– Он вынул из кармана пиджака пачку купюр и помахал ею.
Она недоверчиво уставилась на толстую пачку, похоже, для нее это были большие деньги. Они щедро оплатили его услуги, а он еще прихватил с собой и тугой бумажник Алисии Ваккарини.
– Сколько ты зарабатываешь за день? – поинтересовался он.
– Сто пятьдесят, – тихо сказала Ирена. – Иногда двести или больше. – Она игриво взбила пальцами рыжую копну волос. – Не так уж и много, если честно сказать. Я не из тех, кого вы называете первоклассным товаром.
В глазах этой девчонки было что-то такое, что позволяло предполагать: несмотря на явную развращенность, в ее душе сохранилось светлое чувство непорочной юности и неиспорченной доброты.
– Внешность не имеет никакого значения, – глубокомысленно заметил Джино. – Самое главное находится здесь. – Он похлопал себя по груди. – И только это надо принимать во внимание. К тому же ты недурно выглядишь.
– Спасибо, – обрадовалась она и так широко улыбнулась, что неровные желтоватые зубы блеснули в лучах заходящего солнца.
– Здесь три сотни, – продолжил Джино. – Ровно столько ты станешь получать каждый день, пока будешь со мной. А взамен ты должна выполнять все мои указания и без всяких там штучек.
Она приблизилась к нему, взяла деньги и расплылась в глупой недоверчивой ухмылке:
– Я могу сделать нечто такое, за что получу еще больше денег.
Джино взял ее за руку:
– Никаких трюков и никакой самодеятельности, понятно?
Она снова улыбнулась:
– Понятно. Меня это вполне устраивает.
– А сейчас принеси мне телефонный справочник, – распорядился он. – Потом купи бутылку красного сицилийского вина, немного хлеба, сыра... – Он немного подумал и махнул рукой: – В общем, выбери любые продукты на свой вкус, мне все равно.
– Ладно, – охотно согласилась она, не переставая улыбаться. – А когда я вернусь, мы уж с тобой повеселимся. Я продемонстрирую тебе нечто такое, чего ты еще никогда не сидел в своей Италии.
В глазах Джино промелькнула такая откровенная злость, что Ирена невольно попятилась назад.
– Если хочешь, конечно...
– Да, если захочу, – твердо сказал он.
Она выбежала из комнаты и закрыла за собой дверь. Примерно часа через два она опять появилась на пороге комнаты с полной сумкой продуктов. Джино вплотную приблизился к ней и глубоко втянул воздух обеими ноздрями.
Он ожидал, что от нее будет пахнуть потом и еще чем-то таким, что он безошибочно определял как запах страха, но ничего подобного не учуял. Она открыто смотрела ему в глаза, наивно улыбалась, а потом вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– А это еще за что? – удивился Джино.
– За доброе отношение ко мне.
Она тоже жила в этом ужасном перевернутом мире, где отсутствие жестокости расценивается как нежность и величайшая добродетель. Словом, она была винтиком огромного механизма и в этом смысле была похожа на Джино.
35
Ник Коста и Лука Росси стояли на виа ди Порта-Анджелика и смотрели, как на противоположной стороне улицы маршируют швейцарские гвардейцы, высоко поднимая ноги и вбивая каблуки в асфальт. Детективы совершали привычный обход своего участка и остановились прямо перед входом в ту часть здания Ватикана, где проживали высокопоставленные священнослужители. А за несколько дней до этого они стояли на площади Святого Петра и выискивали среди посетителей и туристов местных грабителей, которые неожиданно нападали на прохожих и вырывали сумки. С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Знакомый город стал смертельно опасным, да и отношения между напарниками претерпели определенные изменения.
Лука Росси бросил быстрый взгляд на облаченных в голубую униформу гвардейцев и повернулся к Нику:
– Если бы ты не прилип к своему идиотскому сканеру, то ничего не случилось бы.
– Чего не случилось бы? – не понял Коста – Ты хочешь сказать, что все эти люди остались бы в живых? А мир по-прежнему был бы приятным и умиротворенным? И все это из-за того, что я оставил сканер дома?
– Вполне возможно, – проворчал Росси. – Кто знает?
– Да уж.
– Знаешь, парень, скажу тебе откровенно, – назидательно продолжил Росси, – если бы ты не натворил глупостей, то сейчас у тебя не было бы дыры в плече, а лицо твое не выглядело бы так, как будто тебя целый день били о бетонную стену. А в доме твоего отца не сидела бы взаперти женщина, которая до сих пор будоражит твое воображение и переворачивает вверх тормашками твою душу.
– Все это чушь собачья, Росси, – сказал Ник Коста, удивившись резкости своего заявления, а также интонации, с которой произнес фамилию приятеля.
– Да, чушь собачья, – неохотно согласился Росси, – но это еще не все. Сегодня утром я имел разговор с двумя осведомителями. Я спросил их, известно ли в криминальном мире имя Майкл Денни. И знаешь, что мне ответили? Я был прав. Оказывается, мы далеко не единственные, кто содрогается каждый раз, когда слышит это имя. В этом городе есть несколько крупных преступных групп, которые жаждут добраться до кардинала. Правда, в отличие от нас они не желают ограничиться простой беседой. Они в буквальном смысле слова хотят вырвать у него из груди сердце и швырнуть на съедение голодным вонючим крысам. Он втянул в весьма неприятную историю многих влиятельных людей города, а они, как правило, не прощают подобной наглости. Ты слушаешь, что я тебе говорю? Еще раз повторяю, парень: на этого человека ополчились многие известные и влиятельные люди города. Полагаю, ты можешь без особого труда получить пятьдесят тысяч долларов, а то и больше, если поймаешь этого мерзавца и без промедления передашь в руки отъявленных негодяев в черных очках.
Ник Коста показал на ворота Ватикана:
– Почему же эти всемогущие люди не войдут в здание и не сделают свое грязное дело? Что им мешает? Мы с тобой торчим здесь потому, что ничего другого нам не остается, а они ведь могут легко преодолеть все преграды и найти его.
– Очнись. – Росси укоризненно покачал головой. – Ты что, не понимаешь самых простых вещей? Эти люди считают себя истинными католиками. Разумеется, они совершают преступления: убивают, воруют, шантажируют, торгуют наркотиками – и при этом считают себя порядочными людьми. Словом, они живут и работают по определенным правилам и никогда не нарушают их. Они даже полицейских не трогают без особой необходимости. Правда, не гнушаются убийствами судей, но это совсем другое дело. У них есть свой кодекс чести, в соответствии с которым Ватикан – место священное. Если Денни захочет, то будет жить в этом здании до конца своих дней. За высокими стенами он может чувствовать себя в полной безопасности. Но как только он покинет Ватикан, с ним будет покончено раз и навсегда. Если, конечно, не успеет снова спрятаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Она недоверчиво уставилась на толстую пачку, похоже, для нее это были большие деньги. Они щедро оплатили его услуги, а он еще прихватил с собой и тугой бумажник Алисии Ваккарини.
– Сколько ты зарабатываешь за день? – поинтересовался он.
– Сто пятьдесят, – тихо сказала Ирена. – Иногда двести или больше. – Она игриво взбила пальцами рыжую копну волос. – Не так уж и много, если честно сказать. Я не из тех, кого вы называете первоклассным товаром.
В глазах этой девчонки было что-то такое, что позволяло предполагать: несмотря на явную развращенность, в ее душе сохранилось светлое чувство непорочной юности и неиспорченной доброты.
– Внешность не имеет никакого значения, – глубокомысленно заметил Джино. – Самое главное находится здесь. – Он похлопал себя по груди. – И только это надо принимать во внимание. К тому же ты недурно выглядишь.
– Спасибо, – обрадовалась она и так широко улыбнулась, что неровные желтоватые зубы блеснули в лучах заходящего солнца.
– Здесь три сотни, – продолжил Джино. – Ровно столько ты станешь получать каждый день, пока будешь со мной. А взамен ты должна выполнять все мои указания и без всяких там штучек.
Она приблизилась к нему, взяла деньги и расплылась в глупой недоверчивой ухмылке:
– Я могу сделать нечто такое, за что получу еще больше денег.
Джино взял ее за руку:
– Никаких трюков и никакой самодеятельности, понятно?
Она снова улыбнулась:
– Понятно. Меня это вполне устраивает.
– А сейчас принеси мне телефонный справочник, – распорядился он. – Потом купи бутылку красного сицилийского вина, немного хлеба, сыра... – Он немного подумал и махнул рукой: – В общем, выбери любые продукты на свой вкус, мне все равно.
– Ладно, – охотно согласилась она, не переставая улыбаться. – А когда я вернусь, мы уж с тобой повеселимся. Я продемонстрирую тебе нечто такое, чего ты еще никогда не сидел в своей Италии.
В глазах Джино промелькнула такая откровенная злость, что Ирена невольно попятилась назад.
– Если хочешь, конечно...
– Да, если захочу, – твердо сказал он.
Она выбежала из комнаты и закрыла за собой дверь. Примерно часа через два она опять появилась на пороге комнаты с полной сумкой продуктов. Джино вплотную приблизился к ней и глубоко втянул воздух обеими ноздрями.
Он ожидал, что от нее будет пахнуть потом и еще чем-то таким, что он безошибочно определял как запах страха, но ничего подобного не учуял. Она открыто смотрела ему в глаза, наивно улыбалась, а потом вдруг поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– А это еще за что? – удивился Джино.
– За доброе отношение ко мне.
Она тоже жила в этом ужасном перевернутом мире, где отсутствие жестокости расценивается как нежность и величайшая добродетель. Словом, она была винтиком огромного механизма и в этом смысле была похожа на Джино.
35
Ник Коста и Лука Росси стояли на виа ди Порта-Анджелика и смотрели, как на противоположной стороне улицы маршируют швейцарские гвардейцы, высоко поднимая ноги и вбивая каблуки в асфальт. Детективы совершали привычный обход своего участка и остановились прямо перед входом в ту часть здания Ватикана, где проживали высокопоставленные священнослужители. А за несколько дней до этого они стояли на площади Святого Петра и выискивали среди посетителей и туристов местных грабителей, которые неожиданно нападали на прохожих и вырывали сумки. С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Знакомый город стал смертельно опасным, да и отношения между напарниками претерпели определенные изменения.
Лука Росси бросил быстрый взгляд на облаченных в голубую униформу гвардейцев и повернулся к Нику:
– Если бы ты не прилип к своему идиотскому сканеру, то ничего не случилось бы.
– Чего не случилось бы? – не понял Коста – Ты хочешь сказать, что все эти люди остались бы в живых? А мир по-прежнему был бы приятным и умиротворенным? И все это из-за того, что я оставил сканер дома?
– Вполне возможно, – проворчал Росси. – Кто знает?
– Да уж.
– Знаешь, парень, скажу тебе откровенно, – назидательно продолжил Росси, – если бы ты не натворил глупостей, то сейчас у тебя не было бы дыры в плече, а лицо твое не выглядело бы так, как будто тебя целый день били о бетонную стену. А в доме твоего отца не сидела бы взаперти женщина, которая до сих пор будоражит твое воображение и переворачивает вверх тормашками твою душу.
– Все это чушь собачья, Росси, – сказал Ник Коста, удивившись резкости своего заявления, а также интонации, с которой произнес фамилию приятеля.
– Да, чушь собачья, – неохотно согласился Росси, – но это еще не все. Сегодня утром я имел разговор с двумя осведомителями. Я спросил их, известно ли в криминальном мире имя Майкл Денни. И знаешь, что мне ответили? Я был прав. Оказывается, мы далеко не единственные, кто содрогается каждый раз, когда слышит это имя. В этом городе есть несколько крупных преступных групп, которые жаждут добраться до кардинала. Правда, в отличие от нас они не желают ограничиться простой беседой. Они в буквальном смысле слова хотят вырвать у него из груди сердце и швырнуть на съедение голодным вонючим крысам. Он втянул в весьма неприятную историю многих влиятельных людей города, а они, как правило, не прощают подобной наглости. Ты слушаешь, что я тебе говорю? Еще раз повторяю, парень: на этого человека ополчились многие известные и влиятельные люди города. Полагаю, ты можешь без особого труда получить пятьдесят тысяч долларов, а то и больше, если поймаешь этого мерзавца и без промедления передашь в руки отъявленных негодяев в черных очках.
Ник Коста показал на ворота Ватикана:
– Почему же эти всемогущие люди не войдут в здание и не сделают свое грязное дело? Что им мешает? Мы с тобой торчим здесь потому, что ничего другого нам не остается, а они ведь могут легко преодолеть все преграды и найти его.
– Очнись. – Росси укоризненно покачал головой. – Ты что, не понимаешь самых простых вещей? Эти люди считают себя истинными католиками. Разумеется, они совершают преступления: убивают, воруют, шантажируют, торгуют наркотиками – и при этом считают себя порядочными людьми. Словом, они живут и работают по определенным правилам и никогда не нарушают их. Они даже полицейских не трогают без особой необходимости. Правда, не гнушаются убийствами судей, но это совсем другое дело. У них есть свой кодекс чести, в соответствии с которым Ватикан – место священное. Если Денни захочет, то будет жить в этом здании до конца своих дней. За высокими стенами он может чувствовать себя в полной безопасности. Но как только он покинет Ватикан, с ним будет покончено раз и навсегда. Если, конечно, не успеет снова спрятаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116