Выступают это после меня и говорят, что, прежде чем поступить в институт, нужно поработать. Так сказать, найти себя…
— И знаешь, куда мы решили поехать? — с подъемом сказал Генька. — На Дальний Восток или в Сибирь…
— Кто это «мы»? — Мама уронила чайную ложку.
— Как кто? Мы, выпускники.
Генька отхлебнул глоток чаю и невинно посмотрел на маму.
— Ух какой чай сегодня вкусный!
— А как же Технологический институт? — нахмурился папа. — Ты же хотел на инженера учиться!
— Папа, ты сам вчера говорил, что грош цена тому инженеру, который производства не знает… И примеры приводил.
— Вот так штука! — Папа еще что-то хотел сказать, но, встретив пронзительный мамин взгляд, поперхнулся чаем и, покраснев, несколько раз оглушительно чихнул.
— Будь здоров! — дружно в один голос сказали Валерка с Генькой.
Папа молча поднялся из-за стола и ушел в свою комнату. Вслед за ним, поджав губы, отправилась мама.
Пользуясь удобным случаем, Валерка положил в чай три лишних ложки сахару и, не опасаясь выговора, стал бренчать о стакан.
Генька пил чай и улыбался.
— Чего это ты радуешься? — подозрительно спросил Валерка.
— Ты не болтун? — спросил брат.
— Ты же знаешь, — поспешно ответил Валерка, — кремень!
— Так вот, кремень, это я уговорил директора позвонить папе…
Генька оглянулся на дверь и понизил голос:
— Пусть теперь попробует не отпустить меня!
— Это ты в Сибири будешь ловить рыбу огромными крючками?
— Угадал!
— Гень, а таких, как я, берут туда? — спросил Валерка.
Генька рассмеялся и разлохматил его волосы.
— Таким, как ты, подрасти нужно. Понял?
Понять-то Валерка понял, а все же обидно стало, что не родился он с братом в один день, пусть даже Восьмого марта…
ВОВКА-ХУДОЖНИК
Валерка и Вовка Шошин сидят на крошечной лужайке, приткнувшейся к чугунной школьной ограде, и режутся в «ножички». Теплынь. Солнце. Полосатая, как тельняшка, тень потихоньку сползает с них, будто кто-то нарочно за рукав стаскивает. Над головой ребят тихо покачиваются ветви старого клена. На самой нижней ветке сидит чумазый воробей и, склонив набок голову, с любопытством смотрит, как Валерка черенком перочинного ножика со смаком заколачивает в землю колышек.
— Тащи-и, — во весь рот улыбается Валерка.
Вовке не хочется тащить колышек. Ему хочется стукнуть везучего Валерку по шее, но ничего не поделаешь: игра есть игра. Кряхтя и сопя, он становится на колени и низко нагибает голову. Желтый хохол воткнулся в зеленую траву, перепутался с ней.
— Ну чего ты все носом землю колупаешь? — говорит Валерка. — Тащи! Зубами…
Вовка косит на приятеля хитрым зеленым глазом.
— А кто нашу стенгазету будет раскрашивать? — спрашивает он.
Валерка хмурит белые брови.
— Как кто? Колька Орлов…
— Сказал тоже: Колька!
Вовка садится на корточки и стряхивает землю с колен.
— Твой Колька — мазила. Он мне показал в своем альбоме какое-то страшилище и спросил: «Отгадай: кто это?» Я говорю: «Какое-то древнее ископаемое…» А он говорит: «Это же ворона!» — «А почему, — спрашиваю, — у нее попугаев клюв?» — «Это, — говорит, — вовсе не клюв, а хвост…» Вот посмотришь, наша газета будет хуже всех…
Валерка, забыв про невытащенный колышек, запускает пятерню в волосы. Этого допустить нельзя. Классная стенгазета должна занять на школьной выставке первое место и получить премию. Валерка даже на второе место не согласен. Столько все старались, заметки писали — и на тебе, Колька Орлов, оказывается, мазила! Это точно, что мазила: нарисует что-нибудь — потом всем классом отгадывают… Все говорят — птица, а Колька уверяет, что суслик. А без рисунков какая газета!
— Давай тащи! — сердито говорит Валерка. — Думаешь, расстроил человека, так я про все и забыл?
Вовка, что-то бурча под нос, снова становится на колени и снова нагибает голову. Колышек забит на совесть! Даже кончика не видно. Не за что зубами зацепить. Зеленая трава щекочет в носу, земля набирается в рот. Вовка чихает, отплевывается.
— А я знаю одного человека — здорово рисует! — говорит Вовка. — И ты его знаешь…
— Не знаю… — морщит лоб Валерка. — Как звать этого человека?
— Хитрый!
— Ну скажи первую букву?
— Все равно не отгадаешь. — Вовка пальцем соскабливает с носа землю. — Ладно, скажу… Этот человек — я!
— Врешь! — Валерка недоверчиво смотрит на Вовкин затылок.
— Вру!.. — усмехнулся Вовка. — У меня дома, если хочешь знать, шесть альбомов с разными рисунками… Мама их даже гостям показывает. Хвалят.
— Гости?
— Гости, — подтверждает Вовка. — А дядя Вася из консерватории, знаешь, что сказал? Он сказал, что из меня может получиться этот… Ну, который еще трех мишек нарисовал в лесу…
— Шишкин, — подсказывает Валерка.
— Во-во! Шишкин… Этот… Сюжет у меня особенно хорошо получается!
— Сюжет?!
— То есть пейзаж!
— И молчал, а?
— Не люблю, понимаешь, хвастать, — говорит Вовка. — Я человек скромный…
Тут Вовка и сам заметил, что малость перехватил.
— Это не только я такой, — заторопился он. — Все начинающие художники сначала рисуют для себя, а потом, когда научатся, — для всех. Я уже могу рисовать для всех!
— Давно бы надо для всех, — сказал Валерка. — Видали! Мама гостям показывает, а он ребятам ни гугу… Будешь теперь в нашу газету рисовать!
— Могу… — Вовка покосился на колышек.
— Ладно, — сказал Валерка, — пускай тут пока торчит…
Он очертил острой щепкой место, где был забит колышек, а посередине положил серый булыжник.
— Это зачем еще? — спросил Вовка.
— Если обманешь, при всех зубами тащить будешь, — сказал Валерка.
На другой день Вовка Шошин принес в школу три большущих альбома.
— А говорил, шесть… — сказал Валерка.
— Эти-то еле приволок… — Вовка положил альбомы один на другой, и они заняли полпарты.
— Дай-ка посмотрю… — Валерка протянул руку к верхнему альбому.
— Не тронь! — сказал Вовка. — На переменке всем покажу…
Пока шел первый урок, весь класс с любопытством посматривал на Вовкину парту, где лежали альбомы. Даже учительница обратила на них внимание.
— Что это у тебя, Шошин? — спросила она.
— Да так, — сказал Вовка, — кое-какие наброски… Эскизы.
На перемене альбомы пошли по рукам. Рисунки и правда были хорошие.
— Ай да Вовка! — ахали ребята. — Настоящий художник!
— Это еще что, — сиял Шошин. — У меня дома картина — закачаешься!
Важный стал Вовка — не подойди! После уроков он приходил в пионерскую комнату, где члены редколлегии стенгазеты «Все делай своими руками» переписывали начисто заметки и приклеивали их на большой белый лист, и командовал: «Разве так приклеивают? Не видите — косо? А ну, переклеивайте!»
Ребята послушно переклеивали. Вовка — художник, ему виднее, что прямо, что криво.
А Вовка, ковыряя в носу, уже читал заметку и хмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— И знаешь, куда мы решили поехать? — с подъемом сказал Генька. — На Дальний Восток или в Сибирь…
— Кто это «мы»? — Мама уронила чайную ложку.
— Как кто? Мы, выпускники.
Генька отхлебнул глоток чаю и невинно посмотрел на маму.
— Ух какой чай сегодня вкусный!
— А как же Технологический институт? — нахмурился папа. — Ты же хотел на инженера учиться!
— Папа, ты сам вчера говорил, что грош цена тому инженеру, который производства не знает… И примеры приводил.
— Вот так штука! — Папа еще что-то хотел сказать, но, встретив пронзительный мамин взгляд, поперхнулся чаем и, покраснев, несколько раз оглушительно чихнул.
— Будь здоров! — дружно в один голос сказали Валерка с Генькой.
Папа молча поднялся из-за стола и ушел в свою комнату. Вслед за ним, поджав губы, отправилась мама.
Пользуясь удобным случаем, Валерка положил в чай три лишних ложки сахару и, не опасаясь выговора, стал бренчать о стакан.
Генька пил чай и улыбался.
— Чего это ты радуешься? — подозрительно спросил Валерка.
— Ты не болтун? — спросил брат.
— Ты же знаешь, — поспешно ответил Валерка, — кремень!
— Так вот, кремень, это я уговорил директора позвонить папе…
Генька оглянулся на дверь и понизил голос:
— Пусть теперь попробует не отпустить меня!
— Это ты в Сибири будешь ловить рыбу огромными крючками?
— Угадал!
— Гень, а таких, как я, берут туда? — спросил Валерка.
Генька рассмеялся и разлохматил его волосы.
— Таким, как ты, подрасти нужно. Понял?
Понять-то Валерка понял, а все же обидно стало, что не родился он с братом в один день, пусть даже Восьмого марта…
ВОВКА-ХУДОЖНИК
Валерка и Вовка Шошин сидят на крошечной лужайке, приткнувшейся к чугунной школьной ограде, и режутся в «ножички». Теплынь. Солнце. Полосатая, как тельняшка, тень потихоньку сползает с них, будто кто-то нарочно за рукав стаскивает. Над головой ребят тихо покачиваются ветви старого клена. На самой нижней ветке сидит чумазый воробей и, склонив набок голову, с любопытством смотрит, как Валерка черенком перочинного ножика со смаком заколачивает в землю колышек.
— Тащи-и, — во весь рот улыбается Валерка.
Вовке не хочется тащить колышек. Ему хочется стукнуть везучего Валерку по шее, но ничего не поделаешь: игра есть игра. Кряхтя и сопя, он становится на колени и низко нагибает голову. Желтый хохол воткнулся в зеленую траву, перепутался с ней.
— Ну чего ты все носом землю колупаешь? — говорит Валерка. — Тащи! Зубами…
Вовка косит на приятеля хитрым зеленым глазом.
— А кто нашу стенгазету будет раскрашивать? — спрашивает он.
Валерка хмурит белые брови.
— Как кто? Колька Орлов…
— Сказал тоже: Колька!
Вовка садится на корточки и стряхивает землю с колен.
— Твой Колька — мазила. Он мне показал в своем альбоме какое-то страшилище и спросил: «Отгадай: кто это?» Я говорю: «Какое-то древнее ископаемое…» А он говорит: «Это же ворона!» — «А почему, — спрашиваю, — у нее попугаев клюв?» — «Это, — говорит, — вовсе не клюв, а хвост…» Вот посмотришь, наша газета будет хуже всех…
Валерка, забыв про невытащенный колышек, запускает пятерню в волосы. Этого допустить нельзя. Классная стенгазета должна занять на школьной выставке первое место и получить премию. Валерка даже на второе место не согласен. Столько все старались, заметки писали — и на тебе, Колька Орлов, оказывается, мазила! Это точно, что мазила: нарисует что-нибудь — потом всем классом отгадывают… Все говорят — птица, а Колька уверяет, что суслик. А без рисунков какая газета!
— Давай тащи! — сердито говорит Валерка. — Думаешь, расстроил человека, так я про все и забыл?
Вовка, что-то бурча под нос, снова становится на колени и снова нагибает голову. Колышек забит на совесть! Даже кончика не видно. Не за что зубами зацепить. Зеленая трава щекочет в носу, земля набирается в рот. Вовка чихает, отплевывается.
— А я знаю одного человека — здорово рисует! — говорит Вовка. — И ты его знаешь…
— Не знаю… — морщит лоб Валерка. — Как звать этого человека?
— Хитрый!
— Ну скажи первую букву?
— Все равно не отгадаешь. — Вовка пальцем соскабливает с носа землю. — Ладно, скажу… Этот человек — я!
— Врешь! — Валерка недоверчиво смотрит на Вовкин затылок.
— Вру!.. — усмехнулся Вовка. — У меня дома, если хочешь знать, шесть альбомов с разными рисунками… Мама их даже гостям показывает. Хвалят.
— Гости?
— Гости, — подтверждает Вовка. — А дядя Вася из консерватории, знаешь, что сказал? Он сказал, что из меня может получиться этот… Ну, который еще трех мишек нарисовал в лесу…
— Шишкин, — подсказывает Валерка.
— Во-во! Шишкин… Этот… Сюжет у меня особенно хорошо получается!
— Сюжет?!
— То есть пейзаж!
— И молчал, а?
— Не люблю, понимаешь, хвастать, — говорит Вовка. — Я человек скромный…
Тут Вовка и сам заметил, что малость перехватил.
— Это не только я такой, — заторопился он. — Все начинающие художники сначала рисуют для себя, а потом, когда научатся, — для всех. Я уже могу рисовать для всех!
— Давно бы надо для всех, — сказал Валерка. — Видали! Мама гостям показывает, а он ребятам ни гугу… Будешь теперь в нашу газету рисовать!
— Могу… — Вовка покосился на колышек.
— Ладно, — сказал Валерка, — пускай тут пока торчит…
Он очертил острой щепкой место, где был забит колышек, а посередине положил серый булыжник.
— Это зачем еще? — спросил Вовка.
— Если обманешь, при всех зубами тащить будешь, — сказал Валерка.
На другой день Вовка Шошин принес в школу три большущих альбома.
— А говорил, шесть… — сказал Валерка.
— Эти-то еле приволок… — Вовка положил альбомы один на другой, и они заняли полпарты.
— Дай-ка посмотрю… — Валерка протянул руку к верхнему альбому.
— Не тронь! — сказал Вовка. — На переменке всем покажу…
Пока шел первый урок, весь класс с любопытством посматривал на Вовкину парту, где лежали альбомы. Даже учительница обратила на них внимание.
— Что это у тебя, Шошин? — спросила она.
— Да так, — сказал Вовка, — кое-какие наброски… Эскизы.
На перемене альбомы пошли по рукам. Рисунки и правда были хорошие.
— Ай да Вовка! — ахали ребята. — Настоящий художник!
— Это еще что, — сиял Шошин. — У меня дома картина — закачаешься!
Важный стал Вовка — не подойди! После уроков он приходил в пионерскую комнату, где члены редколлегии стенгазеты «Все делай своими руками» переписывали начисто заметки и приклеивали их на большой белый лист, и командовал: «Разве так приклеивают? Не видите — косо? А ну, переклеивайте!»
Ребята послушно переклеивали. Вовка — художник, ему виднее, что прямо, что криво.
А Вовка, ковыряя в носу, уже читал заметку и хмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21