В первый день мы остановились на ночлег в селении Дингбоче на высоте более 4250
м,разбив палатки близ одинокого крестьянского дома на небольшой, обнесенной, оградой, лужайке. Мы находились теперь прямо под северозападным склоном Ама-Даблам, таким отвесным, что на его гладкой скальной поверхности удерживался только лед. Мы заметили, что ледовые склоны в верхней части Ама-Даблам имели крутизну, не встречающуюся в условиях Альп. Ама-Даблам и ряд других окружавших нас пиков были сложены в основном прекрасным светлым гранитом, столь светлым, что было нелегко отличить лед от скал. Такой же устрашающий вид имел и пик Тавече, находящийся напротив; он столь же фантастичен, как и Ама-Даблам. Из Тхьянгбоче нам была видна только часть его северо-западного гребня с выступающими огромными карнизами.
В Дингбоче население живет только летом. Сюда из низовьев долины поднимаются крестьяне для возделывания богатых полей на участках аллювия. Они выращивают здесь отличный картофель и ячмень. Последний жарится и перемалывается в тонкую муку, известную под названием «дзамба», составляющую основное питание шерпов. Большое событие в жизни селения – обряд благословения урожая, который ежегодно совершается каким-либо приезжим ламой. Высоко на склоне горы для него построен специальный домик. Этот обряд должен был произойти на следующий день после нашего приезда.
Разбив лагерь на высоте 5200
м.позади ледника Нупдзе, на протяжении последовавших пяти дней, очень удачных и насыщенных, Грег, Джордж, Тенсинг и я с пятью высокогорными носильщиками проводили намеченную программу, в которую входили тренировки с кислородными приборами, акклиматизация, испытание высотного пайка и попутно разведка. За исключением одного вечера со снегопадом, все время держалась прекрасная и безоблачная погода. Незабываема гигантская стена Нупдзе, неизменно грозно высившаяся над нами. Когда я пишу эти строки, она вновь встает перед моими глазами во всех подробностях. Я словно наяву вижу удивительную белизну ее гранитных скал, местами покрытых льдом, над ними – широкий пояс более темных осадочных пород, увенчанный узким гребнем снега. Все это напоминает огромный кусок надрезанного рождественского пирога.
Выбрав подходящую вершину, мы наметили на ее склонах специальный участок для испытания кислородных аппаратов и прошли его с тщательной засечкой времени. Результаты были очень поучительны и ободряющи. Следует учесть, что мы без предварительной акклиматизации сразу поднялись на непривычную для нас высоту: стоило немного пройти в любом направлении, как мы оказывались на высоте, близкой к 5800
м.Поэтому мы рассчитывали, что на этой ранней стадии наших восхождений проявится ценное свойство кислорода – повышать энергию или снижать влияние высоты. По нашим подсчетам, высота опытного участка составляла по вертикали около 500
м.Оказалось, что мы проходим его в среднем за 50 минут, или двигаемся со скоростью немного меньшей 600
м.в час. Это хорошая скорость и для более низких высот, а при такой высоте и степени нашей акклиматизации она была бы совершенно недостижимой без применения кислорода. Мы с удовольствием обнаружили, что применение кислорода способствует хорошему настроению. Даже если вас стесняла маска, вы могли все же проявлять интерес к восхождению и любоваться пейзажем.
Мы совершили также восхождение на небольшой красивый пик высотой около 5900
м,возвышавшийся на противоположной от нашего лагеря стороне ледника. По предложению Тенсинга он был назван пиком Чукхунг – по названию пастбища, лежащего в долине. Хотя этот пик и казался карликом на фоне огромных крутых склонов Нупдзе, тем не менее его северные склоны представляли собой великолепный ледовый маршрут. Мы разбили лагерь в верховьях небольшого ледника на высоте немногим меньше 5800
м.Сделав две попытки подняться по непрочному гребню из хрупкого льда, мы, наконец, осуществили восхождение по крутому северному склону; при этом потребовалось вырубить большое количество ступеней, что послужило для нас хорошим испытанием. Здесь мне впервые довелось идти в одной связке с Тенсингом, и я убедился не только в том, что он одаренный альпинист, но и в том, что даже в то время он был подготовленнее любого из нас. Это служило хорошим предзнаменованием.
Лучшими показателями хорошего состояния нашего здоровья было сохранение веса (по окончании тренировки с довольно интенсивной нагрузкой я даже прибавил в весе два с лишним килограмма) и наши чудовищные аппетиты. Просматривая дневники перед тем, как приступить к этой главе, я невольно остановился на восторженных упоминаниях о меню, особенно об одном из них, в котором перечислялось съеденное нами по возвращении в Базовый лагерь на отдых: «…восхитительный ужасающих размеров пирог с изюмом…», «…великолепное блюдо мяса с пряностями, за которым последовал рисовый пудинг и консервированные фрукты из улучшенного рациона». А вот другое, казалось бы противоположное, но косвенно свидетельствующее о том же высказывание, в котором автор сетует на вынужденную скудность наших высотных пайков: «Вряд ли это был правильный эксперимент, так как все мы были голодны как волки на высоте 5500
м,а пайки были рассчитаны на высоту более 7000
м,когда есть совсем не хочется. На завтрак у нас теперь овсяная каша и американские орехи, молоко и чай, на ужин – пеммикан, суп и какао или кофе». Мы не испытывали также затруднений в том, чтобы, следуя совету Гриффа Пафа, выпивать в среднем три-четыре литра жидкости в день.
Несмотря на хорошее питание и достаточное количество питья во время первого периода тренировки, мы засыпали не сразу. Это было верным признаком недостаточной акклиматизации. Затрудненное и неровное дыхание вдруг будило нас ночью, мы судорожно глотали воздух, испытывая удушье; это состояние известно под названием «дыхания Чейна Стокса».
Майкл Уорд снабдил нас различными снотворными пилюлями. Они отличались друг от друга по цвету: красные, зеленые или желтые. В большинстве случаев они действительно помогали уснуть, но потребовалось некоторое время, прежде чем каждый выбрал себе наиболее подходящие пилюли. Помню, как один из моих товарищей однажды утром плохо владел языком, словно он в этот ранний час уже успел приложиться к бутылке вина.
Наша группа возвратилась в наш первый Базовый лагерь днем 5 апреля тем же путем, по которому мы поднимались. Во время последовавшего отдыха мы с интересом сравнивали наши наблюдения, обменивались опытом. Группа Чарльза Эванса выяснила, что никакой скрытой долины не существует, но для этого пришлось пройти три перевала, один из них, высотой около 6000
м,был назван «Седловиной Мера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
м,разбив палатки близ одинокого крестьянского дома на небольшой, обнесенной, оградой, лужайке. Мы находились теперь прямо под северозападным склоном Ама-Даблам, таким отвесным, что на его гладкой скальной поверхности удерживался только лед. Мы заметили, что ледовые склоны в верхней части Ама-Даблам имели крутизну, не встречающуюся в условиях Альп. Ама-Даблам и ряд других окружавших нас пиков были сложены в основном прекрасным светлым гранитом, столь светлым, что было нелегко отличить лед от скал. Такой же устрашающий вид имел и пик Тавече, находящийся напротив; он столь же фантастичен, как и Ама-Даблам. Из Тхьянгбоче нам была видна только часть его северо-западного гребня с выступающими огромными карнизами.
В Дингбоче население живет только летом. Сюда из низовьев долины поднимаются крестьяне для возделывания богатых полей на участках аллювия. Они выращивают здесь отличный картофель и ячмень. Последний жарится и перемалывается в тонкую муку, известную под названием «дзамба», составляющую основное питание шерпов. Большое событие в жизни селения – обряд благословения урожая, который ежегодно совершается каким-либо приезжим ламой. Высоко на склоне горы для него построен специальный домик. Этот обряд должен был произойти на следующий день после нашего приезда.
Разбив лагерь на высоте 5200
м.позади ледника Нупдзе, на протяжении последовавших пяти дней, очень удачных и насыщенных, Грег, Джордж, Тенсинг и я с пятью высокогорными носильщиками проводили намеченную программу, в которую входили тренировки с кислородными приборами, акклиматизация, испытание высотного пайка и попутно разведка. За исключением одного вечера со снегопадом, все время держалась прекрасная и безоблачная погода. Незабываема гигантская стена Нупдзе, неизменно грозно высившаяся над нами. Когда я пишу эти строки, она вновь встает перед моими глазами во всех подробностях. Я словно наяву вижу удивительную белизну ее гранитных скал, местами покрытых льдом, над ними – широкий пояс более темных осадочных пород, увенчанный узким гребнем снега. Все это напоминает огромный кусок надрезанного рождественского пирога.
Выбрав подходящую вершину, мы наметили на ее склонах специальный участок для испытания кислородных аппаратов и прошли его с тщательной засечкой времени. Результаты были очень поучительны и ободряющи. Следует учесть, что мы без предварительной акклиматизации сразу поднялись на непривычную для нас высоту: стоило немного пройти в любом направлении, как мы оказывались на высоте, близкой к 5800
м.Поэтому мы рассчитывали, что на этой ранней стадии наших восхождений проявится ценное свойство кислорода – повышать энергию или снижать влияние высоты. По нашим подсчетам, высота опытного участка составляла по вертикали около 500
м.Оказалось, что мы проходим его в среднем за 50 минут, или двигаемся со скоростью немного меньшей 600
м.в час. Это хорошая скорость и для более низких высот, а при такой высоте и степени нашей акклиматизации она была бы совершенно недостижимой без применения кислорода. Мы с удовольствием обнаружили, что применение кислорода способствует хорошему настроению. Даже если вас стесняла маска, вы могли все же проявлять интерес к восхождению и любоваться пейзажем.
Мы совершили также восхождение на небольшой красивый пик высотой около 5900
м,возвышавшийся на противоположной от нашего лагеря стороне ледника. По предложению Тенсинга он был назван пиком Чукхунг – по названию пастбища, лежащего в долине. Хотя этот пик и казался карликом на фоне огромных крутых склонов Нупдзе, тем не менее его северные склоны представляли собой великолепный ледовый маршрут. Мы разбили лагерь в верховьях небольшого ледника на высоте немногим меньше 5800
м.Сделав две попытки подняться по непрочному гребню из хрупкого льда, мы, наконец, осуществили восхождение по крутому северному склону; при этом потребовалось вырубить большое количество ступеней, что послужило для нас хорошим испытанием. Здесь мне впервые довелось идти в одной связке с Тенсингом, и я убедился не только в том, что он одаренный альпинист, но и в том, что даже в то время он был подготовленнее любого из нас. Это служило хорошим предзнаменованием.
Лучшими показателями хорошего состояния нашего здоровья было сохранение веса (по окончании тренировки с довольно интенсивной нагрузкой я даже прибавил в весе два с лишним килограмма) и наши чудовищные аппетиты. Просматривая дневники перед тем, как приступить к этой главе, я невольно остановился на восторженных упоминаниях о меню, особенно об одном из них, в котором перечислялось съеденное нами по возвращении в Базовый лагерь на отдых: «…восхитительный ужасающих размеров пирог с изюмом…», «…великолепное блюдо мяса с пряностями, за которым последовал рисовый пудинг и консервированные фрукты из улучшенного рациона». А вот другое, казалось бы противоположное, но косвенно свидетельствующее о том же высказывание, в котором автор сетует на вынужденную скудность наших высотных пайков: «Вряд ли это был правильный эксперимент, так как все мы были голодны как волки на высоте 5500
м,а пайки были рассчитаны на высоту более 7000
м,когда есть совсем не хочется. На завтрак у нас теперь овсяная каша и американские орехи, молоко и чай, на ужин – пеммикан, суп и какао или кофе». Мы не испытывали также затруднений в том, чтобы, следуя совету Гриффа Пафа, выпивать в среднем три-четыре литра жидкости в день.
Несмотря на хорошее питание и достаточное количество питья во время первого периода тренировки, мы засыпали не сразу. Это было верным признаком недостаточной акклиматизации. Затрудненное и неровное дыхание вдруг будило нас ночью, мы судорожно глотали воздух, испытывая удушье; это состояние известно под названием «дыхания Чейна Стокса».
Майкл Уорд снабдил нас различными снотворными пилюлями. Они отличались друг от друга по цвету: красные, зеленые или желтые. В большинстве случаев они действительно помогали уснуть, но потребовалось некоторое время, прежде чем каждый выбрал себе наиболее подходящие пилюли. Помню, как один из моих товарищей однажды утром плохо владел языком, словно он в этот ранний час уже успел приложиться к бутылке вина.
Наша группа возвратилась в наш первый Базовый лагерь днем 5 апреля тем же путем, по которому мы поднимались. Во время последовавшего отдыха мы с интересом сравнивали наши наблюдения, обменивались опытом. Группа Чарльза Эванса выяснила, что никакой скрытой долины не существует, но для этого пришлось пройти три перевала, один из них, высотой около 6000
м,был назван «Седловиной Мера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97