Но Хранитель Звезд не сделал этого.
Он лишь стал целовать ее еще крепче, лаская шелковистую спину, гладя ее медленно и нежно, прижимая ее к себе, касаясь ее именно так, как, он знал, нравилось ей больше всего. И терпеливо выжидал своего часа.
И даже если прекрасная белая женщина по глупости предполагала, что будет быстро и грубо взята нецивилизованным дикарем, и ее бы это взволновало и вполне удовлетворило, Хранитель Звезд лучше знал, что делать. Она не получит истинного наслаждения, если он возьмет ее сейчас. Она еще не готова. Он подождет.
Губы Хранителя Звезд осторожно скользнули по лихорадочно горящей щеке, прихватили изящную мочку, скользнули по лебединой шее, задели выступ ключицы.
Он запечатлел теплый, влажный поцелуй у основания горла девушки. Одна коса упала на грудь Дианы, и белый кожаный шнурок, которым она была завязана, коснулся напряженного соска девушки.
Голова Дианы запрокинулась, пылающие страстью глаза закрылись, и она коротко, прерывисто вздохнула. И уронила руки вдоль тела.
Губы Хранителя Звезд оставили ее шею. Он поднял темную голову. Диана открыла глаза. И посмотрела на него. Он не отводил от нее взгляда, садясь на корточки и медленно проводя ладонями по ее бокам. Он крепко сжал девушку, стоявшую перед ним на коленях. Потом взгляд его черных глаз неторопливо перешел на бледную обнаженную грудь. Диана почувствовала, как ее и без того напряженные соски откликнулись на огонь, горевший в его глазах. Она ждала, сдерживая дыхание. Каждый нерв ее пробужденного к страсти тела дрожал как натянутая струна. Пожалуйста, молча молила она, о, пожалуйста…
Пока глаза Хранителя Звезд ласкали грудь Дианы, его руки крепко держали ее, а руки у него были очень чувствительными. Он ощущал ладонями влагу, выступившую под мышками девушки от нараставшего чувственного возбуждения, и прикосновение это крайне возбуждало самого Хранителя Звезд… это было особое, уникальное ощущение, непонятное женщинам. Только мужчина может взволноваться от этого. Прикосновение к влажной нежности ее подмышек рождало в Хранителе Звезд сладостное предвкушение, и его мужское естество болезненно напряглось в тесных белых штанах.
— Красавица, сладкая Красавица, — пробормотал он, привлекая ее к себе и сам наклоняясь навстречу.
Он нежно прижался губами к ее левой груди, и Диана задохнулась и тихо вскрикнула, потому что горячий открытый рот Хранителя Звезд накрыл ее трепещущий сосок…
— Боже… о Боже… — в беспамятстве шептала она, а руки ее тем временем гладили темноволосую голову индейца…
Бледные пальцы Дианы легли на затылок Хранителя Звезд, другая ее рука крепко вцепилась в перевязанную кожаной лентой черную косу. То открывая, то закрывая глаза в неизъяснимом наслаждении, Диана решила, что то, что Хранитель Звезд делает с ней сейчас, в эту самую минуту, — это все, чего она может пожелать. И ни к чему заходить дальше. Это был экстаз. Более сильных ощущений просто не может быть. И если в эту единственную ночь она может прижимать его темноволосую красивую голову к своей груди и ощущать его искусные губы, горячо впивающиеся в нее, ей незачем искать большего.
И пусть это длится и длится…
— Да… да… — шептала она, наклоняясь к нему, прижимаясь лицом к блестящим волосам, целуя их. — Ох Чудовище, как это хорошо… как хорошо… — Она говорила мягким шепотом, прижимаясь губами к иссиня-черным волосам, пахнувшим свежестью. — Мне нравится чувствовать твои зубы… — бормотала она, пока он осторожно, нежно покусывал ее сосок, слегка дергая его острыми зубами.
И с этого мгновения началось то, что показалось Диане прекрасной эротической мечтой. Ее кожа пылала; ее глаза горели страстью. Она ждала, она готова была позволить своему повелителю вести ее туда, куда ему вздумается. Делать все, что ему захочется сделать с ней.
И Диана не испытывала ни малейших угрызений совести, ни малейшего стыда, когда чарующие губы Хранителя Звезд отпустили ее влажный набухший сосок и индеец сказал ей в ухо:
— Красавица, я хочу снять с тебя всю одежду, чтобы ласкать тебя по-настоящему…
Забыв, что минуту назад ей казалось, будто она не хочет ничего, кроме его поцелуев на своей груди, Диана мгновенно откликнулась:
— Ты поможешь мне раздеться?
— Я сам раздену тебя, — заверил ее он, еще раз поцеловал нежную грудь и поднял голову.
Диана смотрела ему прямо в глаза, пока его искусные руки ловко расстегивали пуговки у талии ее юбки, распускали завязки белья. Спустив все к бедрам Дианы, Хранитель Звезд взял девушку за талию и заставил встать.
А сам остался перед ней на коленях. Его руки скользнули с ее талии к свободно висящим юбке и сорочке. Диана снова закрыла глаза, но он приказал ей открыть их.
— Смотри на меня, Красавица, — произнес он низким монотонным голосом. — Открой глаза и смотри, как я тебя раздеваю.
Диана повиновалась и обнаружила, что это зрелище очень волнует и возбуждает ее. Она стояла в мерцающем свете костра, в теплом уютном вигваме, а самый привлекательный в мире мужчина, опустившись перед ней на колени, ловко раздевал ее…
Хранитель Звезд неторопливо спустил на пол белую юбку, потом шелковую сорочку и, наконец, снял с Дианы отделанные кружевом штанишки. И вскоре вся одежда Дианы лежала возле ее ног, а девушка осталась нагой, как в первый день творения. И такой же не знающей стыда.
Хранитель Звезд сел на корточки и с откровенным восхищением оглядел бледнокожую нагую красавицу. Диана так же наслаждалась этим страстным исследованием, как и сам Хранитель Звезд. Ее тело было крепким и изящным. Она гордилась своим телом. Она была безупречно сложена, имела длинные, стройные ноги танцовщицы и всегда держала себя в хорошей форме.
Но Хранитель Звезд не думал ни о крепости ее мышц, ни о том, что ноги Дианы словно созданы для танца. Он видел перед собой прекрасную женщину, гордую в своей наготе. Он видел светлейшую, мягчайшую, самую соблазнительную в мире плоть, он видел хрупкую женственность… Он видел прелестного черноволосого ангела любви с кожей цвета слоновой кости, и он был недостоин этого ангела…
Она была слишком совершенна, чтобы дотрагиваться до нее, обладать ею. Ему следовало стоять на коленях и обожать ее, а не заниматься с ней любовью. Она была такой светлой и чудесной, что его охватило глупое желание защитить ее даже от самого себя. И в то же время она была так неотразимо сексуальна, она была такой земной и желанной, что он едва мог дождаться того мгновения, когда они наконец очутятся в постели.
— Ты необычна, — снова сказал он, как уже говорил прежде. Это было вполне подходящее слово. — Красавица, ты самое необычное произведение искусства, какое мне когда-либо…
— Я не произведение искусства, — мягко перебила его Диана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96