Некоторые люди, не понимающие назначения искусства, склонны видеть в этом проявление плохого вкуса.
Изображение дурных, отталкивающих явлений также входит в задачи искусства. Разве не получаем мы высокого эстетического удовольствия, читая, допустим, в «Мертвых душах» Гоголя страницы о Плюшкине? А уж что может быть безобразнее и страшнее этого чудовищного, потерявшего в скупости человеческий облик старикашки, у которого паук обвил своими тенетами даже маятник безнадежно остановившихся часов?.. А офорты выдающегося испанского художника конца XVIII — начала XIX века Гойи, обличавшие ужасы войны? А карикатуры замечательного французского графика Домье, зло высмеивавшего жадных буржуа, обывателей, ханжей? А зловещие, уродливые химеры на карнизах собора Парижской богоматери, напоминающие о разных человеческих пороках?.. Или карикатуры на наших врагов, сделанные талантливыми Кукрыниксами?
Недаром известный французский теоретик искусства XVII века Буало писал:
В искусстве воплотясь, и чудище и гад Нам все же радуют настороженный взгляд.
Какую страшную сторону жизни приоткрывает в своем рассказе «Страсти-мордасти» Горький! А мы видим при этом лучистую, жадно пробивающуюся к свету душу маленького, живущего в обстановке продажного разврата ребенка-калеки…
Сочно нарисованная Шолоховым картина нравов старого казачества, подчас во всей их жестокости и грубости, позволяет писателю еще ярче подчеркнуть в «Тихом Доне» необоримую и всеочищающую силу любви Аксиньи к Григорию.
Известно, какое огромное впечатление произвело на молодого Ленина чтение рассказа А. П. Чехова «Палата э 6», с потрясающей силой рисующего буквально ад кромешный, в котором влачат жалкое существование бесправные, больные люди. Этот рассказ содержит огромное обобщение.
Перед читателем возникает страшная картина жизни царской России того времени.
Вот как воспринял Ленин произведение Чехова:
«Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате э 6».
Искусство самого строгого вкуса может говорить и о некрасивом, страшном, дурном. Оно обязано делать это, служа людям своей разоблачающей правдой. Но показ даже самого безобразного должен осуществляться в искусстве высокохудожественными средствами, доставляющими эстетическое удовольствие, каким бы чуждым для представлений о красоте ни был, казалось, сам материал, взятый художником, иначе искусство теряет одну из своих неотъемлемых сторон — эмоциональную, чувственную, эстетическую.
Обязательное, непременное свойство каждого подлинного произведения искусства — его высокая правдивость.
Как-то в разговоре с группой студентов я услышал следующее:
— Вот вы говорите, что хороший вкус всегда стремится выразить правду… Как же в свете этого утверждения нужно рассматривать творчество Грина, где почти все — выдумка?
Я не вижу в творчестве такого своеобразного и талантливого писателя, как А. С. Грин, признаков ухода от подлинной художественной правды. Произведения Грина — это, скорее, чудесные, полные романтики сказки для взрослых. А у сказки поэтическая правда жизни выражается по-своему, по собственным законам. В условной форме рассказов и повестей о людях и делах не существующей на реальной географической карте страны Зурбаган писатель славит отвагу, верность, доброту, сердечность, искусный труд, величие души скромных, мужественных людей, подразумевая при этом и веря, что такие люди должны победить также на реальной земле. И недаром сегодня гриновский «алый парус», поднятый на страницах «Комсомольской правды», ведет молодых романтиков в рейсы, полные мечты, труда, поиска и борьбы.
Когда говоришь молодым читателям, что человек хорошего, серьезного вкуса ценит в литературе прежде всего отображенную в ней большую правду жизни, встречаешь еще иногда и такое возражение:
— Но ведь «правда жизни» — это понятие относительное и достаточно спорное.
Нет, дорогие товарищи! Нельзя считать, что существуют разные правды жизни. Для нас существует одна правда — сама жизнь, действительное положение вещей, сущность которых нам помогает познавать марксистская диалектика; она учит нас понимать и ход истории и внутреннее единство законов природы.
Когда мы говорим о хорошем вкусе в искусстве и в жизни, мы, конечно, учитываем, что люди не всегда имели возможность понимать законы развития общества так, как понимаем их сейчас мы, вооруженные марксистско-ленинским учением. Вот почему, когда мы анализируем отдельное произведение искусства, нам следует обязательно рассматривать его в тесной связи с теми историческими условиями, в которых оно возникло, а оценку художнику, его создавшему, давать исходя из главного — верно ли отражало это произведение искусства современную ему действительность, отвечало ли передовым идеям времени, отстаивало ли эти идаи?
Если же нам нужно понять, правдиво или неправдиво отобразил художник жизнь наших дней, наше сегодня, мы обращаемся к главному и единственно верному критерию — к основным принципам искусства социалистического реализма. То есть мы вдумываемся в то, как отражает это произведение великую правду жизни страны социализма, как раскрыты перспективы ее развития, как увидел художник советских людей — строителей коммунизма, рассмотрел ли он те новые черты, которые отличают наш строй, наш быт, наши думы; мы проверяем также, хватило ли у художника зоркости, страстности, остроты, честности в разоблачении дурного, отсталого, что мешает нам двигаться вперед, улучшать жизнь советских людей. Ведь огромное значение в произведениях искусства социалистического реализма имеет их морально-этическая сторона, активная позиция автора, утверждающего коммунистические идеалы.
При этом нам нужно настойчиво добиваться того, чтобы каждое произведение искусства отличалось совершенством формы, яркой выразительностью.
Очень образно сказал о высоком значении формы знаменитый французский художник Делакруа:
«Лучшее достоинство картины — это когда она является праздником для глаза (разрядка наша. — Л. К.).
Я не хочу этим сказать, что в картине не требуется здравого смысла. Это — как прекрасные стихи: весь здравый смысл всего мира не помешает им быть плохими, если они неприятны для слуха…»
Каждое произведение нашего искусства должно быть праздником для народа. Оно создается, чтобы доставлять огромное художественное наслаждение, нести большую правду нашей жизни. Почему, например, завоевал такую любовь у читателей «Василий Теркин» А. Твардовского?
Да потому, что поэт сумел с необыкновенной доходчивостью и поэтической выразительностью изобразить настоящий национальный, советский народный характер своего героя, полный обаяния, удали, удивительной душевности и сыновней любви к социалистической Родине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Изображение дурных, отталкивающих явлений также входит в задачи искусства. Разве не получаем мы высокого эстетического удовольствия, читая, допустим, в «Мертвых душах» Гоголя страницы о Плюшкине? А уж что может быть безобразнее и страшнее этого чудовищного, потерявшего в скупости человеческий облик старикашки, у которого паук обвил своими тенетами даже маятник безнадежно остановившихся часов?.. А офорты выдающегося испанского художника конца XVIII — начала XIX века Гойи, обличавшие ужасы войны? А карикатуры замечательного французского графика Домье, зло высмеивавшего жадных буржуа, обывателей, ханжей? А зловещие, уродливые химеры на карнизах собора Парижской богоматери, напоминающие о разных человеческих пороках?.. Или карикатуры на наших врагов, сделанные талантливыми Кукрыниксами?
Недаром известный французский теоретик искусства XVII века Буало писал:
В искусстве воплотясь, и чудище и гад Нам все же радуют настороженный взгляд.
Какую страшную сторону жизни приоткрывает в своем рассказе «Страсти-мордасти» Горький! А мы видим при этом лучистую, жадно пробивающуюся к свету душу маленького, живущего в обстановке продажного разврата ребенка-калеки…
Сочно нарисованная Шолоховым картина нравов старого казачества, подчас во всей их жестокости и грубости, позволяет писателю еще ярче подчеркнуть в «Тихом Доне» необоримую и всеочищающую силу любви Аксиньи к Григорию.
Известно, какое огромное впечатление произвело на молодого Ленина чтение рассказа А. П. Чехова «Палата э 6», с потрясающей силой рисующего буквально ад кромешный, в котором влачат жалкое существование бесправные, больные люди. Этот рассказ содержит огромное обобщение.
Перед читателем возникает страшная картина жизни царской России того времени.
Вот как воспринял Ленин произведение Чехова:
«Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате э 6».
Искусство самого строгого вкуса может говорить и о некрасивом, страшном, дурном. Оно обязано делать это, служа людям своей разоблачающей правдой. Но показ даже самого безобразного должен осуществляться в искусстве высокохудожественными средствами, доставляющими эстетическое удовольствие, каким бы чуждым для представлений о красоте ни был, казалось, сам материал, взятый художником, иначе искусство теряет одну из своих неотъемлемых сторон — эмоциональную, чувственную, эстетическую.
Обязательное, непременное свойство каждого подлинного произведения искусства — его высокая правдивость.
Как-то в разговоре с группой студентов я услышал следующее:
— Вот вы говорите, что хороший вкус всегда стремится выразить правду… Как же в свете этого утверждения нужно рассматривать творчество Грина, где почти все — выдумка?
Я не вижу в творчестве такого своеобразного и талантливого писателя, как А. С. Грин, признаков ухода от подлинной художественной правды. Произведения Грина — это, скорее, чудесные, полные романтики сказки для взрослых. А у сказки поэтическая правда жизни выражается по-своему, по собственным законам. В условной форме рассказов и повестей о людях и делах не существующей на реальной географической карте страны Зурбаган писатель славит отвагу, верность, доброту, сердечность, искусный труд, величие души скромных, мужественных людей, подразумевая при этом и веря, что такие люди должны победить также на реальной земле. И недаром сегодня гриновский «алый парус», поднятый на страницах «Комсомольской правды», ведет молодых романтиков в рейсы, полные мечты, труда, поиска и борьбы.
Когда говоришь молодым читателям, что человек хорошего, серьезного вкуса ценит в литературе прежде всего отображенную в ней большую правду жизни, встречаешь еще иногда и такое возражение:
— Но ведь «правда жизни» — это понятие относительное и достаточно спорное.
Нет, дорогие товарищи! Нельзя считать, что существуют разные правды жизни. Для нас существует одна правда — сама жизнь, действительное положение вещей, сущность которых нам помогает познавать марксистская диалектика; она учит нас понимать и ход истории и внутреннее единство законов природы.
Когда мы говорим о хорошем вкусе в искусстве и в жизни, мы, конечно, учитываем, что люди не всегда имели возможность понимать законы развития общества так, как понимаем их сейчас мы, вооруженные марксистско-ленинским учением. Вот почему, когда мы анализируем отдельное произведение искусства, нам следует обязательно рассматривать его в тесной связи с теми историческими условиями, в которых оно возникло, а оценку художнику, его создавшему, давать исходя из главного — верно ли отражало это произведение искусства современную ему действительность, отвечало ли передовым идеям времени, отстаивало ли эти идаи?
Если же нам нужно понять, правдиво или неправдиво отобразил художник жизнь наших дней, наше сегодня, мы обращаемся к главному и единственно верному критерию — к основным принципам искусства социалистического реализма. То есть мы вдумываемся в то, как отражает это произведение великую правду жизни страны социализма, как раскрыты перспективы ее развития, как увидел художник советских людей — строителей коммунизма, рассмотрел ли он те новые черты, которые отличают наш строй, наш быт, наши думы; мы проверяем также, хватило ли у художника зоркости, страстности, остроты, честности в разоблачении дурного, отсталого, что мешает нам двигаться вперед, улучшать жизнь советских людей. Ведь огромное значение в произведениях искусства социалистического реализма имеет их морально-этическая сторона, активная позиция автора, утверждающего коммунистические идеалы.
При этом нам нужно настойчиво добиваться того, чтобы каждое произведение искусства отличалось совершенством формы, яркой выразительностью.
Очень образно сказал о высоком значении формы знаменитый французский художник Делакруа:
«Лучшее достоинство картины — это когда она является праздником для глаза (разрядка наша. — Л. К.).
Я не хочу этим сказать, что в картине не требуется здравого смысла. Это — как прекрасные стихи: весь здравый смысл всего мира не помешает им быть плохими, если они неприятны для слуха…»
Каждое произведение нашего искусства должно быть праздником для народа. Оно создается, чтобы доставлять огромное художественное наслаждение, нести большую правду нашей жизни. Почему, например, завоевал такую любовь у читателей «Василий Теркин» А. Твардовского?
Да потому, что поэт сумел с необыкновенной доходчивостью и поэтической выразительностью изобразить настоящий национальный, советский народный характер своего героя, полный обаяния, удали, удивительной душевности и сыновней любви к социалистической Родине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39