Но постигшие Византию на протяжении VII—IX веков крупные военные неудачи в связи с внутренними смутами иконоборческого периода и частою борьбою за трон, очевидно, расшатали налаженную систему военно-поместного землевладения, чем воспользовались крупно землевладельческие фамилии, так называемые властели , скупавшие, вопреки закону, воинские участки. Поэтому, когда государи Македонской эпохи в X веке выступили со своими знаменитыми новеллами на защиту крестьянских интересов против захватнических стремлений властелей, они одновременно встали и на защиту воинских участков. Новеллы Романа Лакапина, Константина Порфирородного, Романа II и Никифора Фоки стремятся восстановить прочность и нерушимость воинских участков, главным образом, в смысле неотчуждаемости подобных участков людям, непричастным военной службе; другими словами, данные новеллы воспроизводят в основной идее положение известной уже новеллы Феодосия II, вошедшей в Юстинианов кодекс. Отметим, что Ф. И. Успенский, придающий первостепенное значение славянскому влиянию на внутреннюю жизнь Византии, пишет по поводу военных участков: «Если в X веке в организации стратиотских (то есть солдатских) участков заметны следы общинного начала, то, конечно, это указывает не на римское происхождение учреждения, а на славянское, и первые его обнаружения должны быть относимы к эпохе славянских поселений в Малой Азии». Но эта гипотеза не может считаться доказанной. Военно-поместная система сохранилась, по-видимому, и в позднейшие времена, вплоть до падения Византии; по крайней мере, в законодательных памятниках XI, XIII и XIV веков распоряжения императоров X века трактуются, как имеющие еще силу; хотя в реальной жизни это было далеко не так.
В течение продолжительного времени, насколько позволено нам, конечно, сказать, имея в виду несовершенство и неполноту изучения вопроса, в Византии, по-видимому, не существовало какого-либо определенного, всеми принятого общего термина для обозначения царских пожалований, если только таким термином не был харистикий; но изучение последнего именно с этой точки зрения еще не сделано, так что в данном случае мы можем высказать это лишь в виде предположения, хотя, с нашей точки зрения, и весьма правдоподобного. С XI же века в византийских памятниках появляется такой термин, который раньше прилагался в виде второстепенного эпитета к харистикию, а затем стал употребляться специально в смысле царского пожалованья. Таким термином была прония.
Грамматическое происхождение этого слова иногда смущало некоторых ученых, которые неправильно производили его от немецкого слова Frohne (барщина, тягло) и, встретив этот термин в сербских памятниках раньше, чем узнали его из памятников византийских, даже предположили, что сербы заимствовали это слово еще в то время, когда соседствовали с готами. Само собой разумеется, прония есть греческое слово (???????), ?значающее «забота, попечение», а в христианском смысле «промысел». Конечно, слово «прония», получив специальное значение царского пожалованья, не утеряло своего первоначального, только что приведенного смысла, так что в византийских документах с определенного времени параллельно встречаются оба употребления этого слова, подобно тому, как и на Западе бенефициальная система не вытеснила слова beneficium в обычном смысле благодеяния.
Лицо, просившее и получавшее монастырь в пожалованье (харистикий) обещало за это иметь о нем заботу, попечение, то есть, по-гречески, «пронию». Поэтому получивший такое пожалованье назывался иногда не только харистикарием, но и проноитом (?????????), ?о есть попечителем. Со временем же самое пожалованное поместье стало называться пронией. Под термином «прония», согласно Ф. И. Успенскому, в Византии «разумеется пожалованье служилым людям населенных земель и других приносящих доход угодий в награду за оказанную услугу и под условием исполнения определенной службы с пожалованья». Причем под этой службой подразумевалась, главным образом, военная служба, обязательная для прониара. Надо также иметь в виду, что прония не является родовой или вотчинной собственностью, так как прониар не имеет права ни продавать, ни завещать, ни дарить пожалованную землю. Другими словами, прония отождествляется с теми военными участками, о которых речь была выше и которые ведут свое начало еще из времени языческой Римской империи. Прония жаловалась императорами или, от их имени, министрами.
Уже в X веке в источниках встречается употребление слова «прония», которое может быть истолковано в смысле земельного пожалованья на условии военной службы. С полной же очевидностью специальное значение «прония» пока засвидетельствовано документами лишь начиная со второй половины XI века. Но последнее обстоятельство отнюдь не должно служить доказательством того, что этого значения прония не могла иметь раньше. Опубликование новых, более ранних документов и изучение с этой стороны других источников, может открыть специальное значение пронии и для времени до XI века. В эпоху Комнинов система пожалования проний была уже обычным явлением. В связи же с крестовыми походами и с проникновением западноевропейских влияний в Византии, особенно во время латинофильского императора Мануила, (1143—1180), на Востоке появляются в греческой оболочке настоящие западноевропейские феодальные названия вроде леннике (?????? = ?редневековому латинскому слову ligius). Интересно отметить, что когда крестоносцы четвертого похода, то есть западноевропейские феодалы стали устраиваться на занятых ими территориях Восточной империи, они нашли местные земельные отношения весьма схожими с западными и без труда приспособили их к своим западным рамкам. Пожалования византийских государей в одном документе начала XIII века называются феодом (de toto feudo, quod et Manuel quondam defunctus Imperator dedit patri meo). Другой документ того же времени свидетельствует, что западные завоеватели продолжали держать покоренное население в прежних условиях жизни, ничего больше от него не требуя, как только, что оно обычно делало во времена греческих императоров (debemus in suo statu tenere, nihil ab aliquo amplius exigentes, quam quod facere consueverant temporibus graecorum imperatorum). Обильный материал для изучения феодальных отношений на территории Византии дает Морейская хроника. Институт проний просуществовал до конца империи.
Изучение вопроса о пронии в Византии, взятого в связи с харистикием и военными участками, заслуживает самого глубокого внимания и может привести к любопытнейшим результатам не только в смысле лучшего и более правильного уразумения земельных отношений и вместе с ними вообще внутренней жизни империи, но и в смысле поучительных и разъясняющих аналогий с другими странами, западными, славянскими и мусульманскими, включая сюда и позднейшее Оттоманское государство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129