Слышу ее голос в коридоре, приветствующий Югова. Он явился на полчаса раньше одиннадцати.
– Спасибо за доброе слово, девонька, – отвечает ей Югов. – Хорошо, что мы с тобой встретились, когда никого нет в коридоре. Приходи-ка завтра ко мне в управление в первой половине дня. Надо с тобой поговорить с глазу на глаз.
– Какое-нибудь поручение, Иван Сергеевич?
– Не поручение, а предложение. Потому и секретничаю, что у нас хороший разговор получиться может.
Югов, постучавшись, входит ко мне.
– Извини за то, что раньше других пришел. Кстати, и уйду в первые же минуты нового года. Встречу его с вами и уйду на дежурство. Сменю Безрукова, который сейчас дежурит. Я весь отдел отпустил на эту ночь.
– А зачем вам Лейда в управлении понадобилась?
– Подслушивал.
– Просто слышал. Вы же ее у моих дверей приглашали.
– Хочу ее к нам взять. Скромна, находчива, не болтлива, умна… А ты против, что ли?
– Не знаю, Иван Сергеевич. Годится-то она годится. Но все наши петухи, как павлины, хвосты распустят.
– Некогда им будет. – Югов нахмурился. – Учти, что Михельс не последний шпионский ас. Вчера из Серпухова звонили, что местный патруль задержал человека, якобы вернувшегося из оккупированной зоны. Документы, вероятно, липовые. Вот и поезжай завтра в Серпухов и на месте выясни: кто есть кто…
Каким-то он будет мой первый день в новом году, на пороге второго года войны?
Мы все уже сидим за столом, мои соседи по квартире, которых чуть-чуть пугает моя новая профессия; уже пробили двенадцать раз часы на Спасской башне Кремля и хлопнула открытая бутылка шампанского, припасенная для меня бережливой матерью, и Югов, подняв бокал, сказал свой новогодний тост. Я запомнил в нем только следующее.
– …И еще несколько слов о хозяине нашей новогодней встречи. Я учил его, как учил меня легендарный Феликс Дзержинский, и учил, конечно, не с тех высот, но с тем, чтобы Вадим знал и запомнил его завет о том, что должно быть главным в чекисте. Война еще не кончена, осадное положение в Москве не снято, и враг будет еще не раз забрасывать к нам своих агентов, одного из которых вы знаете под именем Сысоева. Не осторожничайте с Вадимом, он же заботится о нашей безопасности. Пусть в тылу, но он солдат, человек с ружьем, защищающий вашу жизнь и свободу…
Окна замерзли, едва можно было разглядеть в них бесснежный туман, и мечи прожекторов пока не рассекали небо.
Шел январь второго года войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Спасибо за доброе слово, девонька, – отвечает ей Югов. – Хорошо, что мы с тобой встретились, когда никого нет в коридоре. Приходи-ка завтра ко мне в управление в первой половине дня. Надо с тобой поговорить с глазу на глаз.
– Какое-нибудь поручение, Иван Сергеевич?
– Не поручение, а предложение. Потому и секретничаю, что у нас хороший разговор получиться может.
Югов, постучавшись, входит ко мне.
– Извини за то, что раньше других пришел. Кстати, и уйду в первые же минуты нового года. Встречу его с вами и уйду на дежурство. Сменю Безрукова, который сейчас дежурит. Я весь отдел отпустил на эту ночь.
– А зачем вам Лейда в управлении понадобилась?
– Подслушивал.
– Просто слышал. Вы же ее у моих дверей приглашали.
– Хочу ее к нам взять. Скромна, находчива, не болтлива, умна… А ты против, что ли?
– Не знаю, Иван Сергеевич. Годится-то она годится. Но все наши петухи, как павлины, хвосты распустят.
– Некогда им будет. – Югов нахмурился. – Учти, что Михельс не последний шпионский ас. Вчера из Серпухова звонили, что местный патруль задержал человека, якобы вернувшегося из оккупированной зоны. Документы, вероятно, липовые. Вот и поезжай завтра в Серпухов и на месте выясни: кто есть кто…
Каким-то он будет мой первый день в новом году, на пороге второго года войны?
Мы все уже сидим за столом, мои соседи по квартире, которых чуть-чуть пугает моя новая профессия; уже пробили двенадцать раз часы на Спасской башне Кремля и хлопнула открытая бутылка шампанского, припасенная для меня бережливой матерью, и Югов, подняв бокал, сказал свой новогодний тост. Я запомнил в нем только следующее.
– …И еще несколько слов о хозяине нашей новогодней встречи. Я учил его, как учил меня легендарный Феликс Дзержинский, и учил, конечно, не с тех высот, но с тем, чтобы Вадим знал и запомнил его завет о том, что должно быть главным в чекисте. Война еще не кончена, осадное положение в Москве не снято, и враг будет еще не раз забрасывать к нам своих агентов, одного из которых вы знаете под именем Сысоева. Не осторожничайте с Вадимом, он же заботится о нашей безопасности. Пусть в тылу, но он солдат, человек с ружьем, защищающий вашу жизнь и свободу…
Окна замерзли, едва можно было разглядеть в них бесснежный туман, и мечи прожекторов пока не рассекали небо.
Шел январь второго года войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24