Ну, и еще один маленький совет. Перед тем, как начнут закручивать рукава, нужно спрятать большие пальцы внутрь кулака, иначе могут быть вывихи и переломы. Все. Счастливого полета!
Так шутить позволяет уверенность в том, что с вами этого не произойдет - слишком мала вероятность.
Существует еще ряд вариантов причинения страдания зэкам, но они, в общем, являются производными от описанных. Со временем, наверное, появятся новые, оригинальные. Время на месте не стоит, и тюремная мысль, хоть и туго, но работает.
Изредка наши тюрьмы проверяют комиссары Совета Европы, точнее, его Комитета по недопущению пыток. Эти добрые и наивные люди старательно ищут какие-то пыточные камеры, какие-то приспособления: дыбы, цепи, щипцы… Вот уж, действительно, чудаки. Ну кто ж так ищет?
Психическое воздействие
Иногда тюремная администрация с целью подавления воли конкретных зэков оказывает на них исключительно психическое давление, без примеси физического. Как правило, это осуществляется путем «пресса» в камере, но это - тема отдельного разговора. Тюремщики такие приемы используют очень редко, так как они требуют изобретательности, оригинальности, коварства и знания психологии. Методами психического давления также являются запугивания, оскорбления и унижения, но они слишком примитивны и неэффективны.
Арестованный довольно быстро адаптируется к тюремной действительности, осознает свое бесправное и опасное положение и поэтому почти не обращает внимание на такие мелочи, как угрозы и оскорбления. Само пребывание в тюрьме, окружение из очень «милых» людей, ожидание хитростей следствия, суровости приговора суда, срока наказания представляют такую мощную угрозу, что на ее фоне чье-то вяканье и воспринимается как вяканье. В условиях повышенной опасности зэк отчетливо понимает, что не та собака кусает, которая гавкает.
Оскорбления зэками также воспринимаются достаточно спокойно. Это ведь не на тихой улице его встретил тюремщик и стал оскорблять. Вот какая ситуация была бы удивительной! А так - у тебя власть, ну и болтай, что хочешь.
Настоящее психическое воздействие в тюрьме не имеет никакой теории и методики, оно основывается только на вдохновении отдельных сотрудников. (Удивительно, но творческие натуры встречаются даже среди тюремщиков. К счастью для зэков, очень редко). Поэтому рассказать об этом явлении можно, только описывая наиболее характерные примеры.
Первый пример. Для выяснения каких-то обстоятельств в служебное помещение приводят зэка, явно из интеллигентов, вежливого, неагрессивного, с правильной речью и неуверенностью в глазах. Опер задает ему вопросы, интеллигент начинает врать. При этом невооруженным взглядом видно, что он боится ситуации, врать не умеет и, оттого, что врет, страдает еще больше.
Опер дает ему чистый лист бумаги и вежливо, негромким голосом, обращаясь на «вы» (такое обращение настолько нетипично для тюрьмы, что воспринимается как угроза), просит написать в верхней части листа цитату из Высоцкого «В гости к Богу не бывает опозданий». Подавленный зэк пишет, пару раз читает вслух. Опер интересуется, понятен ли смысл выражения? Понятен, отвечает зэк. Ну, тогда загните лист так, чтобы этой записи не было видно, - говорит опер, - и давайте писать объяснение. Каждый раз, когда зэк спотыкается и пытается соврать, он просит его отогнуть бумагу и прочитать фразу вслух. Потом, угрюмо глядя в глаза, спрашивает, точно ли понятен смысл? Может быть, вы, уважаемый, путаете фразу «в гости к Богу» с фразой «в гости к другу»? Нет, - отвечает зэк, - все понятно. И пишет правду.
Метод, конечно, специфический. Если бы на месте интеллигента оказался рядовой дебил, толку не было бы никакого. Но в таком случае и опер не стал бы изощряться.
Второй пример (более агрессивный). В камерах карцера устанавливают динамики, подключают магнитофон. Изготавливают две записи. На одной из них скучный голос монотонно зачитывает правила поведения заключенных в следственных изоляторах. Слушать противно, но терпимо. Это для прокурора: мол, несем знания в массы, оказываем юридическую помощь оступившимся. Главная ценность во второй кассете. Там на пленке, склеенной кольцом, звучит истеричный вопль какого-то заики: «Вы не-иск-ре-не-не!». И так без конца: «Вы не-иск-ре-не-не!». Через три часа такой «радионяни» зэку кажется, что он сходит с ума. Да, наверное, не напрасно кажется.
Третий пример (еще более агрессивный). В санчасти умирает какой-то доходяга. Умирает вечером, поэтому лежать ему до утра, пока не вывезут в морг. Один коварный и изобретательный гражданин начальник нашел способ, как приобщить преступника после смерти к борьбе с преступностью. Чтобы компенсировать грехи. Труп переносят в пустой карцер размером чуть больше туалета в пассажирском вагоне и укладывают на единственную нару лицом к стене. Как будто он спит.
Потом водворяют в эту камеру зэка, которого давно хотят «обломать». Тот начинает будить спящего, и в какой-то момент понимает, что перед ним труп. Он кричит, барабанит в дверь, но ему долго не открывают, хотя тюремщики стоят рядом и по очереди смотрят в щелку глазка на физиономию зэка, давясь от смеха. (Вот это юмор! Куда там телепередаче «Розыгрыш»! Верно говорят: «Кто был в тюрьме, тот в цирке не смеется».)
Когда, наконец, открывается дверь, живой зэк требует, чтобы мертвеца забрали из камеры. А в ответ ему какая-то сонная морда объясняет, что человек просто отдыхает, а ты, падла, если будешь ломиться и орать, точно станешь мертвым. Дверь закрывается на всю ночь. Рано утром еще живого зэка переводят в другой карцер, а мертвого уносят в санчасть.
Когда после этого мероприятия зэк, ставший «воспитанным» (а его поведение, действительно, здорово меняется) пытается рассказать о пережитом, на него смотрят, как на алкаша, которого «хапанула белка».
Подобные эксперименты могут закончиться для зэка хэппи-эндом, но все равно ему предшествует сильнейший стресс, который надолго оставляет след в эмоциональной памяти и заставляет задуматься о роли администрации в тюрьме и собственной уязвимости. При этом реализуется точный психологический расчет: у зэка не остается морального права затаить злобу, закончилось-то все благополучно. Но это уже «высший пилотаж», такое случается очень редко. Вот примеры такого «благополучия».
Первый. Сидит в многолюдном корпусе (около двух тысяч человек) зэк, с точки зрения администрации, весьма противный. Назову его М. Руководит «движением» в корпусе, добивается какой-то справедливости, организует написание жалоб на действия тюремщиков (надо признать, справедливых жалоб), формирует и распределяет «общак», одним словом, говоря по-воровски - «смотрит» за корпусом, говоря по-ментовски - мутит воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Так шутить позволяет уверенность в том, что с вами этого не произойдет - слишком мала вероятность.
Существует еще ряд вариантов причинения страдания зэкам, но они, в общем, являются производными от описанных. Со временем, наверное, появятся новые, оригинальные. Время на месте не стоит, и тюремная мысль, хоть и туго, но работает.
Изредка наши тюрьмы проверяют комиссары Совета Европы, точнее, его Комитета по недопущению пыток. Эти добрые и наивные люди старательно ищут какие-то пыточные камеры, какие-то приспособления: дыбы, цепи, щипцы… Вот уж, действительно, чудаки. Ну кто ж так ищет?
Психическое воздействие
Иногда тюремная администрация с целью подавления воли конкретных зэков оказывает на них исключительно психическое давление, без примеси физического. Как правило, это осуществляется путем «пресса» в камере, но это - тема отдельного разговора. Тюремщики такие приемы используют очень редко, так как они требуют изобретательности, оригинальности, коварства и знания психологии. Методами психического давления также являются запугивания, оскорбления и унижения, но они слишком примитивны и неэффективны.
Арестованный довольно быстро адаптируется к тюремной действительности, осознает свое бесправное и опасное положение и поэтому почти не обращает внимание на такие мелочи, как угрозы и оскорбления. Само пребывание в тюрьме, окружение из очень «милых» людей, ожидание хитростей следствия, суровости приговора суда, срока наказания представляют такую мощную угрозу, что на ее фоне чье-то вяканье и воспринимается как вяканье. В условиях повышенной опасности зэк отчетливо понимает, что не та собака кусает, которая гавкает.
Оскорбления зэками также воспринимаются достаточно спокойно. Это ведь не на тихой улице его встретил тюремщик и стал оскорблять. Вот какая ситуация была бы удивительной! А так - у тебя власть, ну и болтай, что хочешь.
Настоящее психическое воздействие в тюрьме не имеет никакой теории и методики, оно основывается только на вдохновении отдельных сотрудников. (Удивительно, но творческие натуры встречаются даже среди тюремщиков. К счастью для зэков, очень редко). Поэтому рассказать об этом явлении можно, только описывая наиболее характерные примеры.
Первый пример. Для выяснения каких-то обстоятельств в служебное помещение приводят зэка, явно из интеллигентов, вежливого, неагрессивного, с правильной речью и неуверенностью в глазах. Опер задает ему вопросы, интеллигент начинает врать. При этом невооруженным взглядом видно, что он боится ситуации, врать не умеет и, оттого, что врет, страдает еще больше.
Опер дает ему чистый лист бумаги и вежливо, негромким голосом, обращаясь на «вы» (такое обращение настолько нетипично для тюрьмы, что воспринимается как угроза), просит написать в верхней части листа цитату из Высоцкого «В гости к Богу не бывает опозданий». Подавленный зэк пишет, пару раз читает вслух. Опер интересуется, понятен ли смысл выражения? Понятен, отвечает зэк. Ну, тогда загните лист так, чтобы этой записи не было видно, - говорит опер, - и давайте писать объяснение. Каждый раз, когда зэк спотыкается и пытается соврать, он просит его отогнуть бумагу и прочитать фразу вслух. Потом, угрюмо глядя в глаза, спрашивает, точно ли понятен смысл? Может быть, вы, уважаемый, путаете фразу «в гости к Богу» с фразой «в гости к другу»? Нет, - отвечает зэк, - все понятно. И пишет правду.
Метод, конечно, специфический. Если бы на месте интеллигента оказался рядовой дебил, толку не было бы никакого. Но в таком случае и опер не стал бы изощряться.
Второй пример (более агрессивный). В камерах карцера устанавливают динамики, подключают магнитофон. Изготавливают две записи. На одной из них скучный голос монотонно зачитывает правила поведения заключенных в следственных изоляторах. Слушать противно, но терпимо. Это для прокурора: мол, несем знания в массы, оказываем юридическую помощь оступившимся. Главная ценность во второй кассете. Там на пленке, склеенной кольцом, звучит истеричный вопль какого-то заики: «Вы не-иск-ре-не-не!». И так без конца: «Вы не-иск-ре-не-не!». Через три часа такой «радионяни» зэку кажется, что он сходит с ума. Да, наверное, не напрасно кажется.
Третий пример (еще более агрессивный). В санчасти умирает какой-то доходяга. Умирает вечером, поэтому лежать ему до утра, пока не вывезут в морг. Один коварный и изобретательный гражданин начальник нашел способ, как приобщить преступника после смерти к борьбе с преступностью. Чтобы компенсировать грехи. Труп переносят в пустой карцер размером чуть больше туалета в пассажирском вагоне и укладывают на единственную нару лицом к стене. Как будто он спит.
Потом водворяют в эту камеру зэка, которого давно хотят «обломать». Тот начинает будить спящего, и в какой-то момент понимает, что перед ним труп. Он кричит, барабанит в дверь, но ему долго не открывают, хотя тюремщики стоят рядом и по очереди смотрят в щелку глазка на физиономию зэка, давясь от смеха. (Вот это юмор! Куда там телепередаче «Розыгрыш»! Верно говорят: «Кто был в тюрьме, тот в цирке не смеется».)
Когда, наконец, открывается дверь, живой зэк требует, чтобы мертвеца забрали из камеры. А в ответ ему какая-то сонная морда объясняет, что человек просто отдыхает, а ты, падла, если будешь ломиться и орать, точно станешь мертвым. Дверь закрывается на всю ночь. Рано утром еще живого зэка переводят в другой карцер, а мертвого уносят в санчасть.
Когда после этого мероприятия зэк, ставший «воспитанным» (а его поведение, действительно, здорово меняется) пытается рассказать о пережитом, на него смотрят, как на алкаша, которого «хапанула белка».
Подобные эксперименты могут закончиться для зэка хэппи-эндом, но все равно ему предшествует сильнейший стресс, который надолго оставляет след в эмоциональной памяти и заставляет задуматься о роли администрации в тюрьме и собственной уязвимости. При этом реализуется точный психологический расчет: у зэка не остается морального права затаить злобу, закончилось-то все благополучно. Но это уже «высший пилотаж», такое случается очень редко. Вот примеры такого «благополучия».
Первый. Сидит в многолюдном корпусе (около двух тысяч человек) зэк, с точки зрения администрации, весьма противный. Назову его М. Руководит «движением» в корпусе, добивается какой-то справедливости, организует написание жалоб на действия тюремщиков (надо признать, справедливых жалоб), формирует и распределяет «общак», одним словом, говоря по-воровски - «смотрит» за корпусом, говоря по-ментовски - мутит воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45