Он ничего не имел против того, чтобы доставить женщине физическое наслаждение, к которому она так опрометчиво стремилась. Марибель была одной из самых соблазнительных и ненасытных женщин, каких ему только доводилось знать. Бен и вдова не тратили слишком много времени на предварительные разговоры. Он почти ничего не знал о ней, кроме того, что она похожа на десятки других бледнолицых красавиц, с которыми он имел дело в последние годы.
Она желала его потому, что он представлял собой нечто запретное, дикое, опасное. Ей нравилось нарушать традиции и условности. Ее возбуждала мысль о том, что она отдается мужчине вопреки тому, что предписывают ей законы светского общества. Она вспыхивала, когда его смуглые руки грубо касались ее белого тела. Ее радовало чувство греховного наслаждения.
Но для Бена все это ничего не значило.
Для него Марибель Крокер была просто теплой, отзывчивой любовницей, готовой выполнять все его желания, доставлять ему удовольствие. И у нее не было повода жаловаться на Бена, потому что и сама она всегда получала то, что хотела.
Бен был способен заниматься любовью в любой момент, а ничто другое Марибель не интересовало. И ей никогда не приходило в голову, что ее интересный партнер может иметь какие-то иные чувства, что он может желать и искать таких отношений, которые не ограничиваются одним только сексом.
Едва пара вошла в огромную спальню, Марибель отпустила руку Бена и мгновенно очутилась у огромного окна, выходившего на балкон.
— Здесь! — сказала она, оборачиваясь к Бену. Улыбаясь, она подняла руку и вынула из длинных светлых волос усыпанные бриллиантами шпильки, чтобы локоны упали на плечи, как нравилось Бену. — Мы сможем любоваться фейерверком и в то же время займемся кое-чем еще. Разве это не восхитительно?
— О, у меня нет слов! — откликнулся Бен. Она стояла, повернувшись спиной к окну, и сверкающие снаружи городские огни создавали вокруг нее волшебный ореол. — Помочь тебе раздеться?
Дрожа от возбуждения, Марибель энергично кивнула и откинула назад блестящие, пышные волосы.
— Тебя это не затруднит, милый? Твои пальцы так искусны в подобных делах! — Она взглянула в его темные, пылающие, странно притягивающие глаза… в иные моменты она могла бы поклясться, что глаза эти вовсе не черные, а очень темные, синие… — Мне нравится ощущать твои руки на своем теле, — добавила она низким шепотом.
Стар наклонился и запечатлел нежный, долгий поцелуй в уголке ее ярко накрашенного рта, потом дразняще прихватил ее полную нижнюю губу. И, подняв руки и взяв женщину за обнаженные плечи, мягко развернул ее спиной к себе. Он начал расстегивать крошечные крючки, стягивающие на спине синее шифоновое платье…
Из сада донеслись восторженные крики гостей, когда в ночном небе взорвались пышные многоцветные шары ярких огней. И в то же мгновение восторженные вздохи послышались в хозяйской спальне. Ловкие руки Бена Стара спустили платье и шелковую сорочку Марибель до талии и обхватили ее полные груди цвета слоновой кости.
Они стояли перед распахнутым французским окном, глядя на волшебные огненные цветы в небе. И пока красные, синие и золотые огни пылали в черном бархате ночи над Сан-Франциско, Марибель Крокер вздыхала и прижималась затылком к твердой груди Бена, а его руки ласкали и прижимали ее тяжелые, налитые груди, и длинные опытные пальцы Бена щекотали, дразня, крупные набухшие соски. Марибель, замирая от счастья, ощущала спиной крепкое, неподатливое тело Бена.
Внезапно охваченная желанием слиться с Беном прежде, чем закончится фейерверк, Марибель схватила его ладони, поднесла их к лицу и поцеловала, а потом стремительно повернулась.
— Бен, люби меня… Сейчас, милый, прямо сейчас! Поспешим… давай поспешим, иначе будет поздно…
Не дожидаясь его ответа, она наклонилась и сбросила едва держащееся на бедрах платье. Бен Стар, наблюдая за ней с легкой улыбкой, неторопливо передернул плечами и снял серый льняной смокинг. Когда он отбросил его в сторону, из внутреннего кармана выпал сложенный листок бумаги и упал на толстый бежевый ковер. Заинтересованная, Марибель, отшвырнув свой изысканный туалет, наклонилась и подобрала листок.
— Что это такое? — спросила она, отдергивая руку, когда Бен потянулся к ней, чтобы забрать бумагу. Она развернула листок и увидела, что это билет на поезд Тихоокеанской железной дороги. На билете синими чернилами было написано: «Денвер, Колорадо». Изумрудные глаза Марибель рассерженно уставились на Бена. — Дорогой, но ведь ты не намерен…
Прежде чем она успела договорить, Бен Стар заставил ее умолкнуть, закрыв губы женщины требовательным поцелуем. Рывком притянув ее к себе, он запустил темную руку в пышные светлые локоны.
В неярком свете на правом запястье Стара сверкнул широкий серебряный браслет. Под браслетом скрывался белый шелковистый шрам.
Шрам этот имел форму буквы «X».
Глава 2
В этот же самый августовский вечер в трех тысячах миль от Сан-Франциско молодая женщина стояла в одиночестве на балконе одного из правительственных зданий в Вашингтоне.
У нее была экзотическая внешность. Черные как глубокая ночь волосы спускались до самой талии. Кожа молодой женщины была белой и гладкой, как фарфор.
Эта высокая и стройная леди была одета в мягко спадающее платье такого же цвета, как и ее большие выразительные глаза — изумительного бледно-фиолетового. Затененные длинными и густыми черными ресницами, глаза темнели, приобретая пурпурный оттенок, когда девушка бывала разгневанна или взволнованна. Над волшебными фиалковыми глазами взлетали безупречно очерченные черные брови.
Маленький точеный носик имел надменные патрицианские очертания, но ее полные, нежные губы заставляли предположить, что ей не чужды и земные, житейские интересы. Твердый подбородок и четкий овал лица придавали девушке вид высокомерный и недосягаемый. Но в то же время под ее холодной аристократичностью таилось нечто иное, некий намек на горячую страстность, готовую пробудиться в любой момент.
Ее звали Диана Бакхэннан. Мисс Диана Говард Бакхэннан. Она была не замужем, и сегодня у нее был не просто день рождения, а юбилей. Важная веха в жизни любой женщины. Четверть века.
Но она ничуть не беспокоилась и не чувствовала себя неполноценной из-за того, что к этому дню не вышла замуж и даже не была обручена. И несмотря на то что в обществе принято было думать, что женщина, достигшая столь зрелого возраста, обречена навеки остаться в старых девах, Диана плевать хотела на подобные глупые мнения. Диану вполне устраивало ее одиночество; ей нравилось быть независимой и самой распоряжаться собственной судьбой. «Я сама себе хозяйка, я капитан своего судна», — частенько повторяла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Она желала его потому, что он представлял собой нечто запретное, дикое, опасное. Ей нравилось нарушать традиции и условности. Ее возбуждала мысль о том, что она отдается мужчине вопреки тому, что предписывают ей законы светского общества. Она вспыхивала, когда его смуглые руки грубо касались ее белого тела. Ее радовало чувство греховного наслаждения.
Но для Бена все это ничего не значило.
Для него Марибель Крокер была просто теплой, отзывчивой любовницей, готовой выполнять все его желания, доставлять ему удовольствие. И у нее не было повода жаловаться на Бена, потому что и сама она всегда получала то, что хотела.
Бен был способен заниматься любовью в любой момент, а ничто другое Марибель не интересовало. И ей никогда не приходило в голову, что ее интересный партнер может иметь какие-то иные чувства, что он может желать и искать таких отношений, которые не ограничиваются одним только сексом.
Едва пара вошла в огромную спальню, Марибель отпустила руку Бена и мгновенно очутилась у огромного окна, выходившего на балкон.
— Здесь! — сказала она, оборачиваясь к Бену. Улыбаясь, она подняла руку и вынула из длинных светлых волос усыпанные бриллиантами шпильки, чтобы локоны упали на плечи, как нравилось Бену. — Мы сможем любоваться фейерверком и в то же время займемся кое-чем еще. Разве это не восхитительно?
— О, у меня нет слов! — откликнулся Бен. Она стояла, повернувшись спиной к окну, и сверкающие снаружи городские огни создавали вокруг нее волшебный ореол. — Помочь тебе раздеться?
Дрожа от возбуждения, Марибель энергично кивнула и откинула назад блестящие, пышные волосы.
— Тебя это не затруднит, милый? Твои пальцы так искусны в подобных делах! — Она взглянула в его темные, пылающие, странно притягивающие глаза… в иные моменты она могла бы поклясться, что глаза эти вовсе не черные, а очень темные, синие… — Мне нравится ощущать твои руки на своем теле, — добавила она низким шепотом.
Стар наклонился и запечатлел нежный, долгий поцелуй в уголке ее ярко накрашенного рта, потом дразняще прихватил ее полную нижнюю губу. И, подняв руки и взяв женщину за обнаженные плечи, мягко развернул ее спиной к себе. Он начал расстегивать крошечные крючки, стягивающие на спине синее шифоновое платье…
Из сада донеслись восторженные крики гостей, когда в ночном небе взорвались пышные многоцветные шары ярких огней. И в то же мгновение восторженные вздохи послышались в хозяйской спальне. Ловкие руки Бена Стара спустили платье и шелковую сорочку Марибель до талии и обхватили ее полные груди цвета слоновой кости.
Они стояли перед распахнутым французским окном, глядя на волшебные огненные цветы в небе. И пока красные, синие и золотые огни пылали в черном бархате ночи над Сан-Франциско, Марибель Крокер вздыхала и прижималась затылком к твердой груди Бена, а его руки ласкали и прижимали ее тяжелые, налитые груди, и длинные опытные пальцы Бена щекотали, дразня, крупные набухшие соски. Марибель, замирая от счастья, ощущала спиной крепкое, неподатливое тело Бена.
Внезапно охваченная желанием слиться с Беном прежде, чем закончится фейерверк, Марибель схватила его ладони, поднесла их к лицу и поцеловала, а потом стремительно повернулась.
— Бен, люби меня… Сейчас, милый, прямо сейчас! Поспешим… давай поспешим, иначе будет поздно…
Не дожидаясь его ответа, она наклонилась и сбросила едва держащееся на бедрах платье. Бен Стар, наблюдая за ней с легкой улыбкой, неторопливо передернул плечами и снял серый льняной смокинг. Когда он отбросил его в сторону, из внутреннего кармана выпал сложенный листок бумаги и упал на толстый бежевый ковер. Заинтересованная, Марибель, отшвырнув свой изысканный туалет, наклонилась и подобрала листок.
— Что это такое? — спросила она, отдергивая руку, когда Бен потянулся к ней, чтобы забрать бумагу. Она развернула листок и увидела, что это билет на поезд Тихоокеанской железной дороги. На билете синими чернилами было написано: «Денвер, Колорадо». Изумрудные глаза Марибель рассерженно уставились на Бена. — Дорогой, но ведь ты не намерен…
Прежде чем она успела договорить, Бен Стар заставил ее умолкнуть, закрыв губы женщины требовательным поцелуем. Рывком притянув ее к себе, он запустил темную руку в пышные светлые локоны.
В неярком свете на правом запястье Стара сверкнул широкий серебряный браслет. Под браслетом скрывался белый шелковистый шрам.
Шрам этот имел форму буквы «X».
Глава 2
В этот же самый августовский вечер в трех тысячах миль от Сан-Франциско молодая женщина стояла в одиночестве на балконе одного из правительственных зданий в Вашингтоне.
У нее была экзотическая внешность. Черные как глубокая ночь волосы спускались до самой талии. Кожа молодой женщины была белой и гладкой, как фарфор.
Эта высокая и стройная леди была одета в мягко спадающее платье такого же цвета, как и ее большие выразительные глаза — изумительного бледно-фиолетового. Затененные длинными и густыми черными ресницами, глаза темнели, приобретая пурпурный оттенок, когда девушка бывала разгневанна или взволнованна. Над волшебными фиалковыми глазами взлетали безупречно очерченные черные брови.
Маленький точеный носик имел надменные патрицианские очертания, но ее полные, нежные губы заставляли предположить, что ей не чужды и земные, житейские интересы. Твердый подбородок и четкий овал лица придавали девушке вид высокомерный и недосягаемый. Но в то же время под ее холодной аристократичностью таилось нечто иное, некий намек на горячую страстность, готовую пробудиться в любой момент.
Ее звали Диана Бакхэннан. Мисс Диана Говард Бакхэннан. Она была не замужем, и сегодня у нее был не просто день рождения, а юбилей. Важная веха в жизни любой женщины. Четверть века.
Но она ничуть не беспокоилась и не чувствовала себя неполноценной из-за того, что к этому дню не вышла замуж и даже не была обручена. И несмотря на то что в обществе принято было думать, что женщина, достигшая столь зрелого возраста, обречена навеки остаться в старых девах, Диана плевать хотела на подобные глупые мнения. Диану вполне устраивало ее одиночество; ей нравилось быть независимой и самой распоряжаться собственной судьбой. «Я сама себе хозяйка, я капитан своего судна», — частенько повторяла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96