Другой рукой он зажег спичку и поднес её к свисающему концу шарфа. И тут услышал, что из глубины дома кто-то громко зовет его.
Он узнал голос миссис Дауэрти и удивился, откуда, к чертям, она знает, что он собрался палить в ванной шарф. Роджер погасил спичку и бросил её в унитаз, потом собрал шарф в комок, вернулся в номер и снова сунул его в нижний ящик туалетного столика.
Миссис Дауэрти все звала его.
– Мистер Брум! Мистер Брум! Мистер Брум!
Он прошел по коридору.
– Да? Что такое?
– Мистер Брум, вас к телефону.
– Что? – удивился Роджер.
– К телефону, – повторила миссис Дауэрти.
– А кто? – с тем же удивлением в голосе спросил Роджер.
– Не знаю. Женский голос.
Мать, подумал он. Откуда же она узнала телефон?
– Сейчас спущусь, – откликнулся он.
Он вернулся в номер, запихнул шарф поглубже. Потом он задвинул ящик и вышел в коридор. Телефон находился на лестничной площадке второго этажа. Миссис Дауэрти стояла у телефона и ждала его.
– С вами говорили детективы? – поинтересовалась она у Роджера.
– Да, – ответил он.
– Хорошие ребята, правда?
– Да, кажется, хорошие. Они все ещё здесь?
– Разговаривают сейчас с миссис Ингерсол с шестого этажа.
– Значит, подходят к концу, похоже. – Роджер взял трубку из рук миссис Дауэрти и поблагодарил ее: – Спасибо вам.
– Как вы думаете, найдут они мой холодильник? – спросила хозяйка.
– Надеюсь, что да, – ответил Роджер, улыбнулся и приложил трубку к уху. – Алло?
Миссис Дауэрти улыбнулась Роджеру, кивнула ему и стала спускаться на первый этаж. В трубке раздалось:
– Роджер, это вы? Это Амелия.
– Амелия? Но как? Вы сказали «Амелия»?
– Я надеялась, что вы ещё не ушли.
– Да, пока я здесь. А сколько сейчас?
– Двадцать минут четвертого. Хорошо, что вы ещё не ушли.
– А что такое? В чем дело?
– Я задерживаюсь.
– Почему?
– Да тут, одна неожиданность.
– Какая хоть?
– Потом скажу, когда увидимся.
– На сколько вы задерживаетесь?
– До половины пятого. Не поздно?
– Нет, нормально.
– Где? Там же?
– Да, у аптеки.
– А вам совсем не любопытно?
– Что?
– Откуда я узнала ваш телефон.
– Да, и откуда?
– Ну, как память, а?
– В каком смысле? Я же никогда не давал вам этого номера. Я и сам-то его не знаю.
– То-то же.
– Так где вы его взяли?
– Агнес Дауэрти, – произнесла она.
– И что?
– Это имя было написано на вашем поздравлении. Помните те карточки?
– Ах да, правильно, – понял Роджер и рассмеялся.
– Это ваша хозяйка.
– Да, верно.
– По крайней мере, вы так говорили.
– Так оно и есть. Могу познакомить, если хотите.
– Когда?
– Попозже.
– Конечно. Меня не обманешь. Это здоровущая блондинка в годах, и вы с ней живете. Меня не обманешь.
– Нет, – ответил Роджер, улыбаясь во весь рот. – Это правда хозяйка.
– Да, я хотела кое-что сказать вам.
– Что?
– Вы мне нравитесь.
– И вы мне тоже нравитесь, Амелия.
– Хорошо.
– Значит, в четыре тридцать?
– Да. – Амелия немного помолчала. – Роджер!
– Да?
– Вы мне даже больше чем нравитесь.
– О'кей.
– Я вот тебе дам «о'кей». – Амелия засмеялась.
– За что?
– Вы тоже должны были сказать, что я вам больше чем нравлюсь.
– Да, так оно и есть.
– С каким чувством это сказано! Ну ладно, увидимся позже. Надеюсь, до половины пятого с вами ничего не случится.
– Я тоже, – ответил Роджер.
– Уж постарайтесь, пожалуйста.
– Постараюсь.
– Умница, – сказала Амелия и повесила трубку.
Несколько мгновений он стоял с застывшей на лице улыбкой, потом повесил трубку на рычаг.
Он вернулся к себе в номер, взял шарф Молли, сжег его в ванной, спустил пепел в унитаз и открыл окошко ванной, чтобы проветрить помещение от дыма.
Глава 11
Снег прекратился.
В городе стояла тишина.
Тишина, которая охватывает тебя и проникает в тебя. Это и почувствовал Роджер, когда вышел на улицу и направился в гараж. Изо рта шел пар, шаги звучали приглушенно. Тишина была почти видимой на глаз. Это было нормальное притихшее состояние города в предвечерний час, а сейчас оно стало особенно выразительным из-за пелены снега, покрывавшей город. Только мерное негромкое громыхание цепей на колесах проезжавших мимо автомашин нарушало тишину. Кстати,, надо будет и ему поставить цепи на свой грузовик, подумал Роджер.
Мысль насчет цепей пришла ему в голову внезапно и оказалась для него неожиданной, потому что подразумевала возвращение домой: раз он собирается надеть цепи на колеса, значит, он собирается воспользоваться грузовиком, куда-то на нем поехать, а единственным местом, куда он может поехать на нем, является Кэри. Он понимал, что надо ехать, что надо поставить цепи, потом позвонить матери и сказать, что выезжает и будет сегодня вечером дома. Он понимал, что все это надо сделать. Но он понимал, что есть и кое-какие другие дела, которые тоже нужно сделать – по крайней мере, так ему казалось. А теперь вдруг все перемешалось, и тишина города стала не успокаивать, а раздражать его. Он отдавал себе отчет в том, что и матери надо позвонить, и домой пора ехать, но ведь и в полицию надо сходить и поговорить с тем детективом, у которого глухонемая жена, и с Амелией в полпятого встретиться, потому что такой красивой девушки, как Амелия, у него в жизни не было и ему не хотелось терять её, неважно, цветная она или нет. Его по-прежнему огорчал тот факт, что цветная, но не так, как поначалу. Внезапно на память пришла Молли и то, как она в два часа ночи вдруг стала для него красавицей, но это было нечто другое, не то, что он чувствовал в отношении Амелии, это было совсем другое. Амелия действительно красивая, все в ней красивое – и взгляд, и мягкая манера говорить, и быстрота движений, и то, как целуется. Да что там говорить – это по-настоящему красивая девушка. Его мать наверняка не стала бы отпускать шуточки в её адрес, как она это делала в отношении всех этих гадких утят, с которыми он гулял в Кэри. Точно не стала бы. Жаль, что и с Амелией надо встретиться, и домой ехать. Что ж делать, теперь, когда отца нет, кто-то должен заботиться о матери. Но в то же самое время ему очень хотелось увидеть Амелию, узнать Амелию как следует, но это и пугало его, потому что этой ночью, когда они были с Молли, он в какой-то момент тоже начал подумывать о том, что не прочь узнать её получше, и не просто как интимного партнера, как некрасивую женщину, с которой можно провести ночь, а как человека, душевная красота которого спрятана под неказистой внешней оболочкой. Вот в этот момент, кажется, он и начал на неё злиться, вот в этот момент вроде и началась ссора.
Ему не хотелось бы ссориться с Амелией, но у него было предчувствие, что если он встретится с ней, то тоже поругается, и все из-за того, что ему надо возвращаться в Кэри и заботиться о матери, а не связываться с симпатичными девушками из большого города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он узнал голос миссис Дауэрти и удивился, откуда, к чертям, она знает, что он собрался палить в ванной шарф. Роджер погасил спичку и бросил её в унитаз, потом собрал шарф в комок, вернулся в номер и снова сунул его в нижний ящик туалетного столика.
Миссис Дауэрти все звала его.
– Мистер Брум! Мистер Брум! Мистер Брум!
Он прошел по коридору.
– Да? Что такое?
– Мистер Брум, вас к телефону.
– Что? – удивился Роджер.
– К телефону, – повторила миссис Дауэрти.
– А кто? – с тем же удивлением в голосе спросил Роджер.
– Не знаю. Женский голос.
Мать, подумал он. Откуда же она узнала телефон?
– Сейчас спущусь, – откликнулся он.
Он вернулся в номер, запихнул шарф поглубже. Потом он задвинул ящик и вышел в коридор. Телефон находился на лестничной площадке второго этажа. Миссис Дауэрти стояла у телефона и ждала его.
– С вами говорили детективы? – поинтересовалась она у Роджера.
– Да, – ответил он.
– Хорошие ребята, правда?
– Да, кажется, хорошие. Они все ещё здесь?
– Разговаривают сейчас с миссис Ингерсол с шестого этажа.
– Значит, подходят к концу, похоже. – Роджер взял трубку из рук миссис Дауэрти и поблагодарил ее: – Спасибо вам.
– Как вы думаете, найдут они мой холодильник? – спросила хозяйка.
– Надеюсь, что да, – ответил Роджер, улыбнулся и приложил трубку к уху. – Алло?
Миссис Дауэрти улыбнулась Роджеру, кивнула ему и стала спускаться на первый этаж. В трубке раздалось:
– Роджер, это вы? Это Амелия.
– Амелия? Но как? Вы сказали «Амелия»?
– Я надеялась, что вы ещё не ушли.
– Да, пока я здесь. А сколько сейчас?
– Двадцать минут четвертого. Хорошо, что вы ещё не ушли.
– А что такое? В чем дело?
– Я задерживаюсь.
– Почему?
– Да тут, одна неожиданность.
– Какая хоть?
– Потом скажу, когда увидимся.
– На сколько вы задерживаетесь?
– До половины пятого. Не поздно?
– Нет, нормально.
– Где? Там же?
– Да, у аптеки.
– А вам совсем не любопытно?
– Что?
– Откуда я узнала ваш телефон.
– Да, и откуда?
– Ну, как память, а?
– В каком смысле? Я же никогда не давал вам этого номера. Я и сам-то его не знаю.
– То-то же.
– Так где вы его взяли?
– Агнес Дауэрти, – произнесла она.
– И что?
– Это имя было написано на вашем поздравлении. Помните те карточки?
– Ах да, правильно, – понял Роджер и рассмеялся.
– Это ваша хозяйка.
– Да, верно.
– По крайней мере, вы так говорили.
– Так оно и есть. Могу познакомить, если хотите.
– Когда?
– Попозже.
– Конечно. Меня не обманешь. Это здоровущая блондинка в годах, и вы с ней живете. Меня не обманешь.
– Нет, – ответил Роджер, улыбаясь во весь рот. – Это правда хозяйка.
– Да, я хотела кое-что сказать вам.
– Что?
– Вы мне нравитесь.
– И вы мне тоже нравитесь, Амелия.
– Хорошо.
– Значит, в четыре тридцать?
– Да. – Амелия немного помолчала. – Роджер!
– Да?
– Вы мне даже больше чем нравитесь.
– О'кей.
– Я вот тебе дам «о'кей». – Амелия засмеялась.
– За что?
– Вы тоже должны были сказать, что я вам больше чем нравлюсь.
– Да, так оно и есть.
– С каким чувством это сказано! Ну ладно, увидимся позже. Надеюсь, до половины пятого с вами ничего не случится.
– Я тоже, – ответил Роджер.
– Уж постарайтесь, пожалуйста.
– Постараюсь.
– Умница, – сказала Амелия и повесила трубку.
Несколько мгновений он стоял с застывшей на лице улыбкой, потом повесил трубку на рычаг.
Он вернулся к себе в номер, взял шарф Молли, сжег его в ванной, спустил пепел в унитаз и открыл окошко ванной, чтобы проветрить помещение от дыма.
Глава 11
Снег прекратился.
В городе стояла тишина.
Тишина, которая охватывает тебя и проникает в тебя. Это и почувствовал Роджер, когда вышел на улицу и направился в гараж. Изо рта шел пар, шаги звучали приглушенно. Тишина была почти видимой на глаз. Это было нормальное притихшее состояние города в предвечерний час, а сейчас оно стало особенно выразительным из-за пелены снега, покрывавшей город. Только мерное негромкое громыхание цепей на колесах проезжавших мимо автомашин нарушало тишину. Кстати,, надо будет и ему поставить цепи на свой грузовик, подумал Роджер.
Мысль насчет цепей пришла ему в голову внезапно и оказалась для него неожиданной, потому что подразумевала возвращение домой: раз он собирается надеть цепи на колеса, значит, он собирается воспользоваться грузовиком, куда-то на нем поехать, а единственным местом, куда он может поехать на нем, является Кэри. Он понимал, что надо ехать, что надо поставить цепи, потом позвонить матери и сказать, что выезжает и будет сегодня вечером дома. Он понимал, что все это надо сделать. Но он понимал, что есть и кое-какие другие дела, которые тоже нужно сделать – по крайней мере, так ему казалось. А теперь вдруг все перемешалось, и тишина города стала не успокаивать, а раздражать его. Он отдавал себе отчет в том, что и матери надо позвонить, и домой пора ехать, но ведь и в полицию надо сходить и поговорить с тем детективом, у которого глухонемая жена, и с Амелией в полпятого встретиться, потому что такой красивой девушки, как Амелия, у него в жизни не было и ему не хотелось терять её, неважно, цветная она или нет. Его по-прежнему огорчал тот факт, что цветная, но не так, как поначалу. Внезапно на память пришла Молли и то, как она в два часа ночи вдруг стала для него красавицей, но это было нечто другое, не то, что он чувствовал в отношении Амелии, это было совсем другое. Амелия действительно красивая, все в ней красивое – и взгляд, и мягкая манера говорить, и быстрота движений, и то, как целуется. Да что там говорить – это по-настоящему красивая девушка. Его мать наверняка не стала бы отпускать шуточки в её адрес, как она это делала в отношении всех этих гадких утят, с которыми он гулял в Кэри. Точно не стала бы. Жаль, что и с Амелией надо встретиться, и домой ехать. Что ж делать, теперь, когда отца нет, кто-то должен заботиться о матери. Но в то же самое время ему очень хотелось увидеть Амелию, узнать Амелию как следует, но это и пугало его, потому что этой ночью, когда они были с Молли, он в какой-то момент тоже начал подумывать о том, что не прочь узнать её получше, и не просто как интимного партнера, как некрасивую женщину, с которой можно провести ночь, а как человека, душевная красота которого спрятана под неказистой внешней оболочкой. Вот в этот момент, кажется, он и начал на неё злиться, вот в этот момент вроде и началась ссора.
Ему не хотелось бы ссориться с Амелией, но у него было предчувствие, что если он встретится с ней, то тоже поругается, и все из-за того, что ему надо возвращаться в Кэри и заботиться о матери, а не связываться с симпатичными девушками из большого города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36