ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Как, вы знаете о Менгере?
– Он один из троих прочитавших «Книгу Изменений», и мы знаем о нем достаточно, чтобы доверять его избраннику, желая помочь которому Хранители Горы и позволили осмотреть наш город. В надежде на то, что увиденное и услышанное здесь когда-нибудь пригодится тебе, я не щажу твоих ног и ушей, и, если ты не слишком устал за эти дни, продолжим поход по нашим подземельям.
– Продолжим?.. Конечно, я благодарю тебя, но все это как-то странно…
– Менгер поверил в тебя. В тебя поверил Ртон. Верю и я. Для Хранителей Горы этого достаточно. Впрочем, осталась еще одна маленькая проверка, после которой, может быть, ты сам откажешься от своих замыслов, а может, и я буду просить тебя оставить поиски сокровищницы Маронды.
С этими словами Фалигол поднялся с лавки и, не дав Мгалу прийти в себя от изумления, воздел руку и произнес певучую фразу на неизвестном северянину языке. Черная стена, замыкавшая нишу, отъехала в сторону, и файголит легонько подтолкнул Мгала вперед:
– Пойдем, сейчас ты поймешь, почему меня называют Вопрошателем Сферы и откуда я знаю многое такое, чего знать, казалось бы, не должен.
5
Мгал зажмурился от нестерпимого сияния; казалось, он очутился внутри резной хрустальной шкатулки и со всех сторон льется в нее ярчайший солнечный свет, преломляется на гранях диковинных узоров, рассеивается радужным семицветьем, от которого ломит в висках и слезятся глаза.
– Не останавливайся, это пройдет, как только мы доберемся до кресел, – раздался за спиной северянина голос Фалигола.
Мгал сделал наугад еще несколько шагов и, едва различая в разноцветном сиянии полдюжины вспыхивающих ослепительными огоньками причудливых, словно сотканных из серебряной паутины, кресел, опустился в одно из них. Сияние не погасло, но стало мягче; из переливчатого, будто живого, света, за которым на расстоянии десяти шагов было ничего не разглядеть, выплыла фигура печальноглазого юноши и скользнула в образованный креслами круг, в центре которого, поддерживаемый семью гнутыми ножками, стоял обруч из красной меди.
Файголит уселся в соседнее с северянином кресло и чуть охрипшим голосом предупредил:
– Сейчас перед тобой появится Пророческая Сфера, и ты получишь возможность заглянуть в Грядущее, заглянуть в собственное будущее. Не бойся и не удивляйся, но попытайся понять, запомнить и правильно истолковать увиденное. От того, удастся ли тебе это, зависит, быть может, не только твоя судьба, но и судьба всего нашего мира.
Фалигол протянул к медному обручу руки с растопыренными пальцами и то ли запел, то ли заговорил на непонятном языке, причем где-то в вышине, как будто в ответ на его слова, зазвенели струны. Сначала неуверенно, потом все яснее, громче, тверже зазвучала мелодия, сплетаясь с голосом файголита, поддерживая его и усиливая. Сияние, пронизывающее Хрустальный Чертог Посвященных, стало меркнуть, придвинувшаяся со всех сторон черно-фиолетовая клубящаяся мгла словно сдавила его, сжала в шар. Вот он уменьшился до размеров круга, образованного семью креслами, сделался как будто плотнее, еще сжался и вдруг, ослепительно вспыхнув, овеществился, превратившись в маленькое солнце, опоясанное обручем из красной меди.
Северянин не мог оторвать глаз от огненной сферы, зачарованно следя за тем, как поверхность ее блекнет, инеет, затвердевает, приобретая матовый блеск остывающего металла, хрупкость тоненькой корочки льда, затягивающего озеро. Процесс завершился – огненная сфера затвердела, превратилась в подобие зернистого серебряного шара; затем по поверхности ее разбежались мелкие трещины, и она с оглушительным хлопком лопнула, и малиновый туман затопил весь мир.
Не было ни времени, ни пространства, один бурлящий, кипящий малиновый туман, в котором что-то пучилось, корчилось, мучительно набухало, оформляясь в темное зерно, отдаленно напоминавшее человеческую фигуру.
– Менгер!
Утратив свое тело, утратив голос, Мгал не мог крикнуть, и все же беззвучный зов его, зов любящего и скорбящего сердца, был услышан и помог выращенному малиновым туманом зерну оформиться. Фигура высокого грузного мужчины, закутанного в странные бордовые одеяния, словно проявилась, вынырнула из малинового безвременья. Засеребрились сединой волосы, прорезался тяжелый орлиный нос, выпятилась характерно оттопыренная нижняя губа. Из-под густых бровей глянули чуть прищуренные насмешливые глаза, и Мгал задохнулся от нахлынувших на него воспоминаний. Вот так же смотрел Менгер на задиристого, своевольного и до ужаса любопытного мальчугана на крохотном островке посреди заброшенного в далеких северных чащобах Гнилого озера. Как давно это было… Как много успел передать ему мудрый учитель, и как много осталось недосказанного и недоспрошенного…
Но… Менгер ли это? Тот Менгер был стариком, а этому до старости еще далеко. Тот смотрел спокойно и мудро, будто была у него в запасе вечность и он наперед знал, что сбудется все по его слову. Тот Менгер был не просто умен, он был добр и снисходителен. Этот же глядел на Мгала строго и выжидательно, требуя отчета о совершенном. Время обучения и наставлений кончилось, пришло время дел, и он был вправе спросить со своего ученика за науку и вразумление. Плату, которой должно было стать выполнение завещанного им дела.
– Я отыскал святилище Амайгерассы и нашел кристалл Калиместиара, – беззвучно прошептал-выдохнул Мгал, но выражение лица Менгера не изменилось.
– Ты недоволен? Но я не знаю, что нужно делать с кристаллом. Ты не сказал мне, а сам я не могу решить, принесут ли знания древних пользу нашему миру. Вот видишь, даже Хранители Горы сомневаются… Менгер, ты мой учитель, ты мой второй отец и должен дать мне совет! Почему же ты молчишь? Или ты считаешь, что все уже сказано? Если бы ты думал, что кристаллы надо предоставить их собственной судьбе, то не стал бы о них рассказывать… Значит, несмотря ни на что, моя дорога – это дорога к сокровищнице Маронды?..
Скорее всего Мгалу почудилось, что, прежде чем исчезнуть, Менгер ободряюще улыбнулся ему. Обдумать это северянин не успел, потому что пришедшие на смену малиновому туману синие сумерки неожиданно взорвались шумом и суетой исфатейского базара.
Солнце, как ему и положено, палило вовсю, одуревшие от жары торговцы хрипло и протяжно нахваливали свой товар, полоскались под слабым ветром полосатые тенты, толкались потные, пестро одетые покупатели. Пахло воском, навозом, свежим сеном, смолой и жареным мясом. Мгалу казалось, что он кожей ощущает полуденный зной, полной грудью вдыхает сухой пыльный ветер, пропитанный знакомыми базарными запахами, и все же северянин понимал – присутствие его в Исфатее иллюзорно.
В первый момент он не сообразил, зачем занесла его сюда Пророческая Сфера, но вот вдали мелькнула знакомая чернокожая фигурка, и Мгал едва не вскрикнул от радости – да ведь это Гиль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123