за другим, создавая своеобразный калейдоскоп, неоновые рекламы которого отражались даже на куполе города.
Бессмертные и другие редкие посетители, сумевшие попасть в город, большими группами стояли перед входами в центры развлечений и места, где можно было выпить лавового вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36