В глаза змеям были вставлены крупные рубины.
Ординарец принес треножник-поднос с кувшином пульчо и двумя кубками и торопливо вышел. Ков-Лутас наполнил кубки и, передав один Торну, поднял свой:
– Да умрем мы, как полагается храбрым воинам!
Торн тоже поднял кубок.
– Странный тост. Почему ты говоришь о смерти?
– Потому что она слишком близко. Быть назначенным телохранителем дочери дикстара – все равно что получить смертный приговор.
– Не понимаю почему, – заметил Торн, – ведь не всякий, кто охраняет, должен непременно быть таким ослом, чтобы потерять из-за нее голову.
– «Потерять голову» – как верно сказано! Уже больше сотни ее стражей потеряли свои головы, подобно тем двоим, которых мы видели сегодня. Говорят, что Нэва бессердечная кокетка и обожает завоевывать мужчин. Отец хочет отдать ее в жены Сель-хану, а она этого не желает, вот и флиртует напропалую с каждым подвернувшимся мужчиной, лишь бы насолить обоим. Говорят, устоять против нее невозможно, а телохранители, само собой, не могут сбежать от ее чар. Не смеют они и отвергать ее кокетство, потому что в гневе она так же страшна, как ее отец.
В эту минуту вошел офицер и отсалютовал:
– Который из вас Ков-Лутас?
– Я, – ответил молодой йен, поднимаясь.
– Если ты готов, ступай со мной – надо сменить временного телохранителя дочери дикстара.
– Я готов, – сказал Ков-Лутас. – Идем.
Они вышли, и Торн, налив вторую порцию пульчо, уселся, чтобы обдумать свое положение. Но едва он устроился в висячем кресле, как к дверям подошел Ворц и объявил:
– Приветствуй наместника дикстара!
Торн вскочил и вскинул руку в четком салюте, но рука его тут же опустилась: он увидел Сель-хана.
– Приветствую, Шеб Таккор, – ухмыляясь, сказал наместник. – Ты, кажется, удивлен, что видишь меня?
– Приветствую тебя, Сель-хан, – холодно сказал Торн. – Чем обязан этому… нежданному визиту?
Не отвечая, Сель-хан подошел к столику и налил себе пульчо. Затем он плюхнулся в кресло Ков-Лутаса. Некоторое время он сидел молча и вдруг сказал по-английски:
– Закрой дверь.
Торн закрыл дверь и вернулся в свое кресло.
Сель-хан кивнул:
– Так я и думал. Он понимает английский.
– Когда закончишь говорить сам с собой, может, объяснишь, зачем пожаловал? – осведомился Торн.
– А ты передо мной не выпендривайся. Я могу тебя живо поставить на место, а могу и устроить тебе прибыльное дельце. Я к тебе пришел с предложением. Что скажешь, Гарри Торн?
– Что ты напрасно тратишь время, Фрэнк Бойд.
– Ага, я так и думал, что ты знаешь, кто я такой! Ну вот, я слыхал о твоей стычке с Сур-Детом. Ты вроде здорово управляешься с мечом? По всей стране нет другого человека, кто бы так запросто сделал из Сур-Дета мартышку. Когда я только появился здесь, он был моим учителем. Я ведь живо понял, что должен научиться работать мечом, вот и взял себе лучшего преподавателя фехтования, какого только мог найти. Я молодой, шустрый, и рука у меня длинная, так что я сумел одолеть эту науку. А потом уж я стал прорубать себе путь наверх. И сейчас я очень близко к вершине.
– Ты явился сюда, чтобы поведать мне эту трогательную историю?
– Нет, я пришел, чтобы предложить тебе сотрудничество. Ну, и дать тебе время подумать, ежели захочешь играть со мной в одной команде. Я бы мог поручить тебе одно крупное дело.
– Какое?
– А вот об этом говорить пока не время. Сначала сделай то, чего я от тебя хочу, а уж потом я позабочусь о тебе.
– Не думаю, что мы договоримся, мистер Бойд.
– Не будь дураком! Пойми вот что: ты здесь выполняешь приказы, а я их отдаю. Так вот – эта девчонка, Нэва, должна выйти за меня замуж, но она покуда этого еще не скумекала. Сейчас она флиртует со всеми подряд, лишь бы насолить мне и своему папаше. Она и на тебя наверняка положит глаз. Если будешь артачиться, она сошлет тебя в копи, если закрутишь с ней шашни – папаша снимет тебе голову. Держись меня, и все будет в порядке. Что меня злит – так это то, что она со мной даже говорить не желает: зовет телохранителя, и тот выставляет меня прочь всякий раз, как я хочу ее навестить. Вот что, стало быть, мне нужно от тебя. Я собираюсь к ней заглянуть нынче вечером, прежде чем полечу в Таккор. Она наверняка захочет, чтобы ты вышвырнул меня за дверь. А ты ей тогда скажешь, что, мол, честь тебе не позволяет поднять на меня руку, потому что я одолел тебя на поединке в военной школе. Это тебя извинит.
В эту минуту отворилась дверь и вошел ординарец с ужином для Торна. Расставляя на столике тарелки, он вдруг заметил Сель-хана.
– Принести ужин для наместника дикстара? – спросил он.
– Нет, я ужинаю у дикстара, – ответил Сель-хан, поднимаясь. И резко повернулся к Торну: – Не забудь: я не прошу тебя – я приказываю… И для тебя же лучше подчиниться.
Не ответив, даже не подняв глаз, Торн вынул из ножен изукрашенную драгоценными каменьями дагу и принялся за еду, которую поставил перед ним ординарец. Он услышал, как хлопнула дверь: Сель-хан вышел из комнаты.
Вскоре после того, как Торн поужинал, вошел офицер и отсалютовал.
– Настал твой черед сменить Ков-Лутаса в апартаментах дочери дикстара, – объявил он.
Глава 10
Когда Торн в сопровождении дворцового офицера пришел в покои Нэвы, солнце уже зашло и роскошно обставленные покои освещал мягкий янтарный свет полуприкрытых ламп-шаров, которые свисали с потолка на золотых цепях. Размеры и роскошь апартаментов дочери этого апостола простоты, объявившего всех граждан равными, были ошеломляющими.
Комната, в которой оказался Торн, выходила на широкую террасу, которая вела в садик, отгороженный высокими стенами от остальной части дворца. Ков-Лутас, стоявший в круглом дверном проеме, при виде вошедших улыбнулся.
– Приветствую тебя, Шеб Таккор, – сказал он, обменявшись салютами с двумя офицерами. – Та, которую мы охраняем, отдыхает на террасе. Твоя обязанность – находиться у нее на виду и в пределах слышимости, а когда она спит, стоять на страже у дверей опочивальни.
Торн занял место Ков-Лутаса в дверном проеме.
– Постараюсь исполнить все как надо. А тебе – приятного аппетита и доброго отдыха.
– А тебе – хорошей стражи, – отозвался Ков-Лутас.
Когда оба офицера удалились, Торн решился украдкой поглядеть на девушку, которую он должен был охранять. И едва сумел сдержать восторженный вскрик.
Ее глаза, осененные завесой полуопущенных ресниц, были словно озера яркой лазури. Небольшой носик, словно выточенный из мрамора. Алые губы, слегка приоткрытые, обнажали два ряда жемчужных зубов. Волосы – точно переплетенные золотые нити и солнечные лучи.
Какое-то время она не двигалась, задумчиво глядя в глубину сада. Затем прошла по террасе и спустилась в сад. Торн не шелохнулся; он стоял словно зачарованный и гадал, откуда у костлявого крысолицего дикстара такая красавица дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Ординарец принес треножник-поднос с кувшином пульчо и двумя кубками и торопливо вышел. Ков-Лутас наполнил кубки и, передав один Торну, поднял свой:
– Да умрем мы, как полагается храбрым воинам!
Торн тоже поднял кубок.
– Странный тост. Почему ты говоришь о смерти?
– Потому что она слишком близко. Быть назначенным телохранителем дочери дикстара – все равно что получить смертный приговор.
– Не понимаю почему, – заметил Торн, – ведь не всякий, кто охраняет, должен непременно быть таким ослом, чтобы потерять из-за нее голову.
– «Потерять голову» – как верно сказано! Уже больше сотни ее стражей потеряли свои головы, подобно тем двоим, которых мы видели сегодня. Говорят, что Нэва бессердечная кокетка и обожает завоевывать мужчин. Отец хочет отдать ее в жены Сель-хану, а она этого не желает, вот и флиртует напропалую с каждым подвернувшимся мужчиной, лишь бы насолить обоим. Говорят, устоять против нее невозможно, а телохранители, само собой, не могут сбежать от ее чар. Не смеют они и отвергать ее кокетство, потому что в гневе она так же страшна, как ее отец.
В эту минуту вошел офицер и отсалютовал:
– Который из вас Ков-Лутас?
– Я, – ответил молодой йен, поднимаясь.
– Если ты готов, ступай со мной – надо сменить временного телохранителя дочери дикстара.
– Я готов, – сказал Ков-Лутас. – Идем.
Они вышли, и Торн, налив вторую порцию пульчо, уселся, чтобы обдумать свое положение. Но едва он устроился в висячем кресле, как к дверям подошел Ворц и объявил:
– Приветствуй наместника дикстара!
Торн вскочил и вскинул руку в четком салюте, но рука его тут же опустилась: он увидел Сель-хана.
– Приветствую, Шеб Таккор, – ухмыляясь, сказал наместник. – Ты, кажется, удивлен, что видишь меня?
– Приветствую тебя, Сель-хан, – холодно сказал Торн. – Чем обязан этому… нежданному визиту?
Не отвечая, Сель-хан подошел к столику и налил себе пульчо. Затем он плюхнулся в кресло Ков-Лутаса. Некоторое время он сидел молча и вдруг сказал по-английски:
– Закрой дверь.
Торн закрыл дверь и вернулся в свое кресло.
Сель-хан кивнул:
– Так я и думал. Он понимает английский.
– Когда закончишь говорить сам с собой, может, объяснишь, зачем пожаловал? – осведомился Торн.
– А ты передо мной не выпендривайся. Я могу тебя живо поставить на место, а могу и устроить тебе прибыльное дельце. Я к тебе пришел с предложением. Что скажешь, Гарри Торн?
– Что ты напрасно тратишь время, Фрэнк Бойд.
– Ага, я так и думал, что ты знаешь, кто я такой! Ну вот, я слыхал о твоей стычке с Сур-Детом. Ты вроде здорово управляешься с мечом? По всей стране нет другого человека, кто бы так запросто сделал из Сур-Дета мартышку. Когда я только появился здесь, он был моим учителем. Я ведь живо понял, что должен научиться работать мечом, вот и взял себе лучшего преподавателя фехтования, какого только мог найти. Я молодой, шустрый, и рука у меня длинная, так что я сумел одолеть эту науку. А потом уж я стал прорубать себе путь наверх. И сейчас я очень близко к вершине.
– Ты явился сюда, чтобы поведать мне эту трогательную историю?
– Нет, я пришел, чтобы предложить тебе сотрудничество. Ну, и дать тебе время подумать, ежели захочешь играть со мной в одной команде. Я бы мог поручить тебе одно крупное дело.
– Какое?
– А вот об этом говорить пока не время. Сначала сделай то, чего я от тебя хочу, а уж потом я позабочусь о тебе.
– Не думаю, что мы договоримся, мистер Бойд.
– Не будь дураком! Пойми вот что: ты здесь выполняешь приказы, а я их отдаю. Так вот – эта девчонка, Нэва, должна выйти за меня замуж, но она покуда этого еще не скумекала. Сейчас она флиртует со всеми подряд, лишь бы насолить мне и своему папаше. Она и на тебя наверняка положит глаз. Если будешь артачиться, она сошлет тебя в копи, если закрутишь с ней шашни – папаша снимет тебе голову. Держись меня, и все будет в порядке. Что меня злит – так это то, что она со мной даже говорить не желает: зовет телохранителя, и тот выставляет меня прочь всякий раз, как я хочу ее навестить. Вот что, стало быть, мне нужно от тебя. Я собираюсь к ней заглянуть нынче вечером, прежде чем полечу в Таккор. Она наверняка захочет, чтобы ты вышвырнул меня за дверь. А ты ей тогда скажешь, что, мол, честь тебе не позволяет поднять на меня руку, потому что я одолел тебя на поединке в военной школе. Это тебя извинит.
В эту минуту отворилась дверь и вошел ординарец с ужином для Торна. Расставляя на столике тарелки, он вдруг заметил Сель-хана.
– Принести ужин для наместника дикстара? – спросил он.
– Нет, я ужинаю у дикстара, – ответил Сель-хан, поднимаясь. И резко повернулся к Торну: – Не забудь: я не прошу тебя – я приказываю… И для тебя же лучше подчиниться.
Не ответив, даже не подняв глаз, Торн вынул из ножен изукрашенную драгоценными каменьями дагу и принялся за еду, которую поставил перед ним ординарец. Он услышал, как хлопнула дверь: Сель-хан вышел из комнаты.
Вскоре после того, как Торн поужинал, вошел офицер и отсалютовал.
– Настал твой черед сменить Ков-Лутаса в апартаментах дочери дикстара, – объявил он.
Глава 10
Когда Торн в сопровождении дворцового офицера пришел в покои Нэвы, солнце уже зашло и роскошно обставленные покои освещал мягкий янтарный свет полуприкрытых ламп-шаров, которые свисали с потолка на золотых цепях. Размеры и роскошь апартаментов дочери этого апостола простоты, объявившего всех граждан равными, были ошеломляющими.
Комната, в которой оказался Торн, выходила на широкую террасу, которая вела в садик, отгороженный высокими стенами от остальной части дворца. Ков-Лутас, стоявший в круглом дверном проеме, при виде вошедших улыбнулся.
– Приветствую тебя, Шеб Таккор, – сказал он, обменявшись салютами с двумя офицерами. – Та, которую мы охраняем, отдыхает на террасе. Твоя обязанность – находиться у нее на виду и в пределах слышимости, а когда она спит, стоять на страже у дверей опочивальни.
Торн занял место Ков-Лутаса в дверном проеме.
– Постараюсь исполнить все как надо. А тебе – приятного аппетита и доброго отдыха.
– А тебе – хорошей стражи, – отозвался Ков-Лутас.
Когда оба офицера удалились, Торн решился украдкой поглядеть на девушку, которую он должен был охранять. И едва сумел сдержать восторженный вскрик.
Ее глаза, осененные завесой полуопущенных ресниц, были словно озера яркой лазури. Небольшой носик, словно выточенный из мрамора. Алые губы, слегка приоткрытые, обнажали два ряда жемчужных зубов. Волосы – точно переплетенные золотые нити и солнечные лучи.
Какое-то время она не двигалась, задумчиво глядя в глубину сада. Затем прошла по террасе и спустилась в сад. Торн не шелохнулся; он стоял словно зачарованный и гадал, откуда у костлявого крысолицего дикстара такая красавица дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38