- Криминологии известны факты, - мягко сказал Небе, - когда шумиха в прессе придает решительности преступнику, я уверен, что фрау Калау фон Хофе это подтвердит.
- Совершенно верно, - сказал она. - Убийцам иногда нравится читать о себе в газетах.
- Однако, - продолжал Небе, - я позвоню в министерство пропаганды и выясню, нельзя ли предупредить девушек, возможно через прессу, быть более осторожными на улице. Любая подобная кампания должна получить благословение обергруппенфюрера. Он очень заботится о том, чтобы в прессе не появлялось ничего, что могло бы вызвать панику среди женщин Германии.
Граф кивнул.
- Теперь, - он взглянул на меня, - у меня есть вопрос к комиссару.
Он улыбнулся, но у меня не было особых иллюзий на этот счет. Он производил впечатление человека, прошедшего ту же школу надменного сарказма, что и обергруппенфюрер Гейдрих. Мысленно я пришел в состояние боевой готовности в ожидании первого удара.
- Как детектив, блестяще проведший следствие по широко известному делу Гормана, не поделитесь ли вы с нами вашими предварительными соображениями по этому делу?
Его бесцветная улыбка производила впечатление вымученной, словно он изо всех сил сжимал мышцы своей задницы. По крайней мере, мне так казалось. Как заместитель бывшего вождя штурмовиков, графа Вольфа фон Хелльдорфа, который, как известно, был таким же гомосексуалистом, как и покойный шеф СА Эрнст Рем, Шуленберг вполне мог иметь задницу, способную соблазнить близорукого карманника.
Чувствуя, что такой наглой манерой задавать вопросы можно произвести еще большее впечатление, он добавил:
- Может быть, вы опишете характер человека, которого нам следует искать?
- Думаю, я смогу помочь в этом вопросе, - откликнулась Калау фон Хофе.
Граф раздраженно дернул головой в ее направлении.
Она достала свой портфель и положила на стол большую книгу. Затем еще одну и еще, до тех пор пока на столе не выросла стопа высотой с лакированные сапоги графа.
- Предвидя такой вопрос, я принесла несколько книг по психологии преступника: "Профессиональный преступник" Гейндла, отличный "Справочник по сексуальным преступлениям" Вульфена, "Сексопатология" Хиршфельда, "Преступник и его судьи" Ф. Александера...
Для него это было слишком. Он собрал свои бумаги на столе и встал, нервно улыбаясь.
- Пожалуй, в другой раз, фрау фон Хофе. - Затем щелкнул сапогами, сдержанно поклонился присутствующим и вышел из комнаты.
- Сволочь! - пробормотал Лоббес.
- Все в порядке, - произнесла фрау Калау, добавив к стопке книг несколько номеров "Немецкого полицейского журнала". - Нельзя научить того, кто не хочет учиться.
Я улыбнулся, оценив ее холодную находчивость, а также прекрасную грудь, обтянутую блузкой.
После окончания совещания я ненадолго задержался в комнате, чтобы побыть с ней наедине.
- Он задал трудный вопрос, на который у меня не было ответа, - сказал я. - Спасибо вам, что пришли мне на помощь.
- Не стоит благодарности, - ответила она, укладывая книги в портфель. Я взял одну из них и взглянул на обложку.
- Знаете, мне бы хотелось услышать ваш ответ. Можно пригласить вас выпить?
Она взглянула на часы и улыбнулась. - Да, пожалуй.
Бар "Последняя инстанция" в конце Клостерштрассе у старой крепостной стены был излюбленным местом полицейских из Алекса и судебных чиновников из ближайшего Суда последней инстанции, по которому бар и получил свое название.
Внутри он был отделан темным деревом. Около стойки из желтой керамики с большим насосом для разлива пива, украшенным сверху фигурой солдата семнадцатого века, стояло огромное кресло из зеленой, коричневой и желтой плитки, тоже украшенное фигурами и головами. Оно производило впечатление очень холодного и неудобного трона, на котором восседал хозяин бара Варншторф, темноволосый бледный человек, одетый в рубашку без воротника и внушительных размеров кожаный фартук, служивший одновременно сумкой для мелочи. Когда мы вошли, он тепло поздоровался со мной, указал на уютный столик в конце зала и принес два пива. Сидящий за соседним столом человек энергично расправлялся с невиданной величины поросячьей ногой.
- Заказать что-нибудь поесть? - спросил я.
- Теперь, когда я посмотрела на него, нет, - сказала она.
- Понимаю, что вы имеете в виду. Это производит отталкивающее впечатление, не так ли? Можно подумать, что, воюя с этим куском, он пытается заслужить Железный крест.
Она улыбнулась, и мы помолчали. Затем она спросила:
- Вы думаете, война будет?
Я посмотрел на свое пиво, будто надеясь прочитать ответ на его поверхности. Пожал плечами и покачал головой:
- Вообще-то я не очень слежу за событиями в последнее время. - И поведал ей о случившемся с Бруно Штальэкером и о моем возвращении в уголовную полицию. - Но разве не вас я должен спрашивать об этом? Ведь именно вы, как специалист по психологии преступника, лучше других можете разобраться в образе мыслей фюрера. Как по-вашему, его поведение подпадает под статью 51 Уголовного кодекса?
Теперь была ее очередь искать ответ на поверхности пива.
- Мы ведь не настолько знаем друг друга, чтобы вести подобные разговоры, не так ли?
- Полагаю, что да.
- Однако кое-что я вам скажу. Вы читали когда-нибудь "Майн кампф"?
- Эту смешную книжонку, которую бесплатно вручают молодоженам? Может быть, именно по этой причине я и не женюсь.
- Ну, а я читала. И обратила внимание на отрывок из этой книги длиной в семь страниц, где Гитлер неоднократно говорит о венерических болезнях и их последствиях. Он заявляет, то искоренение венерических болезней является задачей германской нации.
- Боже, вы полагаете, что он сифилитик?
- Я ничего не утверждаю. Я только рассказываю, что написано в великой книге фюрера.
- Но эта книга появилась в середине двадцатых годов. Если он подцепил это тогда, то его сифилис должен перейти сейчас в третью стадию.
- Вас, возможно, заинтересует, что Йозеф Кан и ему подобные в психиатрической лечебнице Херцеберга - это люди, чье слабоумие является прямым результатом заболевания сифилисом. Для них характерны противоречивость высказываний, перепады настроения, от эйфории к апатии, эмоциональная неуравновешенность. Классические признаки такого больного слабоумная эйфория, мания величия и приступы сильной паранойи.
- Господи, единственное, что вы забыли - это идиотские усики, - мрачно сказал я и закурил. - Ради Бога, смените тему. Поговорим о чем-нибудь более веселом, например нашем убийце. Вы удивитесь, но я действительно начинаю понимать его мотивы. Я имею в виду будущих молодых матерей. Этих детородных машин, которые будут производить на свет новых солдат для партии. Что касается меня, я обеими руками за эти побочные продукты асфальтовой цивилизации - бездетные семьи с бесплодными от природы женщинами, по крайней мере, до тех пор, пока мы не избавимся от режима резиновых дубинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76