Джессика села в машину с таким чувством, как будто это был «роллс-ройс». Она часто говорила Элизабет, что ездит только в самых лучших машинах и что, случись ей погибнуть в автомобильной катастрофе, это, по крайней мере, не будет подержанный «датсун», в котором ездит Тодд. Но вдруг старый «рэмблер» Джека показался ей самым классным автомобилем во всей Калифорнии.
– Мне нравится твоя машина, – сказала она ему, когда они выехали на дорогу, ведущую к пляжу. – Если тебя она устраивает, то и мне в ней хорошо.
– Спасибо, Джес.
Легкий ветерок, проникавший через открытое окно, шевелил его пшеничные волосы.
– Каждый пенни для покупки этой машины я заработал своими руками, – сказал он с гордостью. – Когда всего добиваешься сам, чувствуешь себя совсем иначе, – добавил он.
– Да, но когда все еще учишься в школе, это невозможно, – заметила Джессика. – Мне приходится во всем зависеть от родителей. Конечно, когда представляется такая возможность, я сижу с маленькими детьми. И еще я кое-где подрабатывала после школы, – торопливо добавила она, не упомянув при этом, что ее трудовая деятельность после занятий в школе была очень непродолжительной: она в общей сложности две недели проработала помощником клерка в юридической конторе своего отца, и то только потому, что ей приглянулся симпатичный парень из конторы, выходящей в этот же холл. Но сейчас было не время для таких признаний. Из всего, что сказал Джек, она сделала вывод, что для него независимость была основным критерием достоинств человека. И Джессика была твердо намерена убедить его в том, что стремление к самостоятельности ей отнюдь не чуждо.
Чем дальше они ехали, тем меньше попадалось на их пути магазинов и ресторанов, которые уступали место низким, перекатываемым ветром песчаным дюнам. Изредка на дорогу падали отсветы от огней прибрежных домов. Джессике было слышно, как где-то неподалеку с шумом разбиваются о берег волны, и в ее ноздри проникал острый и соленый запах моря.
Доехав до конца дороги, Джек свернул на маленькую и пустынную прибрежную стоянку. Он заглушил мотор, вышел из машины и открыл дверцу Джессике.
– Мадам? – шутливо произнес он, протягивая ей руку.
Джессика оперлась на нее, глядя в его красивое лицо, и они пошли в сторону пляжа. Она только тогда оторвала от него взгляд, когда нагнулась, чтобы скинуть босоножки. Выпрямившись, она зарылась ногами в прохладный и влажный песок.
– Неплохая мысль, – сказал Джек, быстро последовав ее примеру. Оставив свои мокасины и носки на краю полоски терновника, он подошел к Джессике.
Обдуваемые ласковым морским ветерком, они подошли к кромке воды.
– Какое оно огромное и непостижимое, – заметил Джек, устремив взгляд в бескрайнюю морскую даль. – Когда вот так смотришь на него, ощущаешь себя не более чем песчинкой. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Ммм. – Джессика кивнула.
– Но в то же самое время в море есть что-то такое, что заставляет тебя почувствовать всю полноту жизни.
Джессика вытянула вперед ногу, и ледяная вода коснулась ее пальцев.
– Брр. Холодно, – сказала она, прижимаясь к Джеку.
Джек обнял ее, и она положила голову на его широкую грудь. Некоторое время они стояли молча, ощущая близость друг друга и созерцая безбрежный темный океан.
– Я не могу даже представить себе, как можно жить вдали от моря, – сказал наконец Джек.
– Я тоже, – согласилась Джессика, медленно проводя ладонью по его спине. – Но это, наверное, потому, что ты вырос на Западном побережье? – спросила она с любопытством.
– Да нет, не совсем так, – уклончиво ответил Джек.
– Ну, тогда на Восточном?
– Послушай, мне бы не хотелось говорить об этом, – заявил Джек несколько резковато.
Он выпустил ее из объятий, и Джессика почувствовала, что он весь как-то внутренне напрягся.
– Ну ладно, извини, – сказала она, не скрывая обиды.
Джек тут же пожалел о своей резкости.
– Нет, Джес, это ты меня извини. Пожалуйста, пойми: я не хотел тебя обидеть. Просто я изо всех сил пытаюсь забыть о своем прошлом. Мне не хочется много говорить о нем.
«Много! Это слишком уж мягко сказано», – подумала Джессика.
Но, когда Джек опять нежно притянул ее к себе, она тут же все ему простила.
– И к тому же, – прошептал он ей на ухо, – мне гораздо интереснее говорить о тебе. Мне очень многое хотелось бы узнать о тебе.
– В самом деле? – Джессику охватило радостное возбуждение.
– Конечно. И для начала мне хочется услышать, каково это – быть близнецами.
Джессика засмеялась.
– Да, нам многие задают этот вопрос. В общем и целом, это прекрасно. Лиз – самая лучшая сестра на свете. А иногда это очень удобно, когда есть человек, который внешне точная твоя копия.
И она рассказала Джеку про случай из своей жизни, когда она связалась с веселой компанией ребят из колледжа. С одним из них – парнем по фамилии Скотт – она оказалась где-то в лесной хижине и застряла там на всю ночь. На следующее утро она не смогла вовремя приехать в школу, и Элизабет не только выгородила ее перед родителями, но и дважды сдавала экзамен – один раз за себя, а второй – за Джессику.
– Боже, ну и влетело же мне от Лиз, когда я вернулась! – воскликнула Джессика.
Разговор постепенно перешел от семьи Джессики к ее друзьям и школьным датам. Джек все хотел знать. Не то чтобы Джессике это не нравилось, но в конце концов даже ей стало ясно, что для одного вечера рассказов о ее жизни было достаточно.
– И на этом кончается история о похождениях Джессики Уэйкфилд! – закончила она, обнимая Джека за талию.
Под тонкой тканью рубашки бугрились его мышцы.
– Ты прекрасная рассказчица, Джес, – сказал Джек ставшим вдруг хриплым голосом. – Я хочу назвать в честь тебя звезду. – Они посмотрели на небо, где каждая звездочка сверкала, как ограненный алмаз. – Вот эту, потому что она светит ярче других.
Джессика проследила взглядом за его протянутой вверх рукой.
– Но, Джек, это же Полярная звезда!
– Только не для меня. С этого момента она будет называться иначе. – Джек нежно провел пальцами по щеке девушки. – Теперь эта звезда будет называться Джессика, и, как только я взгляну на нее, я буду вспоминать тебя и этот чудесный вечер.
Сердце Джессики затрепетало, а затем бешено застучало. Вот что такое настоящая любовь! Она с обожанием смотрела на него: его глаза, прямой нос, точеные скулы, волевой подбородок, полные губы – все в нем казалось ей самим совершенством.
Их губы слились в нежном поцелуе, и он долго не выпускал ее из своих объятий.

5
На следующий день, после полудня, нагруженная папками с материалами для следующего номера «Оракула», Элизабет шла к дому Пенни Айала, рассеянно поддавая ногой гладкий круглый камешек. Теперь, когда болезнь Пенни больше не была заразной, Элизабет хотела показать ей все, что она подготовила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29