Почти все лучшие спортсмены школы «пролетели» на выборах капитана болельщиков, включая Брюса Пэтмена, а Робин прошла все туры, будто всю жизнь только тем и занималась. В тот раз было избрано два капитана. Ими стали Робин Уилсон вместе с абсолютно пораженной таким исходом Джессикой. Но не одна Джессика находилась в шоке от случившегося.
— Я не могу в это поверить, — пробормотал Брюс Пэтмен, — эта потрясающая девушка — Робин Уилсон!
Элизабет решила взять интервью у Робин для «Оракула», так как избрание ее капитаном команды болельщиков стало самой главной темой для разговоров в школе в последнее время.
Она задавала Робин вопросы, на которые та охотно отвечала, разражаясь иногда веселым смехом. Впервые за эти месяцы Элизабет слышала ее смех. Наконец, Элизабет задала вопрос «не для печати»:
— Скажи, как ты относишься к тому, что ты им всем утерла нос!
— Замечательно, — хихикнула Робин и снова стала серьезной. — На самом деле, все они не очень меня беспокоят. Кроме того, Лиз, это еще только цветочки.
— У тебя есть еще сюрпризы для нас?
— У меня есть самый большой сюрприз. Всему свое время.
— Смотри, Робин, не выпади из лодки.
— Не беспокойся, Лиз, я научилась плавать среди акул.
После того победного дня к Робин, казалось, вернулось ее прежнее дружелюбие.
Как-то Элизабет с удовольствием согласилась позавтракать на траве в тени густого дерева в компании Инид и Робин.
— Сначала мне казалось, что ты меня подставила, — сказала Робин Элизабет. — Я думала, что тебе было известно заранее, что кто-то бросит черный шар, и я считала тебя такой же подлой, как и твоя сестра.
— Ошибаешься, Робин. Джессика не подлая.
— Ты о ней слишком высокого мнения, Лиз. Ты вообще ни в ком не замечаешь подлости. Ведь это она тогда бросила черный шар, — Нет, что ты! — Элизабет не хотела, чтобы Робин разочаровалась в ее сестре — Она была твоей подругой. Робин рассмеялась и покачала головой.
— Лиз, не пытайся ее защищать. Я знаю, что это сделала Джессика. После долгих размышлений я пришла к выводу, что ты не виновна в случившемся. Я даже начинаю думать, что ты плохо знаешь собственную сестру.
— Но послушай, Робин, — Ты просто не хочешь признать, к какому типу людей относится Джессика. Мы с ней никогда не были подругами. Я убеждала себя, что это так, потому что очень хотела в это верить. А все это лишь доставило Джессике несколько веселых минут.
Мало-помалу Элизабет стала замечать, что они с Робин становятся близкими подругами. Пройдя через все напасти, их дружба углублялась и крепла.
— Я была так напугана, что меня не примут, — призналась однажды Робин, — а мне так хотелось стать членом «Пи Бета», что я отбросила всякую гордость и уважение к себе. Право же, это не стоило того.
— Я всегда хотела тебя убедить, что это глупое общество того не стоило, — сказала Элизабет.
— Да, и ты была права, Только ты уже была членом клуба, Лиз. Тебе легко было так говорить. Ты красивая, просто прекрасная, все тебя любят. Ты даже не знаешь, что такое преодолевать трудности.
Вспомнив самое недавнее прошлое, Элизабет с трудом заставила себя молча выслушать эти слова.
Быть подругой Робин неожиданно оказалось весьма забавным делом. Повсюду, где бы они ни появились, за ними следовал Брюс Пэтмен. Тодду, конечно, не могло понравиться, что Брюс сшивается возле Элизабет, но он не мог не заметить, что не его девушка интересовала Пэтмена. Тот просто не мог держаться в стороне от нового капитана болельщиков. Казалось, он совершенно позабыл о том, что однажды обозвал ее баржой. Все в школе, даже Элизабет, уже запамятовали, что когда-то была на свете дурнушка Робин. Только Робин не позабыла ничего.
Глава 13
Элизабет сидела в редакции «Оракула», выбирая самые злободневные темы для своей колонки Единственным важным событием в школе был грядущий решающий футбольный матч с командой Пэлисэдз-хай. Но за эти новости отвечал спортивный редактор Джон Пфайфер. «Как все это стало скучно, — разочарованно думала Элизабет, — может быть, мне оставить журналистику и начать писать повести и рассказы?» Однако воспоминание о том, что случилось за день до того, вызвало на ее лице недовольную гримасу.
Она как обычно работала за своим столом в редакции, когда вошел мистер Коллинз и протянул ей письмо. Ее глаза загорелись, когда она прочла обратный адрес Газета «Городские новости». В углу было напечатано имя редактора — Луис Вестман. С учащенно бьющимся сердцем Элизабет вскрыла конверт. Она надеялась, что хоть один из ее рассказов, которые она аккуратно посылала каждый месяц в газету, будет наконец одобрен и напечатан. По мере того как она читала послание, ее приподнятое настроение улетучивалось. Письмо гласило:
«Дорогая мисс Уэйкфилд. Я хочу сообщить Вам, что получил Ваши рассказы. Но, безусловно, подаете большие надежды К сожалению, пока я лишен возможности напечатать их в газете, но надеюсь на Ваше дальнейшее сотрудничество, Искренне Ваш Луис Вестман». Элизабет откинулась на спинку стула и почувствовала, как у нее защипало в глазах. Она так старалась — и все ради этого глупого письма! Мистер Коллинз спокойно стоял за ее спиной.
— Получить ответ от редактора, — ободряюще сказал он, — это очень много значит, Уэйкфилд.
— Но, мистер Коллинз, он не взял ни одного моего рассказа!
— Рим тоже не сразу строился, — ответил мистер Коллинз, — Продолжай работать, и, уверен, все получится.
Ладно, будущее покажет. Пока что у Элизабет не было никаких тем для рассказов, Решив, что дома ей удастся поработать лучше, она покинула редакцию «Оракула».
— Как ты думаешь, трудно быть писателем? — спросила она Джессику, когда сестра зашла в ее комнату с целым ворохом одежды в руках.
— Элизабет, пожалуйста, хватит говорить о пустяках и лучше помоги мне. Надвигается самое важное событие в моей жизни.
— Что это за событие? — Как это «что за событие»? — взвизгнула Джессика. — Элизабет, ты прямо как Рип ван Винкль двадцать лет проспала в летаргическом сне. Я всю неделю толкую тебе об одном и том же.
Не имея ни малейшего понятия о том, из-за чего Джессика так кипятится, Элизабет села и спокойно попросила:
— Джес, почему бы тебе не напомнить мне об этом еще раз?
Джессика отказалась ей отвечать. Вместо этого она разразилась бесконечной тирадой — Что у меня за сестра, которая постоянно болтает о всяких бессмысленных, бредовых идеях, вроде желания стать писательницей? Это уже выше моих сил. Что у тебя за шкала жизненных ценностей? Как может моя сестра, мое отражение, в самый ответственный момент моей жизни быть абсолютно равнодушной к той борьбе не на жизнь, а на смерть, что я веду сейчас? Это не честно, это отвратительно! Если бы я не знала наверняка, то могла бы предположить, что тебя подменили по ошибке в роддоме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23