Пит потянулся к селектору.
– Тут пришла леди повидаться с Сэмом, – доложил он. – И Вирджил только что вошел.
– Какая еще леди? – донесся голос Гиллспи.
– Дьюна Мантоли, – подсказала девушка. – Я попросила мистера Тиббса, и он был настолько любезен, что подвез меня на своей машине.
Пит доложил.
– Сожалею, но ей лучше отказаться от этой затеи, – пришел ответ Гиллспи.
– Кто это говорит? – осведомилась Дьюна.
– Начальник полиции Гиллспи.
Подбородок Дьюны вновь стал каменным.
– Пожалуйста, проводите меня к мистеру Гиллспи, – потребовала она. – А если он не захочет меня принять, я позвоню мэру.
В сопровождении Пита она направилась в кабинет Гиллспи.
Сэм Вуд дошел до той степени душевного изнеможения, когда уже не мог, хотя бы просто из-за усталости, пребывать в состоянии гнева, растерянности, безнадежности и горького разочарования, которые терзали его в долгом, томительном одиночестве. Сэма охватило полное безразличие. Ему, правда, и в голову не приходило, что он может быть признан виновным, но служебную карьеру так или иначе надо считать конченой. Ему уже никогда не вернуться к службе в полиции: днем, когда Гиллспи вышел из здания, Арнольд остановился у стальной решетчатой двери и ввел его в курс дела. Теперь Сэм знал, что, кроме подозрения в убийстве, над ним висит обвинение в совращении. Чаша его несчастий и душевных страданий была полна до краев.
Сэм сидел, согнувшись и уронив голову на руки. Нет, он не прятал лицо от стыда и не мучился сознанием поражения – попросту смертельно устал. Его разум был истощен размышлениями и попытками подчинить себе противоречивые чувства, сменявшие друг друга в беспрерывном стремлении захватить власть над душой и телом. К камере подошел Пит и встал возле решетки.
– К тебе посетитель, – объявил он.
– Мой адвокат? – спросил Сэм.
– Нет, он еще не вернулся в город, его ждут только к вечеру. Это совсем в другом роде.
Пит вставил ключ и наполовину открыл дверь. Сэм наблюдал за ним без особого интереса, и вдруг его сердце сделало бешеный скачок – на пороге камеры показалась Дьюна Мантоли и ступила в суровые каменные стены.
В мучительном замешательстве Сэм вскочил на ноги. Он вспомнил, что не брит со вчерашнего дня, что на нем нет галстука и воротник рубашки расстегнут. Сейчас это беспокоило его куда больше, чем все обвинения, которые висели над головой.
– Добрый день, мистер Вуд. Садитесь, прошу вас, – спокойно сказала Дьюна.
Сэм как зачарованный опустился на жесткие нары. Дьюна, прямая и изящная, тоже присела на доски – теперь их разделяло всего фута четыре, не больше. Сэм даже не пытался заговорить, он не был уверен в своем рассудке, и голос мог подвести его в любую минуту.
– Мистер Вуд, – отчетливо и бесстрастно сказала Дьюна, – мне сообщили, что вам предъявлено обвинение в убийстве моего отца. – Ее нижняя губа дрогнула на мгновение, но она тут же вновь взяла себя в руки. Теперь ее голос чуть-чуть смягчился, и слова потеряли свою подчеркнутую сухость. – Я приехала вместе с мистером Тиббсом. Он сказал мне, что вы ни в чем не виновны.
Пальцы Сэма изо всей силы сжали доску, на которой он сидел. Чувства, вновь вырываясь из повиновения, подбивали его повернуться, крепко обхватить Дьюну и не выпускать ее из своих объятий. Он едва удержался и торопливо подумал, что, пожалуй, ему лучше попытаться заговорить.
– Я этого не делал, – произнес он, глядя в цементный пол.
– Пожалуйста, расскажите мне о той ночи, когда вы… нашли моего отца, – сказала Дьюна. Она смотрела прямо перед собой на шершавые блоки, из которых были сооружены стены камеры. – Я хочу знать все до конца.
– Просто… – Сэм не мог подыскать слов. – Я просто нашел его, и ничего больше. Я был всю ночь на дежурстве. Как обычно, остановился у закусочной, а потом поехал по шоссе. Вот там я и нашел его.
Дьюна по-прежнему не отрывала глаз от бетонной стены.
– Мистер Вуд, мне кажется, мистер Тиббс прав. Я тоже не могу поверить, что это совершили вы. – Тут она повернулась и посмотрела на Сэма. – Когда мы познакомились с вами, я была совершенно потрясена… всем случившимся. Но даже и тогда вы заставили меня почувствовать, что вы глубоко порядочный человек. Я думаю так и сейчас.
Наконец Сэм решился посмотреть ей в глаза.
– Значит, вы действительно верите, что я невиновен?
– У меня есть для вас одно очень простое испытание, – сказала Дьюна. – Вы согласны?
Ощущение новой жизни прихлынуло к Сэму. Измученный рассудок мигом стряхнул усталость. Сэм чувствовал себя так, словно заново родился.
– Говорите, – горячо произнес он, поворачиваясь к ней всем телом. – Я сделаю все, что бы вы ни сказали.
– Хорошо, встаньте, – приказала Дьюна.
Сэм встал, противясь нелепому желанию с головой спрятаться в свою рубашку и мечтая только об одном: надеть галстук. Он мучительно ощущал себя скованным и неловким.
В довершение ко всему девушка поднялась и подошла к нему почти совсем вплотную. Он услышал, как застучало его сердце, словно подгоняемое бешеной порцией адреналина, впрыснутого в кровь каким-то таинственным механизмом. И впервые за многие годы он почувствовал себя беспомощным и испуганным.
– Вас ведь зовут Сэм, правда? – спросила она.
– Да, мисс, – ответил удивленный Сэм.
– Я хочу, чтобы ты называл меня Дьюной. Ладно?
– Дьюна, – послушно повторил он.
– Обними меня, Сэм, – сказала девушка, – я хочу, чтобы ты прижал меня к себе.
Рассудок Сэма, который так часто за последние сутки говорил ему «нет», теперь повторил то же самое.
Сэм не двигался. Тогда девушка откинула голову, сняла шляпу, и темно-каштановые волосы, рассыпанные быстрым, резким движением, упали на ее шею.
– Ты пообещал выполнить все, что бы я ни сказала, – напомнила она с вызовом. – Что ж ты теперь медлишь?
Ее губы еще произносили эти слова, когда она внезапно придвинулась совсем близко и положила руки ему на плечи.
Забыв обо всем на свете, Сэм наконец решился. Через сумятицу мыслей и чувств он вдруг ощутил тепло и податливость ее тела и понял, до чего же она красива. Если бы он мог никогда не разнимать рук! Стальные решетки камеры словно растворились в захлестнувшем его приливе рыцарской нежности.
– Погляди мне в глаза, – сказала Дьюна.
Сэм повиновался. Ему случалось и прежде обнимать девушек, но никогда в жизни он не испытывал ничего похожего на те чувства, которые переполняли его сейчас.
– А теперь я хочу, чтобы ты вот так, глядя на меня, сказал: «Дьюна, я не убивал твоего отца». Я жду.
Стараясь проглотить комок, сдавивший ему горло, Сэм начал:
– Дьюна… – Ему пришлось сделать новую попытку. – Дьюна, я не убивал твоего отца. – Руки его разжались и бессильно упали вниз, а ему, крепкому и храброму мужчине, вдруг захотелось плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47