Их семеро. Мы с Макри можем сдержать их до подхода орков.
Принц не шевелится. Он смотрит на Макри, а потом обращается к ней на языке, известном лишь немногим оркам.
– Ну, здравствуй, сестра.
– Ну, здравствуй, брат.
– Радуюсь твоим воинским успехам.
– Ты бросил меня подыхать среди рабов в гладиаторском лагере.
Принц пожимает плечами.
– А теперь ты сражаешься за Турай.
– Точно.
– Не хочешь присоединиться к моей армии?
Она плюет на землю.
На губах принца появляется усмешка.
– Эльфийская кровь. От нее все беды.
Он смотрит вперед.
– Ворота закрываются. Если вы хотите вернуться в город, идите прямо сейчас. Встретимся за крепостными стенами.
Макри хочет что-то сказать. Ее губы дрожат. Я хватаю ее и сквозь густой дым и падающий снег тащу за собой к Восточным воротам. Они вот-вот захлопнутся перед нами. Я издаю самые грязные и громкие ругательства, которые только знаю. Слава богу, кто-то услышал меня. Ворота открываются на несколько дюймов, и мы проскакиваем внутрь. Закручиваются тяжелые болты, опускаются огромные перекладины. Мы последними возвращаемся в Турай.
Я поворачиваюсь к Макри.
– Он назвал тебя сестрой? Принц Амраг– твой брат?
– Наполовину. У нас один отец, но матери разные. В Амраге не течет эльфийская кровь.
– Ты давно знаешь об этом?
Она качает головой.
– Я не знала, что случилось с ним после того, как он убежал из лагеря гладиаторов.
Вокруг царит полный хаос, Лисутариды нигде не видно.
– Что нам теперь делать? – спрашивает Макри.
Хороший вопрос.
Я и сам не знаю, что делать. Никто не знает.
– Мне надо найти Лисутариду, – говорит Макри.
Я следую за Макри. Давненько я уже не был столь неуверен в себе. Может быть, мне отправиться в округ Двенадцати морей, залезть на какую-нибудь стену и ждать атаки орков? Или лучше находиться поблизости от Восточных ворот – на случаи если орки ударят здесь? Не знаю.
Возле восточной стены расположен Сад удовольствий. Пруды сейчас все замерзли, а деревья покрыты снегом. На стылой земле тут и там валяются тела убитых и раненых. Турай не готов к таким потерям – не хватает докторов, аптекарей и травников. Раненые лежат в снегу, и никто не оказывает им помощи.
– Ты был прав относительно войны, – говорит Макри. – Я с самого начала сражения ничего не могла понять.
– Мы тоже. Кроме того, что нас били.
– Гурд жив?
Я качаю головой.
– Понятия не имею.
Мы натыкаемся на человека, стоящего на коленях. Это Эрисокс, повар консула. Когда началось сражение, бедняга оказался за городской стеной. Он едва успел вернуться в город, сохранив при этом свою тележку и маленькую печку. В ногу Эрисоксу попала стрела, и он пытается вытащить ее. Я наклоняюсь помочь. Стрела вонзилась не слишком глубоко и не принесет большого вреда. Одним рывком выдергиваю ее, Эрисокс вскрикивает от боли и на мгновение теряет сознание.
– Рана пустяковая, – говорю я ему.
Осматриваю портативную печь. Я уже давно ничего не ел. Открываю дверцу в поисках съестного, нахожу булочку, достаю ее и протягиваю половину Макри. Она отказывается, и я разом съедаю всю сдобу.
– Эрисокс – мастер своего дела. Сомневаюсь, есть ли в городе лучший повар. Выпечка просто замечательная.
– В самом деле? – спрашивает Макри.
– Идеальная. Подумать только, в каких трудных условиях ее готовили. Портативная печь, пурга, орки наступают, драконы кружат над головами… А человек печет отменную сдобу! Ничто не может остановить его.
Умолкаю и вдруг понимаю, что Эрисокс мне врал. Тут он стонет, и я помогаю ему сесть ровно.
– Эрисокс, в ходе расследования убийства Гальвиния я доверял только вам одному, потому что вы великий повар. Но вы врали мне, не так ли? Вы сказали, что никто не входил на кухню. Это неправда.
У Эрисокса несчастный вид.
– Беварий был на кухне вместе с Риттием. Я ходил в кладовую вместе со своим помощником и Беварием.
– Зачем?
– Чтобы сделать ставки на скачках. Все кухонные работники кабинета консула обычно сдают деньги повару Бевария.
– Так почему на этот раз деньги взял Беварий?
– Он сказал, что повар болен. Мы сочли это странным, но ведь все знают, что сенаторы любят делать ставки.
Я киваю. Беварий просто воспользовался случаем, чтобы удалить из кухни шеф-повара и его помощника.
– Зачем вам понадобилось идти в кладовую?
– Консул не любит, когда обслуга делает ставки во время работы.
– А где все это время находился Риттий?
– Оставался на кухне.
Риттий был на кухне один. Вне всяких сомнений, он и отравил пищу.
Помогаю Эрисоксу забинтовывать лодыжку. Его ложь осложнила расследование, но я не могу испытывать ненависть к человеку, который так хорошо готовит.
– Орки уже у ворот. Надо идти воевать.
– Но как вы узнали, что я врал вам?
– Мне помогло отличное качество приготовленной вами еды. Я ел печенье, сделанное вами, в кабинете консула и на поле во время учений, и я пробовал вашу сдобу, когда на нас напали орки. Отличное качество. В самых тяжелых условиях вы готовите превосходную еду. И тут я вспомнил, что в день убийства Гальвиния ел недопеченную булочку. Объяснение может быть только одно – вы на время отлучились из кухни.
Эрисокс опускает глаза.
– Несколько булочек вышли сыроватыми. Не следовало мне уходить.
– Не расстраивайтесь. Ставки тоже надо делать.
– Фракс! – раздается самый громкий голос на всем Западе.
Не кто иной, как Виригакс. И в хорошей форме.
– Черт знает какие дела! Как драконы умудрились прилететь зимой? Половина моих воинов погибла, прежде чем мы смогли добраться до орков.
Виригакс и его друзья-наемники внесли в город раненых бойцов и сейчас ищут врачей. Некоторые воины серьезно ранены, кое-кто из них умер. Подхожу к телу одного из них.
– Это Торагакс?
Виригакс кивает.
– Бедняга. Погиб в первом же бою.
Макри подходит к телу убитого. Оно крайне изуродовано. Девушка безучастно смотрит на него. Даже не хмурится.
– Вы знаете, что ваш принц мертв? – спрашивает Виригакс.
– Нет.
– Он оказался плохим вождем.
– Что правда, то правда. Ему следовало верить предсказаниям Лисутариды.
Макри отходит от тела Торагакса.
– Кто несет ответственность за внезапное нападение? Может быть, маг, действующий в Турае? Или имело место предательство?
– Думаю, нас предал Риттий, – бормочу я.
Макри кивает.
В Сад наслаждений въезжают всадники: генерал Помий, Лисутарида и другие должностные лица. Консула среди них не видно. Офицеры по приказу генерала пытаются организовать разобщенные части.
– Это карета Риттия? – спрашивает Макри, показывая на коляску в конце кавалькады.
– Похоже на то.
Макри направляется к карете, я за ней. Сейчас, когда идет сражение не на жизнь, а на смерть, нет времени заниматься расследованием убийства, но я тем не менее хотел бы переговорить с Риттием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Принц не шевелится. Он смотрит на Макри, а потом обращается к ней на языке, известном лишь немногим оркам.
– Ну, здравствуй, сестра.
– Ну, здравствуй, брат.
– Радуюсь твоим воинским успехам.
– Ты бросил меня подыхать среди рабов в гладиаторском лагере.
Принц пожимает плечами.
– А теперь ты сражаешься за Турай.
– Точно.
– Не хочешь присоединиться к моей армии?
Она плюет на землю.
На губах принца появляется усмешка.
– Эльфийская кровь. От нее все беды.
Он смотрит вперед.
– Ворота закрываются. Если вы хотите вернуться в город, идите прямо сейчас. Встретимся за крепостными стенами.
Макри хочет что-то сказать. Ее губы дрожат. Я хватаю ее и сквозь густой дым и падающий снег тащу за собой к Восточным воротам. Они вот-вот захлопнутся перед нами. Я издаю самые грязные и громкие ругательства, которые только знаю. Слава богу, кто-то услышал меня. Ворота открываются на несколько дюймов, и мы проскакиваем внутрь. Закручиваются тяжелые болты, опускаются огромные перекладины. Мы последними возвращаемся в Турай.
Я поворачиваюсь к Макри.
– Он назвал тебя сестрой? Принц Амраг– твой брат?
– Наполовину. У нас один отец, но матери разные. В Амраге не течет эльфийская кровь.
– Ты давно знаешь об этом?
Она качает головой.
– Я не знала, что случилось с ним после того, как он убежал из лагеря гладиаторов.
Вокруг царит полный хаос, Лисутариды нигде не видно.
– Что нам теперь делать? – спрашивает Макри.
Хороший вопрос.
Я и сам не знаю, что делать. Никто не знает.
– Мне надо найти Лисутариду, – говорит Макри.
Я следую за Макри. Давненько я уже не был столь неуверен в себе. Может быть, мне отправиться в округ Двенадцати морей, залезть на какую-нибудь стену и ждать атаки орков? Или лучше находиться поблизости от Восточных ворот – на случаи если орки ударят здесь? Не знаю.
Возле восточной стены расположен Сад удовольствий. Пруды сейчас все замерзли, а деревья покрыты снегом. На стылой земле тут и там валяются тела убитых и раненых. Турай не готов к таким потерям – не хватает докторов, аптекарей и травников. Раненые лежат в снегу, и никто не оказывает им помощи.
– Ты был прав относительно войны, – говорит Макри. – Я с самого начала сражения ничего не могла понять.
– Мы тоже. Кроме того, что нас били.
– Гурд жив?
Я качаю головой.
– Понятия не имею.
Мы натыкаемся на человека, стоящего на коленях. Это Эрисокс, повар консула. Когда началось сражение, бедняга оказался за городской стеной. Он едва успел вернуться в город, сохранив при этом свою тележку и маленькую печку. В ногу Эрисоксу попала стрела, и он пытается вытащить ее. Я наклоняюсь помочь. Стрела вонзилась не слишком глубоко и не принесет большого вреда. Одним рывком выдергиваю ее, Эрисокс вскрикивает от боли и на мгновение теряет сознание.
– Рана пустяковая, – говорю я ему.
Осматриваю портативную печь. Я уже давно ничего не ел. Открываю дверцу в поисках съестного, нахожу булочку, достаю ее и протягиваю половину Макри. Она отказывается, и я разом съедаю всю сдобу.
– Эрисокс – мастер своего дела. Сомневаюсь, есть ли в городе лучший повар. Выпечка просто замечательная.
– В самом деле? – спрашивает Макри.
– Идеальная. Подумать только, в каких трудных условиях ее готовили. Портативная печь, пурга, орки наступают, драконы кружат над головами… А человек печет отменную сдобу! Ничто не может остановить его.
Умолкаю и вдруг понимаю, что Эрисокс мне врал. Тут он стонет, и я помогаю ему сесть ровно.
– Эрисокс, в ходе расследования убийства Гальвиния я доверял только вам одному, потому что вы великий повар. Но вы врали мне, не так ли? Вы сказали, что никто не входил на кухню. Это неправда.
У Эрисокса несчастный вид.
– Беварий был на кухне вместе с Риттием. Я ходил в кладовую вместе со своим помощником и Беварием.
– Зачем?
– Чтобы сделать ставки на скачках. Все кухонные работники кабинета консула обычно сдают деньги повару Бевария.
– Так почему на этот раз деньги взял Беварий?
– Он сказал, что повар болен. Мы сочли это странным, но ведь все знают, что сенаторы любят делать ставки.
Я киваю. Беварий просто воспользовался случаем, чтобы удалить из кухни шеф-повара и его помощника.
– Зачем вам понадобилось идти в кладовую?
– Консул не любит, когда обслуга делает ставки во время работы.
– А где все это время находился Риттий?
– Оставался на кухне.
Риттий был на кухне один. Вне всяких сомнений, он и отравил пищу.
Помогаю Эрисоксу забинтовывать лодыжку. Его ложь осложнила расследование, но я не могу испытывать ненависть к человеку, который так хорошо готовит.
– Орки уже у ворот. Надо идти воевать.
– Но как вы узнали, что я врал вам?
– Мне помогло отличное качество приготовленной вами еды. Я ел печенье, сделанное вами, в кабинете консула и на поле во время учений, и я пробовал вашу сдобу, когда на нас напали орки. Отличное качество. В самых тяжелых условиях вы готовите превосходную еду. И тут я вспомнил, что в день убийства Гальвиния ел недопеченную булочку. Объяснение может быть только одно – вы на время отлучились из кухни.
Эрисокс опускает глаза.
– Несколько булочек вышли сыроватыми. Не следовало мне уходить.
– Не расстраивайтесь. Ставки тоже надо делать.
– Фракс! – раздается самый громкий голос на всем Западе.
Не кто иной, как Виригакс. И в хорошей форме.
– Черт знает какие дела! Как драконы умудрились прилететь зимой? Половина моих воинов погибла, прежде чем мы смогли добраться до орков.
Виригакс и его друзья-наемники внесли в город раненых бойцов и сейчас ищут врачей. Некоторые воины серьезно ранены, кое-кто из них умер. Подхожу к телу одного из них.
– Это Торагакс?
Виригакс кивает.
– Бедняга. Погиб в первом же бою.
Макри подходит к телу убитого. Оно крайне изуродовано. Девушка безучастно смотрит на него. Даже не хмурится.
– Вы знаете, что ваш принц мертв? – спрашивает Виригакс.
– Нет.
– Он оказался плохим вождем.
– Что правда, то правда. Ему следовало верить предсказаниям Лисутариды.
Макри отходит от тела Торагакса.
– Кто несет ответственность за внезапное нападение? Может быть, маг, действующий в Турае? Или имело место предательство?
– Думаю, нас предал Риттий, – бормочу я.
Макри кивает.
В Сад наслаждений въезжают всадники: генерал Помий, Лисутарида и другие должностные лица. Консула среди них не видно. Офицеры по приказу генерала пытаются организовать разобщенные части.
– Это карета Риттия? – спрашивает Макри, показывая на коляску в конце кавалькады.
– Похоже на то.
Макри направляется к карете, я за ней. Сейчас, когда идет сражение не на жизнь, а на смерть, нет времени заниматься расследованием убийства, но я тем не менее хотел бы переговорить с Риттием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56