..
– Видит Бог, ни в чем в своей жизни я не был так уверен.
– Тогда...
Святой кивнул.
– Мы хотим добиться справедливости, – сказал он. – Что же для этого нужно сделать?
Конвей не ответил, и Святой, повернувшись, встретился с задумчивым взглядом Кента. Тут он понял: оба друга ожидали его окончательного решения.
Никогда они не видели Святого таким суровым.
– Это изобретение должно быть уничтожено, – сказал Саймон Темплер. – И мозг, создавший его, тоже должен перестать существовать. Таково мое решение.
Глава 3
Как Саймон Темплер вернулся в Эшер и решил снова посетить таинственное место
Это было двадцать четвертого июня – примерно через три недели после ответа Святого на предложение о полном помиловании.
Двадцать пятого числа ни в одной из утренних газет не появилось даже строчки о событиях, сведениями о которых были полны вчерашние вечерние газеты. С этого момента пресса не напечатала больше ни слова о непрошеных гостях на демонстрации изобретения профессора Варгана. Лишь мельком упоминалось специальное заседание кабинета правительства, последовавшее за этим.
Святой, проведший день и ночь в размышлениях, увидел в этой неожиданной сдержанности могучую руку официальной цензуры, а Барни Мэлоун, к которому он обратился, был так немногословен, что Святой утвердился в самых скверных предчувствиях.
Ему казалось: в атмосфере летнего лондонского сезона расползалось странное напряжение. Он знал, что это ощущение чисто субъективно, но не мог от него отмахнуться. Вчера он шел по улицам города беззаботно и весело, наслаждаясь свежим воздухом и предвкушением летних дней, среди счастливых и оживленных людей; сегодня же небо заволокли тяжелые тучи, приближалась страшная гроза и люди были испуганными и как бы крались.
– Ты должен поехать в Эшер, – сказал он Роджеру Конвею. – Денек, проведенный вдали от твоего любимого бара пойдет тебе только на пользу.
Они отправились в машине, взятой напрокат, и увидели кое-какие скверные предзнаменования.
Позавтракав в ресторанчике «Медведь», они пошли пешком к Портсмут-роуд, изображая любителей утренних прогулок. В начале аллеи, ведущей к дому профессора Варгана, стояли двое мужчин, которые оборвали разговор, когда Конвей и Святой, свернув с шоссе, прошли за деревьями мимо них. Третий мужчина слонялся около калитки, покуривая трубку.
Саймону Темплеру шестое чувство подсказало: и человек у калитки, и те двое проводили взглядами их до самой аллеи.
– Заметь, – пробормотал он, – как они стараются не суетиться. Меньше всего им хотелось бы привлечь к себе внимание. Они действуют под девизом: «Не шуметь!» Но если мы предпримем что-либо подозрительное, с их точки зрения, то нас тихо и аккуратно поместят в ближайшую каталажку. Это и называется эффективностью.
Пройдя еще ярдов двести, Святой остановился на углу, где его не было видно.
– Иди дальше столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы сочинить лимерик, уместный в приличной гостиной, куда тебя никогда не пригласят, – приказал он. – А потом возвращайся назад. Я буду здесь.
Конвей послушно проследовал дальше, краем глаза видя, как Святой боком приблизился к дыре в изгороди, отделявшей аллею от поля. Мистер Конвей не был поэтом, но принял задание Святого и лениво перебирал возможные варианты относительно юной леди из Кента, свистевшей, не осознавая всей важности момента. Несколько минут он старательно сочинял маленький шедевр, а потом бросил и повернул назад. В этот момент через дыру в изгороди возвратился Святой, и странно было видеть этого элегантного человека вылезающим из дыры. Возвратился он с пунктуальностью, показывающей, сколь точно он оценивал поэтический дар мистера Конвея.
– На первых пяти ударах мне ни разу не удалось загнать мяч в лунку, – грустно сказал Святой и продолжал описывать вымышленную партию в гольф до тех пор, пока они не скрылись из поля зрения наблюдателей. Потом он перешел к делу: – Я хотел осмотреть заднюю часть дома, чтобы выяснить, велика ли охрана. Там был ангел-хранитель в жилетке весом килограммов в сто, который притворялся, что подрезает кусты, а еще – маленькая пушинка в складном кресле под деревом с газетой в руках. Милый старина Тил, должно быть, сидит в ванной комнате, замаскировавшись под дверной ключ. Они приняли все меры предосторожности!
– Получается, – сказал Конвей, – мы должны быть либо очень хитрыми, либо очень сильными.
– Что-то в этом роде, – ответил Святой и замолчал.
Пока они шли по шоссе к «Медведю», он обдумывал задачу, которую сам себе поставил.
Он должен ее выполнить, впрочем, выполнение трудных задач было ему не в диковинку. Тот факт, что между ним и объектом стояли представители властей, нисколько его не беспокоил. Если бы Святой пожелал профессионально заниматься боксом, он мог бы стать чемпионом мира в среднем весе. В любом случае, если дело дойдет до столкновения с полицией, он не сомневался в своем мастерстве и изобретательности, а вот к боевой выучке полисменов относился скептически! И в нерешительности он был не потому, что в его руках оказалась судьба государств: он уже в своей экзотически авантюрной жизни однажды в одиночку весьма успешно совершил революцию в Южной Америке и, если бы захотел, мог именоваться «ваше превосходительство» и носить опереточный мундир. Проблема заключалась в том, что в дело были вовлечены колоссальные силы и за один неверный шаг придется, возможно, расплачиваться миллионами жизней... От такой мысли Святой крепко сжал челюсти.
Но этим дело не кончилось.
Они на малой скорости въезжали в Кингстон. Поскольку прокатные машины большой скорости не развивают, то их без малейшего усилия обогнал желтый седан. Прежде чем он перестроился в их ряд, друзья увидели звериное, обезьяноподобное лицо, неподвижно смотревшее на них сквозь заднее стекло.
– Ну не красавчик ли? – восхитился Святой.
– Прямо арабский шейх, – согласился Конвей.
На губах Саймона мелькнула улыбка.
– Нам он известен как Ангелочек или Маленький Тим – на ваш выбор. Мир знает его как Мариуса Рэйта. Он узнал меня и увидел номер машины. В гараже, где мы ее нанимали, он справится о нас, и через двадцать четыре часа у него будут наши имена, адреса и все остальные сведения. Не могу не предположить, что в ближайшем будущем наша жизнь сильно осложнится.
* * *
На следующий день Святой в компании с Роджером Конвеем около полуночи возвращался пешком на Брук-стрит. Вдруг Святой неожиданно остановился, задумчиво уставился в небо, словно размышляя о чем-то.
– Затей-ка со мной спор, дружочек, – вдруг предложил Святой. – Спорь яростно, размахивай руками и постарайся выглядеть здорово разгневанным, но не повышай голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Видит Бог, ни в чем в своей жизни я не был так уверен.
– Тогда...
Святой кивнул.
– Мы хотим добиться справедливости, – сказал он. – Что же для этого нужно сделать?
Конвей не ответил, и Святой, повернувшись, встретился с задумчивым взглядом Кента. Тут он понял: оба друга ожидали его окончательного решения.
Никогда они не видели Святого таким суровым.
– Это изобретение должно быть уничтожено, – сказал Саймон Темплер. – И мозг, создавший его, тоже должен перестать существовать. Таково мое решение.
Глава 3
Как Саймон Темплер вернулся в Эшер и решил снова посетить таинственное место
Это было двадцать четвертого июня – примерно через три недели после ответа Святого на предложение о полном помиловании.
Двадцать пятого числа ни в одной из утренних газет не появилось даже строчки о событиях, сведениями о которых были полны вчерашние вечерние газеты. С этого момента пресса не напечатала больше ни слова о непрошеных гостях на демонстрации изобретения профессора Варгана. Лишь мельком упоминалось специальное заседание кабинета правительства, последовавшее за этим.
Святой, проведший день и ночь в размышлениях, увидел в этой неожиданной сдержанности могучую руку официальной цензуры, а Барни Мэлоун, к которому он обратился, был так немногословен, что Святой утвердился в самых скверных предчувствиях.
Ему казалось: в атмосфере летнего лондонского сезона расползалось странное напряжение. Он знал, что это ощущение чисто субъективно, но не мог от него отмахнуться. Вчера он шел по улицам города беззаботно и весело, наслаждаясь свежим воздухом и предвкушением летних дней, среди счастливых и оживленных людей; сегодня же небо заволокли тяжелые тучи, приближалась страшная гроза и люди были испуганными и как бы крались.
– Ты должен поехать в Эшер, – сказал он Роджеру Конвею. – Денек, проведенный вдали от твоего любимого бара пойдет тебе только на пользу.
Они отправились в машине, взятой напрокат, и увидели кое-какие скверные предзнаменования.
Позавтракав в ресторанчике «Медведь», они пошли пешком к Портсмут-роуд, изображая любителей утренних прогулок. В начале аллеи, ведущей к дому профессора Варгана, стояли двое мужчин, которые оборвали разговор, когда Конвей и Святой, свернув с шоссе, прошли за деревьями мимо них. Третий мужчина слонялся около калитки, покуривая трубку.
Саймону Темплеру шестое чувство подсказало: и человек у калитки, и те двое проводили взглядами их до самой аллеи.
– Заметь, – пробормотал он, – как они стараются не суетиться. Меньше всего им хотелось бы привлечь к себе внимание. Они действуют под девизом: «Не шуметь!» Но если мы предпримем что-либо подозрительное, с их точки зрения, то нас тихо и аккуратно поместят в ближайшую каталажку. Это и называется эффективностью.
Пройдя еще ярдов двести, Святой остановился на углу, где его не было видно.
– Иди дальше столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы сочинить лимерик, уместный в приличной гостиной, куда тебя никогда не пригласят, – приказал он. – А потом возвращайся назад. Я буду здесь.
Конвей послушно проследовал дальше, краем глаза видя, как Святой боком приблизился к дыре в изгороди, отделявшей аллею от поля. Мистер Конвей не был поэтом, но принял задание Святого и лениво перебирал возможные варианты относительно юной леди из Кента, свистевшей, не осознавая всей важности момента. Несколько минут он старательно сочинял маленький шедевр, а потом бросил и повернул назад. В этот момент через дыру в изгороди возвратился Святой, и странно было видеть этого элегантного человека вылезающим из дыры. Возвратился он с пунктуальностью, показывающей, сколь точно он оценивал поэтический дар мистера Конвея.
– На первых пяти ударах мне ни разу не удалось загнать мяч в лунку, – грустно сказал Святой и продолжал описывать вымышленную партию в гольф до тех пор, пока они не скрылись из поля зрения наблюдателей. Потом он перешел к делу: – Я хотел осмотреть заднюю часть дома, чтобы выяснить, велика ли охрана. Там был ангел-хранитель в жилетке весом килограммов в сто, который притворялся, что подрезает кусты, а еще – маленькая пушинка в складном кресле под деревом с газетой в руках. Милый старина Тил, должно быть, сидит в ванной комнате, замаскировавшись под дверной ключ. Они приняли все меры предосторожности!
– Получается, – сказал Конвей, – мы должны быть либо очень хитрыми, либо очень сильными.
– Что-то в этом роде, – ответил Святой и замолчал.
Пока они шли по шоссе к «Медведю», он обдумывал задачу, которую сам себе поставил.
Он должен ее выполнить, впрочем, выполнение трудных задач было ему не в диковинку. Тот факт, что между ним и объектом стояли представители властей, нисколько его не беспокоил. Если бы Святой пожелал профессионально заниматься боксом, он мог бы стать чемпионом мира в среднем весе. В любом случае, если дело дойдет до столкновения с полицией, он не сомневался в своем мастерстве и изобретательности, а вот к боевой выучке полисменов относился скептически! И в нерешительности он был не потому, что в его руках оказалась судьба государств: он уже в своей экзотически авантюрной жизни однажды в одиночку весьма успешно совершил революцию в Южной Америке и, если бы захотел, мог именоваться «ваше превосходительство» и носить опереточный мундир. Проблема заключалась в том, что в дело были вовлечены колоссальные силы и за один неверный шаг придется, возможно, расплачиваться миллионами жизней... От такой мысли Святой крепко сжал челюсти.
Но этим дело не кончилось.
Они на малой скорости въезжали в Кингстон. Поскольку прокатные машины большой скорости не развивают, то их без малейшего усилия обогнал желтый седан. Прежде чем он перестроился в их ряд, друзья увидели звериное, обезьяноподобное лицо, неподвижно смотревшее на них сквозь заднее стекло.
– Ну не красавчик ли? – восхитился Святой.
– Прямо арабский шейх, – согласился Конвей.
На губах Саймона мелькнула улыбка.
– Нам он известен как Ангелочек или Маленький Тим – на ваш выбор. Мир знает его как Мариуса Рэйта. Он узнал меня и увидел номер машины. В гараже, где мы ее нанимали, он справится о нас, и через двадцать четыре часа у него будут наши имена, адреса и все остальные сведения. Не могу не предположить, что в ближайшем будущем наша жизнь сильно осложнится.
* * *
На следующий день Святой в компании с Роджером Конвеем около полуночи возвращался пешком на Брук-стрит. Вдруг Святой неожиданно остановился, задумчиво уставился в небо, словно размышляя о чем-то.
– Затей-ка со мной спор, дружочек, – вдруг предложил Святой. – Спорь яростно, размахивай руками и постарайся выглядеть здорово разгневанным, но не повышай голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51