Ты сам видел, на что был способен Клюг. С помощью
компьютеров можно делать деньги. Я имею в виду не зарабатывать, я делать.
Как если бы у тебя стоял печатный станок. Помнишь, Осборн упоминал, что
дома Клюга не существует? Как ты это понимаешь?
- Он, наверное, повытирал все данные о доме из разных там блоков
памяти.
- Это только первый шаг. Ведь участок должен быть зарегистрирован в
земельных книгах округа, как ты полагаешь? Я хочу сказать, что в этой
стране еще не перестали хранить информацию на бумаге.
- Значит, в земельных книгах округа дом зафиксирован.
- Нет. Страница с записью удалена.
- Не понимаю. Клюг никогда не выходил из дома.
- Древний прием. Клюг проник в компьютеризированный архив
лос-анжелесского управления полиции и отыскал там некоего Сэмми. Потом
послал ему банковский чек на тысячу долларов и письмо, в котором
сообщалось, что Сэмми получит в два раза больше, если заберется в местный
архив и сделает то-то и то-то. Сэмми не клюнул, не клюнули также некто
Макджи и Молли Анджер. Но Малыш Билли Фипс клюнул и получил второй чек,
как было обещано в письме. У них с Клюгом долгие годы оставались
прекрасные деловые отношения. Малыш Билли теперь ездит в новеньком
"Кадиллаке", причем он понятия не имеет, кто такой Клюг и где он жил.
Клюга же совершенно не интересовало, сколько он тратил. Деньги он делал
буквально из ничего.
Я обдумал услышанное. Действительно, когда у тебя полно денег, можно
сделать почти все, а в распоряжении Клюга денег было предостаточно.
- Ты сказала Осборну про Малыша Билли?
- Я стерла этот диск так же, как стерла все упоминания о твоих
семистах тысячах. Никогда не знаешь, когда тебе самому понадобится
кто-нибудь вроде Малыша Билли.
- Ты не боишься, что у тебя из-за этого будут неприятности?
- Вся жизнь - это риск, Виктор. Самый лучший материал я оставляю
себе. Не потому, что намерена им воспользоваться. Но если когда-нибудь
такая вещь понадобится, а у меня ее не окажется под рукой, я буду
чувствовать себя последней дурой.
Она наклонила голову в сторону, и глаза ее превратились в еле
заметные щелочки.
- Скажи мне... Клюг выбрал тебя из всех соседей, потому что целых
тридцать лет ты вел себя, словно примерный бой-скаут. Как ты относишься к
тому, что я делаю?
- Твое поведение я бы назвал восторженно-аморальным; правда тебе
много пришлось пережить, и по большому счету ты вполне честна. Но мне жаль
тех, кто встанет у тебя на пути.
Она ухмыльнулась.
- Восторженно-аморальна. Это мне нравится.
- Значит, ты занялась компьютерами потому, что у них есть будущее. А
тебя никогда не беспокоит... как бы это сказать... Глупо, наверное, но...
Как по-твоему, они не захватят над нами власть?
- Так все думают, пока сами не начинают пользоваться машинами, -
ответила она. - Ты не представляешь, насколько они глупы. Без программ они
ни на что не годятся. А вот во что я действительно верю, так это в то, что
власть будет принадлежать людям, которым компьютеры подчиняются. Они уже
захватывают власть. Поэтому-то я компьютерами и занимаюсь.
- Я не то имел в виду. Может быть, я неточно выразился.
Она нахмурилась.
- Клюга очень интересовала одна проблема. Он постоянно следил за тем,
что делается в лабораториях, которые занимаются искусственным интеллектом,
и много читал по неврологии. Я думаю, он пытался найти что-то общее...
- Между человеческим мозгом и компьютером?
- Не совсем так. Компьютеры представлялись ему нейронами. Клетками
мозга. - Она показала рукой на свою машину. - Этой штуке или любому
другому компьютеру до человеческого мозга - как до звезд. Компьютер не
способен обобщать, делать выводы, изобретать. При хорошем матобеспечении
может возникнуть впечатление, будто он что-то такое делает, но это
иллюзия. Есть такое предположение, что, мол, когда мы наконец создадим
компьютер, в котором будет столько же транзисторов, сколько нейронов в
человеческом мозге, у него появится сознание. Я лично думаю, что это чушь.
Транзистор не нервная клетка, квинтильон транзисторов ничем не лучше, чем
дюжина. Так вот, Клюг, похоже, придерживался такого же мнения, и он начал
искать общие свойства у нейронов и однобайтовых компьютеров. Потому-то у
него дома и полно разного потребительского барахла - все эти "Trash-80",
"Atari", "TI", "Sinclair". Сам он привык к куда более мощным машинам. Это
все для него игрушки.
- И что он узнал?
- Похоже, ничего. Восьмиразрядная машина гораздо сложнее нейрона, но
все равно ни один компьютер не выдерживает сравнения с человеческим
мозгом. Если их вообще можно сопоставлять. Да, "Atari" сложнее нейрона, но
на самом деле их трудно сравнивать. Все равно, что направление с
расстоянием или цвет с массой. Они разные. Но есть одна общая черта.
- Какая?
- Связи. Опять же, тут все по-разному, но принцип тот же. Нейрон
связан со множеством других нейронов. Их триллионы, этих связей, и то, как
передаются по ним импульсы, определяет, кто мы такие, что мы думаем и что
помним. С помощью такого вот компьютера я тоже могу связаться с миллионами
других компьютеров. Эта информационная сеть обширнее человеческого мозга,
она содержит больше данных, чем все человечество в состоянии усвоить за
миллион лет. Она тянется от "Pioner-10", который сейчас где-то за орбитой
Плутона, до каждой квартиры, где есть телефон. С помощью этого компьютера
ты можешь получить тонны сведений, которые когда-то были собраны, но
некому было даже взглянуть на них, времени не хватало. И как раз это
интересовало Клюга. Старая идея "критической компьютерной массы", когда
компьютер обретает сознание, но он рассматривал эту идею под новым углом.
Может быть, считал он, важен не размер компьютеров, а их количество.
Когда-то компьютеры считали на тысячи, теперь - на миллионы. Их ставят уже
в автомобили и в наручные часы. В каждом доме их несколько: от
простенького таймера в микроволновой духовке до видеоигр и компьютерных
терминалов. Клюг пытался выяснить, возможно ли набрать критическую массу
таким путем.
- И к какому выводу он пришел?
- Не знаю. Он только начинал работу.
- Критическая масса... На что это может быть похоже? Мне кажется,
должен возникнуть колоссальный разум. Такой быстрый, такой всезнающий.
Всеобъемлющий. Почти богоподобный.
- Может быть.
- Но... не захватит ли он над нами власть? Кажется, я опять вернулся
к тому вопросу, с которого начал. Не превратимся ли мы в его рабов?
Она надолго задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
компьютеров можно делать деньги. Я имею в виду не зарабатывать, я делать.
Как если бы у тебя стоял печатный станок. Помнишь, Осборн упоминал, что
дома Клюга не существует? Как ты это понимаешь?
- Он, наверное, повытирал все данные о доме из разных там блоков
памяти.
- Это только первый шаг. Ведь участок должен быть зарегистрирован в
земельных книгах округа, как ты полагаешь? Я хочу сказать, что в этой
стране еще не перестали хранить информацию на бумаге.
- Значит, в земельных книгах округа дом зафиксирован.
- Нет. Страница с записью удалена.
- Не понимаю. Клюг никогда не выходил из дома.
- Древний прием. Клюг проник в компьютеризированный архив
лос-анжелесского управления полиции и отыскал там некоего Сэмми. Потом
послал ему банковский чек на тысячу долларов и письмо, в котором
сообщалось, что Сэмми получит в два раза больше, если заберется в местный
архив и сделает то-то и то-то. Сэмми не клюнул, не клюнули также некто
Макджи и Молли Анджер. Но Малыш Билли Фипс клюнул и получил второй чек,
как было обещано в письме. У них с Клюгом долгие годы оставались
прекрасные деловые отношения. Малыш Билли теперь ездит в новеньком
"Кадиллаке", причем он понятия не имеет, кто такой Клюг и где он жил.
Клюга же совершенно не интересовало, сколько он тратил. Деньги он делал
буквально из ничего.
Я обдумал услышанное. Действительно, когда у тебя полно денег, можно
сделать почти все, а в распоряжении Клюга денег было предостаточно.
- Ты сказала Осборну про Малыша Билли?
- Я стерла этот диск так же, как стерла все упоминания о твоих
семистах тысячах. Никогда не знаешь, когда тебе самому понадобится
кто-нибудь вроде Малыша Билли.
- Ты не боишься, что у тебя из-за этого будут неприятности?
- Вся жизнь - это риск, Виктор. Самый лучший материал я оставляю
себе. Не потому, что намерена им воспользоваться. Но если когда-нибудь
такая вещь понадобится, а у меня ее не окажется под рукой, я буду
чувствовать себя последней дурой.
Она наклонила голову в сторону, и глаза ее превратились в еле
заметные щелочки.
- Скажи мне... Клюг выбрал тебя из всех соседей, потому что целых
тридцать лет ты вел себя, словно примерный бой-скаут. Как ты относишься к
тому, что я делаю?
- Твое поведение я бы назвал восторженно-аморальным; правда тебе
много пришлось пережить, и по большому счету ты вполне честна. Но мне жаль
тех, кто встанет у тебя на пути.
Она ухмыльнулась.
- Восторженно-аморальна. Это мне нравится.
- Значит, ты занялась компьютерами потому, что у них есть будущее. А
тебя никогда не беспокоит... как бы это сказать... Глупо, наверное, но...
Как по-твоему, они не захватят над нами власть?
- Так все думают, пока сами не начинают пользоваться машинами, -
ответила она. - Ты не представляешь, насколько они глупы. Без программ они
ни на что не годятся. А вот во что я действительно верю, так это в то, что
власть будет принадлежать людям, которым компьютеры подчиняются. Они уже
захватывают власть. Поэтому-то я компьютерами и занимаюсь.
- Я не то имел в виду. Может быть, я неточно выразился.
Она нахмурилась.
- Клюга очень интересовала одна проблема. Он постоянно следил за тем,
что делается в лабораториях, которые занимаются искусственным интеллектом,
и много читал по неврологии. Я думаю, он пытался найти что-то общее...
- Между человеческим мозгом и компьютером?
- Не совсем так. Компьютеры представлялись ему нейронами. Клетками
мозга. - Она показала рукой на свою машину. - Этой штуке или любому
другому компьютеру до человеческого мозга - как до звезд. Компьютер не
способен обобщать, делать выводы, изобретать. При хорошем матобеспечении
может возникнуть впечатление, будто он что-то такое делает, но это
иллюзия. Есть такое предположение, что, мол, когда мы наконец создадим
компьютер, в котором будет столько же транзисторов, сколько нейронов в
человеческом мозге, у него появится сознание. Я лично думаю, что это чушь.
Транзистор не нервная клетка, квинтильон транзисторов ничем не лучше, чем
дюжина. Так вот, Клюг, похоже, придерживался такого же мнения, и он начал
искать общие свойства у нейронов и однобайтовых компьютеров. Потому-то у
него дома и полно разного потребительского барахла - все эти "Trash-80",
"Atari", "TI", "Sinclair". Сам он привык к куда более мощным машинам. Это
все для него игрушки.
- И что он узнал?
- Похоже, ничего. Восьмиразрядная машина гораздо сложнее нейрона, но
все равно ни один компьютер не выдерживает сравнения с человеческим
мозгом. Если их вообще можно сопоставлять. Да, "Atari" сложнее нейрона, но
на самом деле их трудно сравнивать. Все равно, что направление с
расстоянием или цвет с массой. Они разные. Но есть одна общая черта.
- Какая?
- Связи. Опять же, тут все по-разному, но принцип тот же. Нейрон
связан со множеством других нейронов. Их триллионы, этих связей, и то, как
передаются по ним импульсы, определяет, кто мы такие, что мы думаем и что
помним. С помощью такого вот компьютера я тоже могу связаться с миллионами
других компьютеров. Эта информационная сеть обширнее человеческого мозга,
она содержит больше данных, чем все человечество в состоянии усвоить за
миллион лет. Она тянется от "Pioner-10", который сейчас где-то за орбитой
Плутона, до каждой квартиры, где есть телефон. С помощью этого компьютера
ты можешь получить тонны сведений, которые когда-то были собраны, но
некому было даже взглянуть на них, времени не хватало. И как раз это
интересовало Клюга. Старая идея "критической компьютерной массы", когда
компьютер обретает сознание, но он рассматривал эту идею под новым углом.
Может быть, считал он, важен не размер компьютеров, а их количество.
Когда-то компьютеры считали на тысячи, теперь - на миллионы. Их ставят уже
в автомобили и в наручные часы. В каждом доме их несколько: от
простенького таймера в микроволновой духовке до видеоигр и компьютерных
терминалов. Клюг пытался выяснить, возможно ли набрать критическую массу
таким путем.
- И к какому выводу он пришел?
- Не знаю. Он только начинал работу.
- Критическая масса... На что это может быть похоже? Мне кажется,
должен возникнуть колоссальный разум. Такой быстрый, такой всезнающий.
Всеобъемлющий. Почти богоподобный.
- Может быть.
- Но... не захватит ли он над нами власть? Кажется, я опять вернулся
к тому вопросу, с которого начал. Не превратимся ли мы в его рабов?
Она надолго задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18