Я собираюсь обнять ее – такого я не делал уже давненько, – но меня опережает Гурд.
Лучше оставить их наедине. Я задерживаюсь только для того, чтобы сказать Танроз о моем желании иметь сегодня вечером на ужин добрый пирог с олениной и, может быть, лимонный торт на десерт. После этого отправляюсь в свой рабочий кабинет и убираю мусор с кушетки, прежде чем улечься вздремнуть после обеда. К несчастью – и такое случается нередко, – как раз когда я направляюсь к кушетке, в дверь стучат. Я распахиваю дверь настежь, готовый отразить вторжение непрошеного гостя. Передо мной стоит полная женщина средних лет в сопровождении мускулистого молодого человека, судя по одежде – ее слуги.
– Можно войти? – спрашивает женщина таким тонким голосом, что им можно бы резать стекло.
– Раз уж пришли, то входите.
Я хмурюсь, но пропускаю гостей. Чего хочет от меня эта сенаторская жена? Она с достоинством усаживается на стул, стоящий перед моим письменным столом.
– Я желаю нанять вас.
– Длячего?
– Чтобы снять позор с доброго имени моего мужа.
– В чем он обвиняется?
– В убийстве префекта Гальвиния.
Наступает краткое молчание, необходимое мне для постижения смысла сказанного.
– А кто ваш муж?
– Сенатор Лодий.
Я встаю и указываю дамочке на дверь.
– Ничем не могу помочь. Обратитесь в агентство Венария в центре города. Эти люди вам больше подойдут.
Женщина продолжает сидеть. Она абсолютно невозмутима, и я чувствую себя глупо.
– Вы ведь детектив, которого можно нанимать, не так ли?
– Верно. Но ваш муж в прошлом году шантажировал меня. Он назвал меня простолюдином и подонком…
– Он вправду так выразился? На него не похоже.
– Не ручаюсь за точность слов. Смысл был такой.
Она слегка морщит лоб.
– Понимаю. Но когда мне рекомендовали вас как опытного детектива и человека, который не раз сражался на поле брани, я не ожидала, что вы окажетесь таким чувствительным.
– Я вовсе не чувствительный. Я оскорблен. Благодаря вашему мужу я должен был препятствовать выселению.
– Выселению? Несправедливому?
– Ну…
Я умолкаю и сажусь на стул.
– Может быть, и нет – с точки зрения арендатора. Но это означало конфронтацию с претором Капием, что принесло мне кучу неприятностей.
И неприятности еще не кончились. Они лишь положили начало выдвинутым против меня обвинениям. Влезать в политику в Турае – очень опасное дело. А Лодий меня заставил.
– Его арестовали?
– Арестуют, и очень скоро. Я уже получила сообщение об этом.
– И сенатор Лодий послал вас, чтобы вы наняли меня?
Она качает головой. Ее муж тут ни при чем.
– Вас мне порекомендовал помощник консула Цицерий.
Ничего себе… Да, я славно потрудился на благо помощника консула в течение последнего года, но он даже не намекнул, что ценит мои услуги. Я и не знал, что он так высоко ставит меня и даже рекомендует другим людям. Все это вдвойне странно, ибо Цицерий является злейшим врагом Лодия.
– Цицерий? Но почему он пытается помочь вашему мужу?
Сенаторша качает головой. Это ей неизвестно.
– Я знаю, что он сказал вам. «Обратитесь к Фраксу. Он пьяница и позор города, но не прочь испачкать руки в грязи».
– Он был гораздо более вежлив.
Женщина слегка изменяется в лице, однако слез в ее глазах еще не видно. Представительницы высших классов редко плачут, когда у них серьезные неприятности, считая слезы дурным тоном. С другой стороны, они могут разрыдаться, если опаздывает их парикмахер.
Не хочется мне заниматься этим делом. Причина не только в моей нелюбви к сенатору Лодию, но еще и в том, что у меня сейчас и без того немало забот. Кроме того, через несколько месяцев орки вообще могут стереть город с лица земли. Тогда кого будет интересовать, кто убил префекта? И все же я не могу допустить, чтобы убийца гулял на свободе. Если Службе общественной охраны и дворцовой страже не удастся поймать убийцу, он останется ненаказанным, а это неправильно. Если же я займусь делом и оправдаю Лодия, возможно, и подлинного убийцу поймать будет легче. Тогда восторжествует справедливость. А я окажусь в лагере противников короля, который презирает Лодия. И это плохо.
Пытаюсь взвесить все «за» и «против», но от выпитого пива меня клонит ко сну. К тому же я слишком устал от хождения по округу Двенадцати морей.
– Я видел, как ваш муж передавал еду Гальвинию, после чего префект упал замертво. Его положение никак нельзя назвать завидным.
– Мой муж не убивал префекта! – взволнованно говорит жена сенатора. – Не важно, что там говорят маги из дворцовой стражи.
– А разве они утверждают, что он убил префекта?
– Полагаю, маги скоро заявят об этом. Пока мы с вами разговариваем, выписывается ордер на арест.
– В таком случае Лодий обречен.
– Мой муж не обречен.
– Еще как обречен. Если маги укажут на него, ему крышка. Извините, мадам, но тот факт, что он богатый сенатор, еще не значит, что ему не нужно отвечать за свое преступление.
Женщина холодно смотрит на меня. Потом встает и обращается к слуге:
– Пошли. Этот человек не хочет помочь нам. Помощник консула Цицерий неправильно информировал нас о его способностях.
С чувством собственного достоинства она отворачивается.
– Сожалею, что отняла у вас время.
Сенаторша подходит к двери и спускается по лестнице на улицу. Я жду, пока посетители уйдут, потом делаю большой глоток из бутылки кли. Мне не по себе. Обычно, когда я отшиваю нежелательных клиентов, те произносят напыщенные речи, а затем оскорбляют меня. Называют меня пузаном, пьяницей, трусом или кем-то в этом роде. Но никогда не извиняются за то, что отняли у меня время. И не уходят, преисполненные чувства собственного достоинства. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне становится не по себе. Почему эта женщина выслушала мои оскорбления и ушла весьма благородным образом?
Я быстро подбегаю к двери и распахиваю ее настежь. Внизу слуга все еще помогает своей госпоже усесться в карету.
– Ладно. Я возьмусь за это чертово дело! – кричу я ей.
Сенаторша поднимает на меня взгляд.
– Хорошо, – просто говорит она. – Не хотели бы вы посетить мой дом, чтобы узнать детали? Может быть, сегодня вечером?
Я киваю и закрываю дверь. Макри пользуется моментом, чтобы войти.
– Итак, ты берешься? – говорит она. – Лодий невиновен?
– Откуда ты все знаешь?
– Подслушивала у двери. Так что? Он невиновен?
– Понятия не имею. Но теперь мне придется выяснить. Черт возьми! Я не хотел работать на сенатора Лодия. Терпеть его не могу.
– Тогда почему ты принялся за расследование?
– Его жена подкупила меня тем, что вела себя вполне достойно.
– Эта сучка все рассчитала заранее. Ты не мог ей противостоять.
– Не все так просто. Теперь мне придется защищать человека, которого считают убийцей Гальвиния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Лучше оставить их наедине. Я задерживаюсь только для того, чтобы сказать Танроз о моем желании иметь сегодня вечером на ужин добрый пирог с олениной и, может быть, лимонный торт на десерт. После этого отправляюсь в свой рабочий кабинет и убираю мусор с кушетки, прежде чем улечься вздремнуть после обеда. К несчастью – и такое случается нередко, – как раз когда я направляюсь к кушетке, в дверь стучат. Я распахиваю дверь настежь, готовый отразить вторжение непрошеного гостя. Передо мной стоит полная женщина средних лет в сопровождении мускулистого молодого человека, судя по одежде – ее слуги.
– Можно войти? – спрашивает женщина таким тонким голосом, что им можно бы резать стекло.
– Раз уж пришли, то входите.
Я хмурюсь, но пропускаю гостей. Чего хочет от меня эта сенаторская жена? Она с достоинством усаживается на стул, стоящий перед моим письменным столом.
– Я желаю нанять вас.
– Длячего?
– Чтобы снять позор с доброго имени моего мужа.
– В чем он обвиняется?
– В убийстве префекта Гальвиния.
Наступает краткое молчание, необходимое мне для постижения смысла сказанного.
– А кто ваш муж?
– Сенатор Лодий.
Я встаю и указываю дамочке на дверь.
– Ничем не могу помочь. Обратитесь в агентство Венария в центре города. Эти люди вам больше подойдут.
Женщина продолжает сидеть. Она абсолютно невозмутима, и я чувствую себя глупо.
– Вы ведь детектив, которого можно нанимать, не так ли?
– Верно. Но ваш муж в прошлом году шантажировал меня. Он назвал меня простолюдином и подонком…
– Он вправду так выразился? На него не похоже.
– Не ручаюсь за точность слов. Смысл был такой.
Она слегка морщит лоб.
– Понимаю. Но когда мне рекомендовали вас как опытного детектива и человека, который не раз сражался на поле брани, я не ожидала, что вы окажетесь таким чувствительным.
– Я вовсе не чувствительный. Я оскорблен. Благодаря вашему мужу я должен был препятствовать выселению.
– Выселению? Несправедливому?
– Ну…
Я умолкаю и сажусь на стул.
– Может быть, и нет – с точки зрения арендатора. Но это означало конфронтацию с претором Капием, что принесло мне кучу неприятностей.
И неприятности еще не кончились. Они лишь положили начало выдвинутым против меня обвинениям. Влезать в политику в Турае – очень опасное дело. А Лодий меня заставил.
– Его арестовали?
– Арестуют, и очень скоро. Я уже получила сообщение об этом.
– И сенатор Лодий послал вас, чтобы вы наняли меня?
Она качает головой. Ее муж тут ни при чем.
– Вас мне порекомендовал помощник консула Цицерий.
Ничего себе… Да, я славно потрудился на благо помощника консула в течение последнего года, но он даже не намекнул, что ценит мои услуги. Я и не знал, что он так высоко ставит меня и даже рекомендует другим людям. Все это вдвойне странно, ибо Цицерий является злейшим врагом Лодия.
– Цицерий? Но почему он пытается помочь вашему мужу?
Сенаторша качает головой. Это ей неизвестно.
– Я знаю, что он сказал вам. «Обратитесь к Фраксу. Он пьяница и позор города, но не прочь испачкать руки в грязи».
– Он был гораздо более вежлив.
Женщина слегка изменяется в лице, однако слез в ее глазах еще не видно. Представительницы высших классов редко плачут, когда у них серьезные неприятности, считая слезы дурным тоном. С другой стороны, они могут разрыдаться, если опаздывает их парикмахер.
Не хочется мне заниматься этим делом. Причина не только в моей нелюбви к сенатору Лодию, но еще и в том, что у меня сейчас и без того немало забот. Кроме того, через несколько месяцев орки вообще могут стереть город с лица земли. Тогда кого будет интересовать, кто убил префекта? И все же я не могу допустить, чтобы убийца гулял на свободе. Если Службе общественной охраны и дворцовой страже не удастся поймать убийцу, он останется ненаказанным, а это неправильно. Если же я займусь делом и оправдаю Лодия, возможно, и подлинного убийцу поймать будет легче. Тогда восторжествует справедливость. А я окажусь в лагере противников короля, который презирает Лодия. И это плохо.
Пытаюсь взвесить все «за» и «против», но от выпитого пива меня клонит ко сну. К тому же я слишком устал от хождения по округу Двенадцати морей.
– Я видел, как ваш муж передавал еду Гальвинию, после чего префект упал замертво. Его положение никак нельзя назвать завидным.
– Мой муж не убивал префекта! – взволнованно говорит жена сенатора. – Не важно, что там говорят маги из дворцовой стражи.
– А разве они утверждают, что он убил префекта?
– Полагаю, маги скоро заявят об этом. Пока мы с вами разговариваем, выписывается ордер на арест.
– В таком случае Лодий обречен.
– Мой муж не обречен.
– Еще как обречен. Если маги укажут на него, ему крышка. Извините, мадам, но тот факт, что он богатый сенатор, еще не значит, что ему не нужно отвечать за свое преступление.
Женщина холодно смотрит на меня. Потом встает и обращается к слуге:
– Пошли. Этот человек не хочет помочь нам. Помощник консула Цицерий неправильно информировал нас о его способностях.
С чувством собственного достоинства она отворачивается.
– Сожалею, что отняла у вас время.
Сенаторша подходит к двери и спускается по лестнице на улицу. Я жду, пока посетители уйдут, потом делаю большой глоток из бутылки кли. Мне не по себе. Обычно, когда я отшиваю нежелательных клиентов, те произносят напыщенные речи, а затем оскорбляют меня. Называют меня пузаном, пьяницей, трусом или кем-то в этом роде. Но никогда не извиняются за то, что отняли у меня время. И не уходят, преисполненные чувства собственного достоинства. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне становится не по себе. Почему эта женщина выслушала мои оскорбления и ушла весьма благородным образом?
Я быстро подбегаю к двери и распахиваю ее настежь. Внизу слуга все еще помогает своей госпоже усесться в карету.
– Ладно. Я возьмусь за это чертово дело! – кричу я ей.
Сенаторша поднимает на меня взгляд.
– Хорошо, – просто говорит она. – Не хотели бы вы посетить мой дом, чтобы узнать детали? Может быть, сегодня вечером?
Я киваю и закрываю дверь. Макри пользуется моментом, чтобы войти.
– Итак, ты берешься? – говорит она. – Лодий невиновен?
– Откуда ты все знаешь?
– Подслушивала у двери. Так что? Он невиновен?
– Понятия не имею. Но теперь мне придется выяснить. Черт возьми! Я не хотел работать на сенатора Лодия. Терпеть его не могу.
– Тогда почему ты принялся за расследование?
– Его жена подкупила меня тем, что вела себя вполне достойно.
– Эта сучка все рассчитала заранее. Ты не мог ей противостоять.
– Не все так просто. Теперь мне придется защищать человека, которого считают убийцей Гальвиния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56