– Пятнадцать минут до отлета, мастер.
Капитан вздохнул, захлопнул книгу и направился в рубку.
«Свистать всех наверх!» – мысленно произнес он, нажимая на кнопку аврального сигнала.
Через несколько минут на пульте вспыхнула зеленая лампа: машинный отсек сообщал о готовности двигателей к запуску.
«По местам стоять, с якоря сниматься!» – Чигин ввел данные для полета в счетную машину и, подождав сигнала киберштурмана о решении задачи, взял микрофон:
– Космос-три, космос-три, я «Альдебаран», прошу выйти на связь, как меня слышите? Прием!
Тишина, только треск разрядов в динамике. На экране видеофона никого нет.
– Космос-три, космос-три, я «Альдебаран», прием!
Опять безрезультатно.
– Космос-три, космос-три, – Чигин постучал кулаком по черному ящику, – космос-три! Фу, дьявол! Сколько раз просил дать сюда радиста, разве с этой рухлядью… Космос-три!!! – от раскатов капитанского голоса замигали лампочки на пульте. – Космос-три, я «Альдебаран», какого черта вы не отвечаете?! Космос-три!!!
На экране внезапно появилась ухмыляющаяся рожа диспетчера.
– Простите, капитан, но тут радист с транссолярного выдал такой анекдот! Какой-то тип… – Изображение исчезло, и голубая поверхность экрана заструилась черными молниями. Где-то поблизости один из новых звездолетов свертывал пространство.
– Космос-три! – капитан безнадежно махнул рукой. Нужно было ждать, пока это чертово пространство не начнет пропускать радиосигналы.
– Правда, здорово?! – изображение диспетчера снова скалило зубы на экране.
– Да… – неуверенно сказал Чигин.
– Что у вас, капитан?
– Прошу отход.
– Документы в порядке?
– В порядке.
– Валяйте! Только, пожалуйста, не газуйте на старте. Вы мне прошлый раз всю обшивку загадили.
– Три «же», – сказал Чигин. – По учебной программе перегрузка три «же». Они еще совсем желторотые, эти козероги, первый курс.
– Вот отваливайте отсюда потихоньку на полмиллиона километров и давайте там вашим козерогам хоть по десять «же». А мне обшивку чистить некому, практикантов нет.
– Ладно, – сказал Чигин, – ничего вашей обшивке не будет, у меня уже задача в киберштурмане. Пока!
– Счастливого эфира!
«Отдать кормовой! Отдать носовой! Шпринт отдать! Малый вперед!» – капитан нажал стартовую кнопку и поглядел на часы.
Больше в рубке было нечего делать до самого возвращения. Теперь нужно пойти и лечь, пока «Альдебаран» набирает скорость. Грузное тело капитана было весьма чувствительно к перегрузкам – факт, который он тщательно скрывал от членов экипажа.
* * *
– Индюк у себя? – спросил доктор.
Старпом приложил палец ко рту:
– У себя, но лучше не входите. Начнет пичкать своим пойлом.
Доктор поморщился. Одна мысль о капитанском чае вызывала непроизвольные сокращения пищевода. И все же… нет, пожалуй, откладывать нельзя. Он нерешительно взялся за ручку двери.
– Что-нибудь случилось? – спросил старпом.
– Да вот старику взбрело в голову устроить поголовный медосмотр, дернула меня нелегкая выполнить эту блажь!
Лицо помощника приняло озабоченное выражение:
– Инфекция?
– Хуже! – махнув рукой, доктор открыл дверь каюты. – Разрешите, мастер?
– Заходите. Может быть, чашечку чаю?
– Спасибо, я по делу.
Капитан нахмурился. Отказаться от чая, собственноручно приготовленного капитаном Чигиным, это уже, знаете ли…
– Слушаю, – сухо сказал он.
– Дело в том… – доктор замялся, – дело в том, что курсант Плошкин отказался проходить медосмотр.
«Ага, опять Плошкин!» – глаза капитана загорелись хищным блеском.
– Почему же он отказался?
– Он говорит, что он… что она – девушка.
– Кто девушка?
– Курсант Плошкин.
Несколько минут капитан молча смотрел на доктора, пытаясь представить себе курсанта Плошкина в шелковом платье с розой в волосах. Такими, в его воспоминаниях, всегда были девушки. Что-то тут не так! Бритая башка!
– Глупости, – хмыкнул Чигин, – Такого не может быть. В училище девушек не принимают.
– Так она же не курсант. Это ее брат – курсант Плошкин. Он перед вылетом заболел и остался на Земле.
– Как же он здесь? – капитан решительно не мог ничего понять, – Раз остался на Земле, значит не может быть здесь. Что он тут – святым духом появился?
– Он остался на земле, а его сестра – Инесса Плошкина – под видом курсанта Плошкина здесь, на корабле.
– Что?!! – внезапно капитана осенило. Эти насмешливые серые глаза с черными загнутыми ресницами…
– Курсанта Плошкина в кают-компанию!!! – рявкнул Чигин, хватив что было силы кулаком по столу…
* * *
«…Врачу учебного космолета «Альдебаран» за проявленную халатность, выразившуюся в несвоевременном выполнении приказания капитана, объявить строгий выговор с предупреждением, что явствует из изложенного. Капитан Чигин».
– «Что явствует из изложенного»! – повторил вслух капитан и взял из пачки новый лист бумаги.
«Названная Инесса Плошкина, списанная мною, капитаном космолета «Альдебаран», направляется…»
Капитан задумался и сунул в рот карандаш. Легко сказать, направляется! «Подкидыш» сюда не долетит. Сдать на встречный космолет? Черта с два тут, на учебной трассе, кто-нибудь появится. Повернуть назад – значит сорвать рейс и стать объектом анекдотов, рассказываемых во всех космопортах: «А слышали, наш индюк какую штуку выкинул?!» Нет, что делать с Инессой Плошкиной, вовсе не явствовало из изложенного. Оставить на корабле с курсантами? Невозможно! «Пусть целуют, ха-ха-ха!» Капитан подумал о своей внучке. Меньше всего он хотел бы ее видеть в курсантском кубрике. Прохвосты все, первостатейнейшие прохвосты! «Сладок запах женской кожи». Погодите, узнаете еще у капитана Чигина, что чем пахнет!
Капитан обхватил голову руками.
«Вот положеньице!»
Из кают-компании в полуотворенную дверь доносились сдержанные рыдания.
Чигин чертыхнулся и вскочил с кресла.
– Собирай вещи!
Рыдания стали громче.
– Собирай вещи, переселяйся в мою каюту!
– А вы?
В широко открытых, еще влажных от слез серых глазах было столько кротости и покорности судьбе, что капитану стало неловко.
«Нехорошо, нельзя было так на нее орать, все-таки девушка».
– Я буду спать у старпома на диване, – буркнул он, глядя себе под ноги, – а ты… а вы располагайтесь. Сейчас боцман вам постелит здесь.
* * *
Инесса плохо переносила невесомость, и капитан Чигин метал громы на головы механиков, безбожно затянувших смену гравитационных катушек. Он сам, не доверяя боцману, прибирал за ней каюту и отпаивал во время приступов тошноты крепким чаем.
Даже ее просьба «не заваривать эти мерзкие зеленые листья» – неслыханная дерзость, могущая стоить иному смельчаку жизни, – была воспринята им с добродушной усмешкой.
– Вы знаете, – сказал он однажды старпому, – очень милая девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40