Завтра после обеда к нам явится жюри: Павел Григорьевич, Петр Семенченко – председатель учкома в нашей школе; Андрей Ульяшин – ученик седьмого класса и староста биологического кружка; Ольга Алексеевна Зотова – преподавательница русского языка. (Василий Борисович, Коломыта, Король и я вошли в жюри с совещательным, но не решающим голосом. Решать должны люди сторонние, хладнокровные.) Придут строгие судьи, сядут у меня в кабинете и решат судьбу каждого проекта.
…Девизы были написаны печатными буквами в правом верхнем углу конверта. На одном стояло: «Надежда».
– Наверно, девочки! – улыбнулась Ольга Алексеевна. На другом было написано: «Хочешь быть молодцом – выше держи голову!»
Ох, как пахнуло на меня Березовой Поляной! Это Король придумал, не иначе!
Третий конверт оказался под девизом: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», четвертый – совсем неожиданно: «Попытка – не пытка, спрос – не беда».
Павел Григорьевич и Ольга Алексеевна сели за стол, с боков примостились Ульяшин и Семенченко. Мы же, хозяева, расселись как попало и на чем попало, потому что восьмерым за моим столом было уж никак не уместиться.
Павел Григорьевич вскрыл конверт с девизом «Надежда», извлек большой, аккуратно сложенный лист бумаги и развернул его.
По этому плану весь двор наш должен был превратиться в цветник. Расчет был такой, чтобы с весны до глубокой осени двор непрерывно цвел. Только-только станет тепло – расцветут незабудки и анютины глазки. Потом распустятся тюльпаны, а на смену им придут ирисы, настурции. И осенью не погаснут клумбы: зацветут астры и георгины.
С огородом у тех, кто скрывался под девизом «Надежда», дело было похуже: они позаботились об арбузах и дынях, но капуста у них оказалась далеко от водоема, огурцы и тыква – в северной части огорода.
– Почему это неудачно? – спросил Павел Григорьевич. Ульяшин раскрыл было рот, но Павел Григорьевич приподнял ладонь – и Ульяшин поперхнулся.
Неожиданно подал голос Коломыта:
– Капусту надо пониже, где сыро, а то кочан будет как деревяшка. А на теплую сторону…
– На южных склонах огорода, ты хочешь сказать? – перебивает Павел Григорьевич.
– А на теплую сторону, – упрямо повторяет Василий, – тыкву надо, огурец. Вон, как у нас сказано…
Павел Григорьевич снова поднятой ладонью преграждает путь неосторожному слову: нельзя раскрывать секрет, раньше времени объявлять, какой проект – чей.
– А на холодную сторону… – гнет свое Коломыта.
– На северную? – неукоснительно переспрашивает Павел Григорьевич.
– На холодную сторону, – упрямо повторяет Василий, – надо горох.
– Верно, – говорит Павел Григорьевич. – Горох надо сажать на северной стороне, пускай будет заставой против холодного ветра. У тебя есть практические знания, это ценно!
Коломыта умолкает так же неожиданно, как и заговорил, больше мы не слышим его голоса до самого конца.
«Молодцы» распорядились нашими владениями по-хозяйски, всякому овощу нашлось место. На редкость толковым оказался проект под девизом: «Попытка – не пытка…» И по тому, что в нем предлагалось устроить беседку-гриб для малышей, я понял – это отряд Коломыты.
Какой же девиз у Витязя? Судя по всему – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Больше всего Витязь и Любопытнов расспрашивали меня про ягодники, а в этом проекте только и разговору, что о черной смородине да малине. Этот проект самый беспомощный.
– Плохо думали, вразброд! – говорит Павленко. – Руководящей идеи нет, вдохновения нет. Что вы так сердито смотрите на меня, Семен Афанасьевич, разве я неправ?
Ах, чтоб его!
– Нет, Павел Григорьевич, вы совершенно правы! – отвечаю я, стараясь не смотреть на Василия Борисовича.
– Ну-с, – продолжает Павел Григорьевич, – как же мы решим? Ваше мнение, Ольга Алексеевна?
Ольге Алексеевне очень по душе проект под дивизом «Надежда», но, конечно, он несколько непрактичен…
– Лучше всех «Если хочешь быть молодцом»! – с жаром говорит Ульяшин. – Правда, Ольга Алексеевна? Они все учли – у них и красота и польза. И нет ошибок против биологии…
– А ягоды? Где у них ягоды?
– А как же! Вот смородина, вот же – бордюром по главным аллеям, а малина – по границе сада. Все как следует!
Разговор идет все стремительней. Павел Григорьевич больше не сдерживает ребят, грозная ладонь никого не останавливает: он и сам увлекся, спорит, доказывает.
– Итак, решено, – говорит он наконец, – первое место заслуживает проект под девизом: «Хочешь быть молодцом – выше держи голову!» Второе место – «Попытка – не пытка…». Третье – «Надежда». Четвертое – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Очень гордо назвались, но проект бескрылый. А теперь вам надо бы составить новый проект, который соединит в себе достоинства всех четырех планов.
Что ж, мы ведь вначале так и задумывали.
Красные, разгоряченные, словно не заседали, а бежали наперегонки, входим мы в столовую. Все вскакивают, как по сигналу. Назвав девиз победителей, Павел Григорьевич предусмотрительно делает паузу, и Лира так громко кричит: «Ура! Василий Борисович, ура!» – что сомнений, кому же принадлежит первое место, ни у кого не остается.
«Попытка – не пытка…», конечно, отряд Коломыты. Горошко повернулся лицом к Гале и так хлопает в ладоши, что это стоит любого «ура».
– А «Надежда» – это мы! – весело сообщает Настя.
И по методу исключения «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» – это отряд Витязя. Мой отряд. Встречаюсь глазами с Катаевым – он недоволен: последнее место… все же это задевает и его. У Любопытнова поползли книзу уголки губ. Витязь нахмурил брови и смотрит на носки своих башмаков. Последнее место… это, что ни говори, неприятно.
– Ты огорчен? – спросила Галя.
– Глупости какие! – ответил я.
Она пошла укладывать Леночку, я остался в кабинете один и был этому рад.
Помню, в детстве меня учили пахать. Обливаясь потом, шел я за плугом, и в иную минуту мне казалось, что сил уже не хватает, ноги не держат и я вот-вот упаду. И вдруг – это было счастье! – плуг пошел легко. Он пошел легко, и силы возвратились ко мне, я шагал за ним счастливый, веря, что пришло умение, а с ним и легкость. И услышал за спиной окрик отца: «А чтоб тебе! Ослеп, что ли?»
Нет, не умение принесло эту легкость. Просто плуг пошел поверху, он брал не в глубину, а только царапал верхний слой земли – потому и стало легко.
Здесь, в Черешенках, мне казалось, что все вокруг делается само собой. Нет. Так не бывает. Василий Борисович неотступно был со своими ребятами. Галя отдавала им каждую свободную минуту: они были все вместе, думали, мечтали, спорили. А я был в стороне. Мне было скучно – сейчас я уже мог себе в этом признаться, – скучно, потому что жизнь изо дня в день текла ровно, для меня она нарушалась, пожалуй, только грубостью Катаева, но я знал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
…Девизы были написаны печатными буквами в правом верхнем углу конверта. На одном стояло: «Надежда».
– Наверно, девочки! – улыбнулась Ольга Алексеевна. На другом было написано: «Хочешь быть молодцом – выше держи голову!»
Ох, как пахнуло на меня Березовой Поляной! Это Король придумал, не иначе!
Третий конверт оказался под девизом: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», четвертый – совсем неожиданно: «Попытка – не пытка, спрос – не беда».
Павел Григорьевич и Ольга Алексеевна сели за стол, с боков примостились Ульяшин и Семенченко. Мы же, хозяева, расселись как попало и на чем попало, потому что восьмерым за моим столом было уж никак не уместиться.
Павел Григорьевич вскрыл конверт с девизом «Надежда», извлек большой, аккуратно сложенный лист бумаги и развернул его.
По этому плану весь двор наш должен был превратиться в цветник. Расчет был такой, чтобы с весны до глубокой осени двор непрерывно цвел. Только-только станет тепло – расцветут незабудки и анютины глазки. Потом распустятся тюльпаны, а на смену им придут ирисы, настурции. И осенью не погаснут клумбы: зацветут астры и георгины.
С огородом у тех, кто скрывался под девизом «Надежда», дело было похуже: они позаботились об арбузах и дынях, но капуста у них оказалась далеко от водоема, огурцы и тыква – в северной части огорода.
– Почему это неудачно? – спросил Павел Григорьевич. Ульяшин раскрыл было рот, но Павел Григорьевич приподнял ладонь – и Ульяшин поперхнулся.
Неожиданно подал голос Коломыта:
– Капусту надо пониже, где сыро, а то кочан будет как деревяшка. А на теплую сторону…
– На южных склонах огорода, ты хочешь сказать? – перебивает Павел Григорьевич.
– А на теплую сторону, – упрямо повторяет Василий, – тыкву надо, огурец. Вон, как у нас сказано…
Павел Григорьевич снова поднятой ладонью преграждает путь неосторожному слову: нельзя раскрывать секрет, раньше времени объявлять, какой проект – чей.
– А на холодную сторону… – гнет свое Коломыта.
– На северную? – неукоснительно переспрашивает Павел Григорьевич.
– На холодную сторону, – упрямо повторяет Василий, – надо горох.
– Верно, – говорит Павел Григорьевич. – Горох надо сажать на северной стороне, пускай будет заставой против холодного ветра. У тебя есть практические знания, это ценно!
Коломыта умолкает так же неожиданно, как и заговорил, больше мы не слышим его голоса до самого конца.
«Молодцы» распорядились нашими владениями по-хозяйски, всякому овощу нашлось место. На редкость толковым оказался проект под девизом: «Попытка – не пытка…» И по тому, что в нем предлагалось устроить беседку-гриб для малышей, я понял – это отряд Коломыты.
Какой же девиз у Витязя? Судя по всему – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Больше всего Витязь и Любопытнов расспрашивали меня про ягодники, а в этом проекте только и разговору, что о черной смородине да малине. Этот проект самый беспомощный.
– Плохо думали, вразброд! – говорит Павленко. – Руководящей идеи нет, вдохновения нет. Что вы так сердито смотрите на меня, Семен Афанасьевич, разве я неправ?
Ах, чтоб его!
– Нет, Павел Григорьевич, вы совершенно правы! – отвечаю я, стараясь не смотреть на Василия Борисовича.
– Ну-с, – продолжает Павел Григорьевич, – как же мы решим? Ваше мнение, Ольга Алексеевна?
Ольге Алексеевне очень по душе проект под дивизом «Надежда», но, конечно, он несколько непрактичен…
– Лучше всех «Если хочешь быть молодцом»! – с жаром говорит Ульяшин. – Правда, Ольга Алексеевна? Они все учли – у них и красота и польза. И нет ошибок против биологии…
– А ягоды? Где у них ягоды?
– А как же! Вот смородина, вот же – бордюром по главным аллеям, а малина – по границе сада. Все как следует!
Разговор идет все стремительней. Павел Григорьевич больше не сдерживает ребят, грозная ладонь никого не останавливает: он и сам увлекся, спорит, доказывает.
– Итак, решено, – говорит он наконец, – первое место заслуживает проект под девизом: «Хочешь быть молодцом – выше держи голову!» Второе место – «Попытка – не пытка…». Третье – «Надежда». Четвертое – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Очень гордо назвались, но проект бескрылый. А теперь вам надо бы составить новый проект, который соединит в себе достоинства всех четырех планов.
Что ж, мы ведь вначале так и задумывали.
Красные, разгоряченные, словно не заседали, а бежали наперегонки, входим мы в столовую. Все вскакивают, как по сигналу. Назвав девиз победителей, Павел Григорьевич предусмотрительно делает паузу, и Лира так громко кричит: «Ура! Василий Борисович, ура!» – что сомнений, кому же принадлежит первое место, ни у кого не остается.
«Попытка – не пытка…», конечно, отряд Коломыты. Горошко повернулся лицом к Гале и так хлопает в ладоши, что это стоит любого «ура».
– А «Надежда» – это мы! – весело сообщает Настя.
И по методу исключения «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» – это отряд Витязя. Мой отряд. Встречаюсь глазами с Катаевым – он недоволен: последнее место… все же это задевает и его. У Любопытнова поползли книзу уголки губ. Витязь нахмурил брови и смотрит на носки своих башмаков. Последнее место… это, что ни говори, неприятно.
– Ты огорчен? – спросила Галя.
– Глупости какие! – ответил я.
Она пошла укладывать Леночку, я остался в кабинете один и был этому рад.
Помню, в детстве меня учили пахать. Обливаясь потом, шел я за плугом, и в иную минуту мне казалось, что сил уже не хватает, ноги не держат и я вот-вот упаду. И вдруг – это было счастье! – плуг пошел легко. Он пошел легко, и силы возвратились ко мне, я шагал за ним счастливый, веря, что пришло умение, а с ним и легкость. И услышал за спиной окрик отца: «А чтоб тебе! Ослеп, что ли?»
Нет, не умение принесло эту легкость. Просто плуг пошел поверху, он брал не в глубину, а только царапал верхний слой земли – потому и стало легко.
Здесь, в Черешенках, мне казалось, что все вокруг делается само собой. Нет. Так не бывает. Василий Борисович неотступно был со своими ребятами. Галя отдавала им каждую свободную минуту: они были все вместе, думали, мечтали, спорили. А я был в стороне. Мне было скучно – сейчас я уже мог себе в этом признаться, – скучно, потому что жизнь изо дня в день текла ровно, для меня она нарушалась, пожалуй, только грубостью Катаева, но я знал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75