В нашем роду была семейная реликвия — наглухо запаянный серебряный медальон. Его носила бабушка, мама, а потом и я. Никто не знал, что находилось внутри футляра. А там лежал амулет — тот самый, что ты видел в заколдованной башне на портрете графини Вольской.
— И как он к вам попал?
— Точно не знаю, но один призрак мне сказал, что София Вольская моя прапрабабушка.
— Не доверяй привидениям, Виктория. Иначе может оказаться, что и тот тип в длинном плаще приходится тебе родственничком. У вас, кстати, есть некоторое сходство.
— Я и сама не очень верю, но пойми — это единственный источник информации.
— А маму ты спрашивала?
— В детстве она часто рассказывала историю серебряного медальона, но, насколько я помню, фамилия Вольских там не упоминалась, не говоря уже о всякой чертовщине и Проходе в соседнее измерение.
— Спроси еще раз. Знаешь, если и существует ключ к разгадке этой тайны, то исключительно в вашем роду.
***
Предоставив струе проточной воды промывать готовые снимки, мы покинули домашнюю фотолабораторию. Простившись с Толкачевым, я вышла из подъезда и медленно побрела по улице. Была очередная в этом году оттепель. Черные полосы тротуаров и осевшие грязные сугробы навевали тоску… Ярко-красные каблучки энергично впечатывались в месиво проезжей части. Подняв глаза, я увидела блестящие стильные сапожки и коротенький алый плащ. В общем-то это была самая обыкновенная девчонка, разве что слишком модная, слишком яркая для унылой сырой оттепели. Мои ноги сами устремились по ее следу. Про себя я решила — необходимо предупредить Красную Шапочку, сообщить о пристрастиях маньяка и посоветовать ей не так вызывающе одеваться. Конечно, заранее было ясно, какой окажется ее реакция, и все же предупредить модницу следовало. Девчонка купила на лотке журнал, перешла улицу и скрылась в подворотне. Лавируя между машинами, я устремилась следом. В замкнутом дворике не просматривалось ничего яркого. Старушка, выгуливавшая розоватую от старости болонку, уверенно заявила, что за последние полчаса во двор никто не входил. Оставалось только признать, что слежка за людьми — не мое призвание.
Крышка расположенного посреди подворотни канализационного люка была чуть сдвинута. Вспомнив случай с рабочим, я присела на корточки и с трудом отодвинула тяжелый диск В полутьме удалось различить только несколько скоб-ступеней, ведущих вниз. Моя рука прикоснулась к верхней из них, и пальцы тут же окрасились в алый цвет. Нервы не выдержали, даже не подумав закрыть люк, я бросилась бежать неизвестно куда. Все, что происходило до сих пор — загадочные подмены, превращения, воскрешения из мертвых — было обильно сдобрено мистикой и, признаюсь честно, со временем казалось не слишком реальным. Но на этот раз все обошлось без потусторонней романтики — еда ли не у меня на глазах настоящий маньяк убил настоящего человека, и настоящая кровь сохла сейчас на моих пальцах! К этому невозможно было относиться спокойно. А чуть позже возникла еще одна неприятная мысль, и я почувствовала себя соучастницей преступления. Мое поведение не слишком отличалось от действий Мишки Воронова, который ради науки готов был угробить кого угодно. Вместо того, чтобы предупредить нарядную модницу, я тихонько следовала за ней, проверяя гипотезу о пристрастиях маньяка. Как иначе можно было объяснить то, что я не подошла к ней сразу? Неужели путешествие в мир Зла вырвало и у меня частичку души, сделало жестче и безжалостней? Тягостные мысли оказались под стать тоскливой промозглой погоде. Желая отвязаться от них и понимая, что клин вышибают клином, я решила, что это самый подходящий момент для разрешения давно тяготившей меня проблемы. Оглядевшись и поняв, куда меня занесло во время бесцельного блуждания по городу, я направилась к расположенному ближе всего дому Светки Акулиничевой. Дверь открыла ее мама, закутанная в халат из блестевшего, как парча, атласа:
— Ты — Виктория Барышева, одноклассница Светланы? — она рассматривала меня, как профессор подопытную мартышку. — Светлана занята, учит уроки. Разве вы договаривались о встрече?
— Я на минуточку. Очень важное дело.
В прихожей возникла Светка. Наконец-то перешагнув порог, я замерла б нерешительности — паркет был слишком хорош для заляпанных грязью ботинок. Мать Светки удалилась — даже со спины чувствовалось, как недовольна она неожиданным визитом.
— Светка, за нами должок. Ты можешь просто плюнуть на то, что я скажу, — это как совесть подскажет. Мишка и Юрка так и лежат в подземном склепе. Мне кажется, мы должны вытащить их. Кроме нас, сделать это некому.
— А потом?
— Потом мы их где-нибудь оставим. Тела найдут и похоронят, как подобает. Толкачев уже согласился.
— И когда мы туда отправимся?
— Завтра после школы. — Удивленная неожиданной сговорчивостью Акулиничевой, я брякнула первую попавшуюся дату.
— Отлично. В это время идут занятия е художественной школе, и дома меня не спохватятся. А сейчас извини. Вика, работы непочатый край.
Часы показывали без четверти четыре, и я прибавила шаг. Следующим пунктом маршрута мог бы стать дом Сережки Ивойлоеа, но я решила, что договорюсь с ним и Толкачевым по телефону. Панкратова встретилась мне у подъезда. Она возвращалась из булочной, о чем свидетельствовал длинный, высунувшийся из пакета батон.
— Панкратова, стой!
Танька обернулась, задержала руку на кнопках кодового замка. Я рассказала о наших планах. Подумав, она уточнила
— А твоя Логинова приедет?
— Кто ее отпустит в середине четверти? Раньше весенних каникул Зизи не объявится.
— Значит, пока мы будем бродить по ужасному подземелью, Логинова будет развлекаться и дышать свежим воздухом?
— Голову даю на отсечение, Зизи первой полезла бы в склеп. Это ее жизненный принцип — соваться в самое пекло. Лучше подумай, что станет с теми двумя, если мы будем ждать до весны?
— Танька только поморщилась:
— Я, конечно, не отказываюсь, но все должны быть в равных условиях.
— Между прочим, Светка Акулиничева не ломалась.
— А они уже пахнут?
— Не знаю, Панкратова, вместе будем принюхиваться.
Танька наконец-то воспользовалась кодовым замком и скрылась в подъезде, махнув на прощание тяжелой косой. Хотела бы я знать, какое она приняла решение. Надо было спешно возвращаться домой. Из-за терроризировавшего город маньяка родители просто помешались на нашей безопасности, и я бежала по улицам, не желая новых осложнений, вызванных непредвиденным опозданием.
Успев вернуться к назначенному часу, сразу после обеда я занялась телефонными звонками. Разговаривать с Толкачевым было легко. Узнав, что мы отправляемся в экспедицию завтра, он пообещал взять старые простыни и сразу же, не вдаваясь в праздную болтовню, повесил трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— И как он к вам попал?
— Точно не знаю, но один призрак мне сказал, что София Вольская моя прапрабабушка.
— Не доверяй привидениям, Виктория. Иначе может оказаться, что и тот тип в длинном плаще приходится тебе родственничком. У вас, кстати, есть некоторое сходство.
— Я и сама не очень верю, но пойми — это единственный источник информации.
— А маму ты спрашивала?
— В детстве она часто рассказывала историю серебряного медальона, но, насколько я помню, фамилия Вольских там не упоминалась, не говоря уже о всякой чертовщине и Проходе в соседнее измерение.
— Спроси еще раз. Знаешь, если и существует ключ к разгадке этой тайны, то исключительно в вашем роду.
***
Предоставив струе проточной воды промывать готовые снимки, мы покинули домашнюю фотолабораторию. Простившись с Толкачевым, я вышла из подъезда и медленно побрела по улице. Была очередная в этом году оттепель. Черные полосы тротуаров и осевшие грязные сугробы навевали тоску… Ярко-красные каблучки энергично впечатывались в месиво проезжей части. Подняв глаза, я увидела блестящие стильные сапожки и коротенький алый плащ. В общем-то это была самая обыкновенная девчонка, разве что слишком модная, слишком яркая для унылой сырой оттепели. Мои ноги сами устремились по ее следу. Про себя я решила — необходимо предупредить Красную Шапочку, сообщить о пристрастиях маньяка и посоветовать ей не так вызывающе одеваться. Конечно, заранее было ясно, какой окажется ее реакция, и все же предупредить модницу следовало. Девчонка купила на лотке журнал, перешла улицу и скрылась в подворотне. Лавируя между машинами, я устремилась следом. В замкнутом дворике не просматривалось ничего яркого. Старушка, выгуливавшая розоватую от старости болонку, уверенно заявила, что за последние полчаса во двор никто не входил. Оставалось только признать, что слежка за людьми — не мое призвание.
Крышка расположенного посреди подворотни канализационного люка была чуть сдвинута. Вспомнив случай с рабочим, я присела на корточки и с трудом отодвинула тяжелый диск В полутьме удалось различить только несколько скоб-ступеней, ведущих вниз. Моя рука прикоснулась к верхней из них, и пальцы тут же окрасились в алый цвет. Нервы не выдержали, даже не подумав закрыть люк, я бросилась бежать неизвестно куда. Все, что происходило до сих пор — загадочные подмены, превращения, воскрешения из мертвых — было обильно сдобрено мистикой и, признаюсь честно, со временем казалось не слишком реальным. Но на этот раз все обошлось без потусторонней романтики — еда ли не у меня на глазах настоящий маньяк убил настоящего человека, и настоящая кровь сохла сейчас на моих пальцах! К этому невозможно было относиться спокойно. А чуть позже возникла еще одна неприятная мысль, и я почувствовала себя соучастницей преступления. Мое поведение не слишком отличалось от действий Мишки Воронова, который ради науки готов был угробить кого угодно. Вместо того, чтобы предупредить нарядную модницу, я тихонько следовала за ней, проверяя гипотезу о пристрастиях маньяка. Как иначе можно было объяснить то, что я не подошла к ней сразу? Неужели путешествие в мир Зла вырвало и у меня частичку души, сделало жестче и безжалостней? Тягостные мысли оказались под стать тоскливой промозглой погоде. Желая отвязаться от них и понимая, что клин вышибают клином, я решила, что это самый подходящий момент для разрешения давно тяготившей меня проблемы. Оглядевшись и поняв, куда меня занесло во время бесцельного блуждания по городу, я направилась к расположенному ближе всего дому Светки Акулиничевой. Дверь открыла ее мама, закутанная в халат из блестевшего, как парча, атласа:
— Ты — Виктория Барышева, одноклассница Светланы? — она рассматривала меня, как профессор подопытную мартышку. — Светлана занята, учит уроки. Разве вы договаривались о встрече?
— Я на минуточку. Очень важное дело.
В прихожей возникла Светка. Наконец-то перешагнув порог, я замерла б нерешительности — паркет был слишком хорош для заляпанных грязью ботинок. Мать Светки удалилась — даже со спины чувствовалось, как недовольна она неожиданным визитом.
— Светка, за нами должок. Ты можешь просто плюнуть на то, что я скажу, — это как совесть подскажет. Мишка и Юрка так и лежат в подземном склепе. Мне кажется, мы должны вытащить их. Кроме нас, сделать это некому.
— А потом?
— Потом мы их где-нибудь оставим. Тела найдут и похоронят, как подобает. Толкачев уже согласился.
— И когда мы туда отправимся?
— Завтра после школы. — Удивленная неожиданной сговорчивостью Акулиничевой, я брякнула первую попавшуюся дату.
— Отлично. В это время идут занятия е художественной школе, и дома меня не спохватятся. А сейчас извини. Вика, работы непочатый край.
Часы показывали без четверти четыре, и я прибавила шаг. Следующим пунктом маршрута мог бы стать дом Сережки Ивойлоеа, но я решила, что договорюсь с ним и Толкачевым по телефону. Панкратова встретилась мне у подъезда. Она возвращалась из булочной, о чем свидетельствовал длинный, высунувшийся из пакета батон.
— Панкратова, стой!
Танька обернулась, задержала руку на кнопках кодового замка. Я рассказала о наших планах. Подумав, она уточнила
— А твоя Логинова приедет?
— Кто ее отпустит в середине четверти? Раньше весенних каникул Зизи не объявится.
— Значит, пока мы будем бродить по ужасному подземелью, Логинова будет развлекаться и дышать свежим воздухом?
— Голову даю на отсечение, Зизи первой полезла бы в склеп. Это ее жизненный принцип — соваться в самое пекло. Лучше подумай, что станет с теми двумя, если мы будем ждать до весны?
— Танька только поморщилась:
— Я, конечно, не отказываюсь, но все должны быть в равных условиях.
— Между прочим, Светка Акулиничева не ломалась.
— А они уже пахнут?
— Не знаю, Панкратова, вместе будем принюхиваться.
Танька наконец-то воспользовалась кодовым замком и скрылась в подъезде, махнув на прощание тяжелой косой. Хотела бы я знать, какое она приняла решение. Надо было спешно возвращаться домой. Из-за терроризировавшего город маньяка родители просто помешались на нашей безопасности, и я бежала по улицам, не желая новых осложнений, вызванных непредвиденным опозданием.
Успев вернуться к назначенному часу, сразу после обеда я занялась телефонными звонками. Разговаривать с Толкачевым было легко. Узнав, что мы отправляемся в экспедицию завтра, он пообещал взять старые простыни и сразу же, не вдаваясь в праздную болтовню, повесил трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43