– Сильнее, чем прежде. Ты не сумеешь сразиться со мной и победить.
– А ты попробуй, – со злостью предложила я. Хотя и знала, что, скорее всего, он прав. У него было Сердце. У меня – нет. Он победил Солану, от которой мы сломя голову убежали из глумсберийской башни.
– Только если ты меня вынудишь, – ответил он. – Я уже… здорово устал от сражений. – Он потер лоб. – Солана была третьей за два дня. Самой сильной, намного сильнее первых двоих, но я теперь могу одолеть их всех.
Я сделала шаг вперед. Он настороженно следил за мной.
– Отдай Сердце, – велела я.
– Почему?
Как это – почему?
– Потому что оно не твое.
– Теперь мое.
– Нет. Ты можешь держать его у себя, но я – Хранительница.
– Не слишком-то хорошо ты его хранила. Это был удар ниже пояса.
– Ты меня обманул. Соврал. Сказал, что я тебе нравлюсь. – Я страшно устала, все тело болело, а сильнее всего – грудь. Иначе я, наверное, не произнесла бы этих слов.
На миг он отвел глаза. Неужели у саламандр есть совесть?
– Если хочешь знать, – сказал он, – о том, что ты мне нравишься, я не соврал.
– Как трогательно, – язвительно пробормотала Корнелия.
– Но это не помешало тебе украсть Сердце! – Я сделала еще один шаг вперед.
– Стой, – велел он. – Не подходи ближе. Я не хочу драться с тобой, Вилл, но если…
Боль пронзила меня, как лезвие ножа. Я упала на одно колено, потом рухнула ничком на холодный каменный пол.
– Вилл! – Ко мне подбежала Тарани, попыталась поднять меня. Ирма тоже встала рядом.
– Вилл, – яростно прошептала она. – Что случилось? Он тебя ранил?
У меня в глазах защипало, но я ни в коем случае не собиралась плакать перед этим мерзавцем. Я кое-как сумела подняться на колени и отчаянно заморгала, смахивая предательские слезы.
Дэнни тоже стоял на коленях. Его лицо перекосилось от боли точно так же, как и мое.
– Больно, – пожаловался он. – Вилл, почему мне так больно?
– Оно не твое, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Ты должен отдать его. Иначе оно погубит тебя.
– Но оно такое красивое, – сказал он неожиданно по-детски. – Такое красивое. Его все видели. И все его хотят. Солана сказала, что первая увидела его, это она рассказала мне о нем. Но она ведь не смогла до него добраться! А я смог. Я узнал, как это сделать. И теперь они все приходят ко мне и хотят его отобрать. – На миг его лицо перекосилось от ярости. Стало уродливым. – И ты тоже! Тоже хочешь его отобрать.
И вдруг я поняла, что хотела совсем не этого.
– Нет, – прошептала я. – Я не отниму его у тебя. Но если ты отдашь мне его, я приму.
Это застигло его врасплох. Да и остальных тоже.
– Вилл! Не оставишь же ты Сердце у него! – вскричала изумленная Ирма.
Я сжалась, превозмогая боль, и кивнула.
– Оставлю. Так надо. Разве ты не понимаешь?
Сердце нельзя забрать. Его можно только отдавать и принимать, но если взять его силой, то погибнут оба – и тот, кто отнял, и тот, у кого отняли.
В холодной, пустой комнате наступила мертвая тишина.
– Погибнут? – неуверенно переспросил Дэнни.
– Да. Разве не видишь, как оно губит тебя? Разве не видишь, как гибнут саламандры и весь мир, который им положено защищать?
– Сердце не может этого сделать, – сказала Тарани. – Оно не погубит нас!
– Нас погубит не Сердце. А мы сами, своими руками. Потому что наши поступки меняют нас. Точно так же, как поступки Дэнни изменили его. Дэнни, раньше ты всегда улыбался. Я никогда не встречала такого счастливого человека. А сейчас ты счастлив?
– Нет, – еле слышно признался Дэнни. Он сел па корточки и обхватил себя руками, как будто внутри у него все болело. – Разве оно… губит тебя? – тихо спросил он. – Я не желал этого, Вилл. Честное слово.
Мне хотелось поверить ему. Наверное, в глубине души я все-таки поверила. В Дэнни не было зла. Только озорство да излишнее любопытство.
– Ты отдашь мне Сердце? – спросила я его. По его лицу пробежала дрожь, как будто он собирался изменить облик. Потом оно стало твердым.
– Я… нет. Не могу. Вилл. – Он еще крепче обнял себя. – Оно такое красивое, – прошептал он, и в его голосе было столько страсти, что я чуть не заплакала от отчаяния.
– Пошли, – сказала я подругам. – Больше мы ничего не можем сделать.
– Неужели… неужели ты просто повернешься и уйдешь? – спросила Хай Лин. – Уйдешь и оставишь ему Сердце?
– Да.
Я начала спускаться по лестнице. Я сделала то, что необходимо и правильно. Но этого оказалось недостаточно.
Когда я была на полпути к воротам, он окликнул меня.
– Вилл.
Я остановилась, но не обернулась.
– Что?
– Пожалуйста… Я хочу тебе кое-что подарить. Возьмешь?
В тот же миг боль в моей груди утихла, словно Сердце снова оказалось на своем месте.
– Да, – ответила я. – Конечно, возьму. Отдать. И принять. Но не отобрать.
– Только… – умоляюще продолжил он. – Если я его подарю… ты починишь мой музыкальный центр?
Несмотря на всю усталость, меня разобрал смех.
– Посмотрим, что с ним можно сделать.
Но это, конечно же, был еще не конец. Надо было починить телегу и отвезти бедного мистера Густошерста домой, к миссис Густошерстке. Погода держалась отвратительная. Мы все простудились. Но, готовясь к отъезду из Лиллипонда, мы вдруг услышали над головой мощные раскаты, и это был не гром.
«У меня есть сила, у меня есть власть, – распевал голос Джо-Джо в миллионе миль от дома. – У меня есть музыка, у меня есть страсть».
Я рассмеялась. Наверху, в своей комнате под крышей башни, Дэнни наверняка танцевал.
– Ну, я рада, что хоть кто-то сейчас счастлив, – проворчала Корнелия.
– А ты разве не счастлива? – спросила я.
Ее хмурое лицо разгладилось. На губах заиграла улыбка.
– Да, – ответила она. – Сейчас дела идут намного лучше. – Она взмахнула рукой, и на обгоревшем склоне холма снова зазеленели деревья. Улыбка Корнелии стала шире. – Вот так мне больше нравится!
– Вилл, как ты себя чувствуешь, тебе лучше? – обеспокоено спросила Тарани. – Там, наверху… когда ты упала…
– Мне уже хорошо. – Мало сказать – хорошо. На миг я задумалась, и тут мне в голову пришли слова, которые намного лучше описывали, что я чувствую. Пусть это выражение не из тех, что произносят в торжественной обстановке, зато оно прекрасно отражало мое настроение: – У меня легко на сердце.
В сводчатых залах оплота Кондракара мне улыбался Оракул.
«Вот и усвоен еще один урок, – говорил он нам. – Взят еще один барьер. Вы растете, Стражницы. Взрослеете».
– Я хотела спросить… – начала я.
«Что?»
– Когда вы отправите нас назад… нельзя ли немного схитрить?
«Как это – схитрить, Стражница?»
– Ну, просто… мы ведь исчезли не несколько дней, никого не предупредив, ничего не объясняя…
«Ага. Родители».
– Одним словом… да.
«Нет нужды причинять им тревогу и боль. Хорошо, Стражница. Мы «схитрим». Время, как и пространство, здесь податливо».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– А ты попробуй, – со злостью предложила я. Хотя и знала, что, скорее всего, он прав. У него было Сердце. У меня – нет. Он победил Солану, от которой мы сломя голову убежали из глумсберийской башни.
– Только если ты меня вынудишь, – ответил он. – Я уже… здорово устал от сражений. – Он потер лоб. – Солана была третьей за два дня. Самой сильной, намного сильнее первых двоих, но я теперь могу одолеть их всех.
Я сделала шаг вперед. Он настороженно следил за мной.
– Отдай Сердце, – велела я.
– Почему?
Как это – почему?
– Потому что оно не твое.
– Теперь мое.
– Нет. Ты можешь держать его у себя, но я – Хранительница.
– Не слишком-то хорошо ты его хранила. Это был удар ниже пояса.
– Ты меня обманул. Соврал. Сказал, что я тебе нравлюсь. – Я страшно устала, все тело болело, а сильнее всего – грудь. Иначе я, наверное, не произнесла бы этих слов.
На миг он отвел глаза. Неужели у саламандр есть совесть?
– Если хочешь знать, – сказал он, – о том, что ты мне нравишься, я не соврал.
– Как трогательно, – язвительно пробормотала Корнелия.
– Но это не помешало тебе украсть Сердце! – Я сделала еще один шаг вперед.
– Стой, – велел он. – Не подходи ближе. Я не хочу драться с тобой, Вилл, но если…
Боль пронзила меня, как лезвие ножа. Я упала на одно колено, потом рухнула ничком на холодный каменный пол.
– Вилл! – Ко мне подбежала Тарани, попыталась поднять меня. Ирма тоже встала рядом.
– Вилл, – яростно прошептала она. – Что случилось? Он тебя ранил?
У меня в глазах защипало, но я ни в коем случае не собиралась плакать перед этим мерзавцем. Я кое-как сумела подняться на колени и отчаянно заморгала, смахивая предательские слезы.
Дэнни тоже стоял на коленях. Его лицо перекосилось от боли точно так же, как и мое.
– Больно, – пожаловался он. – Вилл, почему мне так больно?
– Оно не твое, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Ты должен отдать его. Иначе оно погубит тебя.
– Но оно такое красивое, – сказал он неожиданно по-детски. – Такое красивое. Его все видели. И все его хотят. Солана сказала, что первая увидела его, это она рассказала мне о нем. Но она ведь не смогла до него добраться! А я смог. Я узнал, как это сделать. И теперь они все приходят ко мне и хотят его отобрать. – На миг его лицо перекосилось от ярости. Стало уродливым. – И ты тоже! Тоже хочешь его отобрать.
И вдруг я поняла, что хотела совсем не этого.
– Нет, – прошептала я. – Я не отниму его у тебя. Но если ты отдашь мне его, я приму.
Это застигло его врасплох. Да и остальных тоже.
– Вилл! Не оставишь же ты Сердце у него! – вскричала изумленная Ирма.
Я сжалась, превозмогая боль, и кивнула.
– Оставлю. Так надо. Разве ты не понимаешь?
Сердце нельзя забрать. Его можно только отдавать и принимать, но если взять его силой, то погибнут оба – и тот, кто отнял, и тот, у кого отняли.
В холодной, пустой комнате наступила мертвая тишина.
– Погибнут? – неуверенно переспросил Дэнни.
– Да. Разве не видишь, как оно губит тебя? Разве не видишь, как гибнут саламандры и весь мир, который им положено защищать?
– Сердце не может этого сделать, – сказала Тарани. – Оно не погубит нас!
– Нас погубит не Сердце. А мы сами, своими руками. Потому что наши поступки меняют нас. Точно так же, как поступки Дэнни изменили его. Дэнни, раньше ты всегда улыбался. Я никогда не встречала такого счастливого человека. А сейчас ты счастлив?
– Нет, – еле слышно признался Дэнни. Он сел па корточки и обхватил себя руками, как будто внутри у него все болело. – Разве оно… губит тебя? – тихо спросил он. – Я не желал этого, Вилл. Честное слово.
Мне хотелось поверить ему. Наверное, в глубине души я все-таки поверила. В Дэнни не было зла. Только озорство да излишнее любопытство.
– Ты отдашь мне Сердце? – спросила я его. По его лицу пробежала дрожь, как будто он собирался изменить облик. Потом оно стало твердым.
– Я… нет. Не могу. Вилл. – Он еще крепче обнял себя. – Оно такое красивое, – прошептал он, и в его голосе было столько страсти, что я чуть не заплакала от отчаяния.
– Пошли, – сказала я подругам. – Больше мы ничего не можем сделать.
– Неужели… неужели ты просто повернешься и уйдешь? – спросила Хай Лин. – Уйдешь и оставишь ему Сердце?
– Да.
Я начала спускаться по лестнице. Я сделала то, что необходимо и правильно. Но этого оказалось недостаточно.
Когда я была на полпути к воротам, он окликнул меня.
– Вилл.
Я остановилась, но не обернулась.
– Что?
– Пожалуйста… Я хочу тебе кое-что подарить. Возьмешь?
В тот же миг боль в моей груди утихла, словно Сердце снова оказалось на своем месте.
– Да, – ответила я. – Конечно, возьму. Отдать. И принять. Но не отобрать.
– Только… – умоляюще продолжил он. – Если я его подарю… ты починишь мой музыкальный центр?
Несмотря на всю усталость, меня разобрал смех.
– Посмотрим, что с ним можно сделать.
Но это, конечно же, был еще не конец. Надо было починить телегу и отвезти бедного мистера Густошерста домой, к миссис Густошерстке. Погода держалась отвратительная. Мы все простудились. Но, готовясь к отъезду из Лиллипонда, мы вдруг услышали над головой мощные раскаты, и это был не гром.
«У меня есть сила, у меня есть власть, – распевал голос Джо-Джо в миллионе миль от дома. – У меня есть музыка, у меня есть страсть».
Я рассмеялась. Наверху, в своей комнате под крышей башни, Дэнни наверняка танцевал.
– Ну, я рада, что хоть кто-то сейчас счастлив, – проворчала Корнелия.
– А ты разве не счастлива? – спросила я.
Ее хмурое лицо разгладилось. На губах заиграла улыбка.
– Да, – ответила она. – Сейчас дела идут намного лучше. – Она взмахнула рукой, и на обгоревшем склоне холма снова зазеленели деревья. Улыбка Корнелии стала шире. – Вот так мне больше нравится!
– Вилл, как ты себя чувствуешь, тебе лучше? – обеспокоено спросила Тарани. – Там, наверху… когда ты упала…
– Мне уже хорошо. – Мало сказать – хорошо. На миг я задумалась, и тут мне в голову пришли слова, которые намного лучше описывали, что я чувствую. Пусть это выражение не из тех, что произносят в торжественной обстановке, зато оно прекрасно отражало мое настроение: – У меня легко на сердце.
В сводчатых залах оплота Кондракара мне улыбался Оракул.
«Вот и усвоен еще один урок, – говорил он нам. – Взят еще один барьер. Вы растете, Стражницы. Взрослеете».
– Я хотела спросить… – начала я.
«Что?»
– Когда вы отправите нас назад… нельзя ли немного схитрить?
«Как это – схитрить, Стражница?»
– Ну, просто… мы ведь исчезли не несколько дней, никого не предупредив, ничего не объясняя…
«Ага. Родители».
– Одним словом… да.
«Нет нужды причинять им тревогу и боль. Хорошо, Стражница. Мы «схитрим». Время, как и пространство, здесь податливо».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16