Хотя какая разница - одним психопатом больше, одним меньше, если все общество состоит из психопатов?
- Вы плохо знаете то, о чем говорите. Каждый из нас способен на жестокость. Каждый из нас - скрытый преступник. Жизнь - всего лишь постоянная попытка сохранить цивилизованную оболочку. Многие убийцы-садисты понимают, что у них это может прорваться только случайно. Например, Петер Кюртен. Внешне он был таким добродушным, что никто из тех, кто его знал, не мог и подумать, что он способен на такие страшные преступления.
Она порылась в своем портфеле и, смахнув рукой со стола крошки, положила между двумя нашими кружками тонкую книжечку в голубой обложке.
- Это работа Карла Берга, судебного патолога, который имел возможность в течение длительного времени изучать Кюртена после его ареста. Я знакома с Бергом и очень высокого мнения о его работе. Он - основатель дюссельдорфского Института судебной и социальной медицины и некоторое время работал в дюссельдорфском уголовном суде. Книга "Садист" - это, возможно, одно из лучших исследований по психологии убийцы, которое когда-либо было сделано. Могу дать вам ее почитать, если хотите.
- Спасибо. Я прочту.
- Она многое сделает для вас понятным, но чтобы глубже проникнуть в психологию такого человека, как Кюртен, вам следует почитать вот это.
Она снова порылась в своем портфеле. "ШАРЛЬ БОДЛЕР. ЦВЕТЫ ЗЛА" прочитал я на обложке.
Я открыл книгу.
- Стихи? - Я с удивлением взглянул на нее.
- О, не смотрите с таким подозрением, комиссар. Я совершенно серьезно. Очень хороший перевод, и вы найдете гораздо больше, чем думаете, поверьте мне. - Она улыбнулась.
- Я не читал стихов с тех пор, как зубрил Гёте в школе.
- И что вы о нем думаете?
- Разве могут франкфуртские юристы быть хорошими поэтами?
- Интересное наблюдение. Ну что ж, будем надеяться, что о Бодлере у вас сложится более благоприятное мнение. А сейчас, боюсь, мне пора. - Она встала, и мы пожали друг другу руки. - Когда прочтете книги, можете занести их мне в Институт Геринга на Будапештерштрассе. Он как раз через дорогу от "Аквариума" зоопарка. Мне интересно узнать мнение сыщика о Бодлере.
- С удовольствием, а пока вы можете высказать свое мнение о докторе Ланце Киндермане?
- Киндермане? Вы знаете Ланца Киндермана?
- Немного.
Она посмотрела на Меня с пристальным интересом.
- Для полицейского комиссара в вас слишком много неожиданного. Да, именно так.
Глава 7
Воскресенье, 11 сентября
Я люблю помидоры слегка недозрелые. Сладкие, но в то же время твердые, с гладкой, прохладной кожицей - как раз такие и хороши в салат. Если помидор немного полежит, то его кожица начинает морщиться и он становится слишком мягким, а на вкус даже кисловатым.
То же самое и с женщинами. Только эта, пожалуй, еще не совсем созрела для меня - слишком много прохлады. Она стояла в дверях и нагло рассматривала меня с головы до ног, как бы оценивая мои способности в качестве любовника.
- Что вам угодно? - спросил я.
- Я занимаюсь сбором пожертвований для нужд рейха. - Она состроила глазки и показала матерчатую сумку, как бы в подтверждение своих слов. Экономическая программа партии. Меня впустила консьержка.
- Вижу. Конкретно, что вы хотите?
Девица удивленно подняла брови, и я подумал: неужели папаша не знает, что ее еще можно лупить, как маленькую?
- Ну, у вас есть что-нибудь?
В ее голосе слышалась легкая насмешка. Довольно смазливая девица. В гражданской одежде сошла бы за девушку лет двадцати, но с этими двумя хвостиками на голове, в грубых ботинках, в аккуратной белой блузке, заправленной в длинную синюю юбку, и жакете из коричневой кожи, какую носят члены Лиги немецких девушек, она выглядела не более чем на шестнадцать.
- Я посмотрю и, может быть, найду кое-что, - сказал я.
Меня забавляла ее манера держаться как взрослая женщина, что похоже, подтверждало слухи о девушках из Лиги, об их сексуальной распущенности, а также о стремлении забеременеть в лагере "Гитлерюгенда" с такой же готовностью, с какой они зубрили историю Германии, обучались шитью и навыкам первой помощи.
- Я думаю, вам лучше войти.
Она неторопливо вошла, с таким надменным видом, словно была одета в норковую шубку. Бегло осмотрелась по сторонам. Похоже, на нее ничто не произвело впечатления.
- Чудесное местечко, - пробормотала она.
Закрыв дверь, я положил сигарету в пепельницу на столе в прихожей и сказал, чтобы она там подождала.
Потом я прошел в спальню и заглянул для проформы под кровать, где посреди пыли и ворса от ковра лежал чемодан со старыми рубашками и полотенцами. Когда я встал и отряхнулся, то увидел, что девица стоит в дверях спальни и курит мою сигарету. С вызывающим видом она выдохнула кольцо дыма в мою сторону.
- Я думал, добропорядочные девушки не курят, - заметил я, пытаясь скрыть свое раздражение.
- Правда? - ухмыльнулась она. - Нам много чего нельзя. Нельзя это, нельзя то. Сейчас все запрещается. Но, если ты не можешь делать запретные вещи, пока молодая, и получать от них удовольствие, какой смысл вообще рисковать?
Она откачнулась от стены и вышла из комнаты.
"Вот сучка", - подумал я, следуя за ней в гостиную.
Она шумно затянулась, как будто всосала ложку супа, затем пыхнула на меня еще одним кольцом дыма. Вот бы схватить ее за волосы и закрутить их вокруг ее смазливой шейки!
- И вообще, - сказала она, - одна вонючая сигарета не сделает погоды, а?
Я рассмеялся.
- А что, я произвожу впечатление такого барахла, который только и может курить дешевые сигареты?
- Нет, не производишь, - заявила эта нахалка. - Как тебя зовут?
- Платон.
- Подходящее имя. Ну что ж, Платон, можешь меня поцеловать, если хочешь.
- Ты ведь не потаскушка, правда?
- А разве ты не слышал кличку, которую придумали для девочек из Лиги? Лига немецких матрасов. Товар повседневного спроса для немецких мужчин.
Она обвила руками мою шею и выдала несколько кокетливых гримас, которые, вероятно, долго разучивала перед зеркалом.
Но, несмотря на молодость, ее дыхание имело какой-то затхлый привкус. Из любезности я ответил на ее поцелуй, сжав руками ее юные груди и ощущая под пальцами упругие соски. Затем обхватил ее пухлую попку влажными ладонями и притянул поближе. Ее наглые глазенки еще больше округлились, и она прижалась ко мне. Но, признаюсь, меня это не соблазнило.
- Платон, ты умеешь рассказывать сказки на ночь? - захихикала барышня.
- Нет, - сказал я, еще крепче сжимая ее руками. - Но я знаю массу страшных сказок. Таких, в которых злые тролли варят заживо и пожирают красивых, но испорченных принцесс.
Во взгляде ярко-голубых наглых глазенок промелькнуло сомнение, я задрал ей юбку и стал стаскивать трусики, тогда-то улыбка и самоуверенность окончательно сползли с ее физиономии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Вы плохо знаете то, о чем говорите. Каждый из нас способен на жестокость. Каждый из нас - скрытый преступник. Жизнь - всего лишь постоянная попытка сохранить цивилизованную оболочку. Многие убийцы-садисты понимают, что у них это может прорваться только случайно. Например, Петер Кюртен. Внешне он был таким добродушным, что никто из тех, кто его знал, не мог и подумать, что он способен на такие страшные преступления.
Она порылась в своем портфеле и, смахнув рукой со стола крошки, положила между двумя нашими кружками тонкую книжечку в голубой обложке.
- Это работа Карла Берга, судебного патолога, который имел возможность в течение длительного времени изучать Кюртена после его ареста. Я знакома с Бергом и очень высокого мнения о его работе. Он - основатель дюссельдорфского Института судебной и социальной медицины и некоторое время работал в дюссельдорфском уголовном суде. Книга "Садист" - это, возможно, одно из лучших исследований по психологии убийцы, которое когда-либо было сделано. Могу дать вам ее почитать, если хотите.
- Спасибо. Я прочту.
- Она многое сделает для вас понятным, но чтобы глубже проникнуть в психологию такого человека, как Кюртен, вам следует почитать вот это.
Она снова порылась в своем портфеле. "ШАРЛЬ БОДЛЕР. ЦВЕТЫ ЗЛА" прочитал я на обложке.
Я открыл книгу.
- Стихи? - Я с удивлением взглянул на нее.
- О, не смотрите с таким подозрением, комиссар. Я совершенно серьезно. Очень хороший перевод, и вы найдете гораздо больше, чем думаете, поверьте мне. - Она улыбнулась.
- Я не читал стихов с тех пор, как зубрил Гёте в школе.
- И что вы о нем думаете?
- Разве могут франкфуртские юристы быть хорошими поэтами?
- Интересное наблюдение. Ну что ж, будем надеяться, что о Бодлере у вас сложится более благоприятное мнение. А сейчас, боюсь, мне пора. - Она встала, и мы пожали друг другу руки. - Когда прочтете книги, можете занести их мне в Институт Геринга на Будапештерштрассе. Он как раз через дорогу от "Аквариума" зоопарка. Мне интересно узнать мнение сыщика о Бодлере.
- С удовольствием, а пока вы можете высказать свое мнение о докторе Ланце Киндермане?
- Киндермане? Вы знаете Ланца Киндермана?
- Немного.
Она посмотрела на Меня с пристальным интересом.
- Для полицейского комиссара в вас слишком много неожиданного. Да, именно так.
Глава 7
Воскресенье, 11 сентября
Я люблю помидоры слегка недозрелые. Сладкие, но в то же время твердые, с гладкой, прохладной кожицей - как раз такие и хороши в салат. Если помидор немного полежит, то его кожица начинает морщиться и он становится слишком мягким, а на вкус даже кисловатым.
То же самое и с женщинами. Только эта, пожалуй, еще не совсем созрела для меня - слишком много прохлады. Она стояла в дверях и нагло рассматривала меня с головы до ног, как бы оценивая мои способности в качестве любовника.
- Что вам угодно? - спросил я.
- Я занимаюсь сбором пожертвований для нужд рейха. - Она состроила глазки и показала матерчатую сумку, как бы в подтверждение своих слов. Экономическая программа партии. Меня впустила консьержка.
- Вижу. Конкретно, что вы хотите?
Девица удивленно подняла брови, и я подумал: неужели папаша не знает, что ее еще можно лупить, как маленькую?
- Ну, у вас есть что-нибудь?
В ее голосе слышалась легкая насмешка. Довольно смазливая девица. В гражданской одежде сошла бы за девушку лет двадцати, но с этими двумя хвостиками на голове, в грубых ботинках, в аккуратной белой блузке, заправленной в длинную синюю юбку, и жакете из коричневой кожи, какую носят члены Лиги немецких девушек, она выглядела не более чем на шестнадцать.
- Я посмотрю и, может быть, найду кое-что, - сказал я.
Меня забавляла ее манера держаться как взрослая женщина, что похоже, подтверждало слухи о девушках из Лиги, об их сексуальной распущенности, а также о стремлении забеременеть в лагере "Гитлерюгенда" с такой же готовностью, с какой они зубрили историю Германии, обучались шитью и навыкам первой помощи.
- Я думаю, вам лучше войти.
Она неторопливо вошла, с таким надменным видом, словно была одета в норковую шубку. Бегло осмотрелась по сторонам. Похоже, на нее ничто не произвело впечатления.
- Чудесное местечко, - пробормотала она.
Закрыв дверь, я положил сигарету в пепельницу на столе в прихожей и сказал, чтобы она там подождала.
Потом я прошел в спальню и заглянул для проформы под кровать, где посреди пыли и ворса от ковра лежал чемодан со старыми рубашками и полотенцами. Когда я встал и отряхнулся, то увидел, что девица стоит в дверях спальни и курит мою сигарету. С вызывающим видом она выдохнула кольцо дыма в мою сторону.
- Я думал, добропорядочные девушки не курят, - заметил я, пытаясь скрыть свое раздражение.
- Правда? - ухмыльнулась она. - Нам много чего нельзя. Нельзя это, нельзя то. Сейчас все запрещается. Но, если ты не можешь делать запретные вещи, пока молодая, и получать от них удовольствие, какой смысл вообще рисковать?
Она откачнулась от стены и вышла из комнаты.
"Вот сучка", - подумал я, следуя за ней в гостиную.
Она шумно затянулась, как будто всосала ложку супа, затем пыхнула на меня еще одним кольцом дыма. Вот бы схватить ее за волосы и закрутить их вокруг ее смазливой шейки!
- И вообще, - сказала она, - одна вонючая сигарета не сделает погоды, а?
Я рассмеялся.
- А что, я произвожу впечатление такого барахла, который только и может курить дешевые сигареты?
- Нет, не производишь, - заявила эта нахалка. - Как тебя зовут?
- Платон.
- Подходящее имя. Ну что ж, Платон, можешь меня поцеловать, если хочешь.
- Ты ведь не потаскушка, правда?
- А разве ты не слышал кличку, которую придумали для девочек из Лиги? Лига немецких матрасов. Товар повседневного спроса для немецких мужчин.
Она обвила руками мою шею и выдала несколько кокетливых гримас, которые, вероятно, долго разучивала перед зеркалом.
Но, несмотря на молодость, ее дыхание имело какой-то затхлый привкус. Из любезности я ответил на ее поцелуй, сжав руками ее юные груди и ощущая под пальцами упругие соски. Затем обхватил ее пухлую попку влажными ладонями и притянул поближе. Ее наглые глазенки еще больше округлились, и она прижалась ко мне. Но, признаюсь, меня это не соблазнило.
- Платон, ты умеешь рассказывать сказки на ночь? - захихикала барышня.
- Нет, - сказал я, еще крепче сжимая ее руками. - Но я знаю массу страшных сказок. Таких, в которых злые тролли варят заживо и пожирают красивых, но испорченных принцесс.
Во взгляде ярко-голубых наглых глазенок промелькнуло сомнение, я задрал ей юбку и стал стаскивать трусики, тогда-то улыбка и самоуверенность окончательно сползли с ее физиономии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76