И когда цикл завершился, она поклонилась, открыла глаза и обнаружила, что стоит на центральном столе под ярким канделябром, а король Селлик, архигон и Харр сен Тенко, не отрываясь, смотрят на нее.
Последовали мгновения тишины, а потом – взрыв. Джейм с трудом поверила, что это всего лишь аплодисменты. Представление окончено. А в коленную чашечку словно налит расплавленный свинец.
– Что ж! – сказал архигон, его карим глазам возвращался привычный блеск. – Мне говорили, что это что-то необычное, но ТАКОЕ! Почтенная Абтирр, я намеревался спросить твоего хозяина, но ты сегодня оказала нам такую честь, что, с позволения своих товарищей, – он взглянул на короля, все еще сидящего с раскрытым ртом, – я спрашиваю тебя. Какую плату ты потребуешь за такое исключительное обслуживание?
Джейм посмотрела на него. Она все еще пыталась разобраться, как попала с чердака в зал.
– Ну? – произнес архигон. – Говори, девочка. Что я… Мы можем дать тебе?
– Правосудие, – прошептала она.
Харр сен Тенко уставился на нее.
– Какая наглость! – гневно воскликнул он. – Господа, это же оскорбление всем нам. Такие запросы должны проходить через совет Пятерых. Обращаться с этим персонально к вам – значит показать, что они не верят в справедливость правления… Вашего правительства, в котором заседают ВАШИ представители! Они, значит, не способны разобраться с сутью дела!
– А мне почему-то казалось, что твой родственник намеревался просить о чем-то подобном, – мягко возразил Аррибек. – Подумай, какая благоприятная возможность – продемонстрировать свое мастерство в судебных разбирательствах перед лицом двух влиятельнейших людей. Давай начинай. Процесс объявляется открытым.
Во время этой краткой речи Харр краснел все больше и больше, но взял себя в руки и поступил согласно приказу. Из кухни спешно доставили соль и свежий каравай, а из соседнего курятника – петушка. Это была символическая жертва безымянным богам гор и холмов.
– Мы собрались, чтобы определить виновного в развязывании необъявленной торговой войны, – провозгласил Харр сен Тенко, держа трепыхающуюся птицу за ноги. – Пусть обвинитель выскажется первым.
В зал вошел Марплет, видимо предупрежденный о том, чего ожидать. Прежде чем кто-либо из «Рес-аб-Тирра» успел сообразить, что происходит, он залез на выдвинутый стол, поклялся на хлебе и соли говорить одну только правду – и незамедлительно начал лгать. Что ж, в его распоряжении было достаточно времени, чтобы подготовить убедительную историю. Все пошло немного не так, как он предполагал, но что из того? Здесь те же судьи, которых выбрал он сам, нужные свидетели ждут, включая двух флегматичных стражников, которых он позвал, когда поколотили Ниггена. Марплет представлял их одного за другим, выслушивал излагаемые факты и отпускал. На лице его отражалось возрастающее удовлетворение. Что бы он ни делал – он любил делать это хорошо.
Персонал «Рес-аб-Тирра» слушал в смятении. Они никогда еще не сталкивались с такой гладкой ложью и чувствовали себя беспомощными.
Джейм словно оказалась внутри кошмара. Чтобы свершить правосудие, которого она просила, архигон должен убедить двух своих сопровождающих, а Харр, как и Марплет, клятвопреступник и лжец. Ей не поверят без доказательств. У Аррибека достаточно острый ум, чтобы понять, кто прав, но как он найдет к ней дорогу через дебри лжи?
Внезапно Джейм поймала взгляд и осознала, что все это время архигон краем глаза наблюдает за ней.
«Поэтому, установив твою правдивость…» О Трое, он делает выводы из ее реакции. Опять, как и там, в холмах, ее происхождение стало гарантией правдивости. Сглотнув, она начала внимательнее следить за процессом.
Вскоре после этого Марплет закончил и отступил с легкой, самодовольной улыбкой.
– Пусть говорит ответчик.
Смущенный шепот пронесся по залу. Титулованные особы вытянули шеи, любопытствуя, в чем заминка, но Джейм сразу догадалась: Тубан снова сбежал. Принимать высоких лиц было частью его профессии, но чтобы ему задавали вопросы – этого он вынести не мог. Значит, гостиница потеряла человека, могущего выступать от ее имени с полным на то правом.
– Пусть говорит ответчик, – нетерпеливо повторил Харр сен Тенко.
Марк оказался за спиной Джейм и наградил ее легким, обнадеживающим подзатыльником. Он встал рядом, когда Китра без спросу выступила вперед, чтобы защитить свой новый дом.
С самого начала всем стало ясно, что девушка испытывает сильнейшую личную неприязнь к Марплету. Ее враждебные нападки выглядели совсем невыигрышно рядом с оскорбленной невинностью, которую воплощал собой Марплет. Стало только хуже, и многие присутствующие начали освистывать Китру. Однако архигон, а теперь и сам Марплет скрытно следили за Джейм, которая отсеивала зерна правды от плевел злости Китры плавными жестами согласия или отрицания. Несмотря ни на что, она старалась быть честной даже по отношению к сопернику-трактирщику.
Наконец Китра завершила свою обличительную речь и отступила.
– Прекрасно, – безмятежно произнес архигон. – Что же мы имеем? Две абсолютно различные версии. Которой верить?
– Ну это же очевидно, – с удивлением, искренним или наигранным, сказал Харр сен Тенко. – Решение должно быть принято в пользу нашего соотечественника – его слова подтвердили слуг и двое стражников свидетельствовали в его пользу.
– И какое же наказание должен понести обидчик?
– По нашей древней традиции – пусть его выберет жертва.
Архигон, подняв бровь, взглянул на Марплета.
– Я требую отмщения огнем, – спокойно произнес тот. – Пусть этот дом сгорит дотла и пепел его развеется.
«О мой бог, – подумала Джейм, – неужели я ошиблась? А если сен Тенко намеревается на этом распустить всех?» Она не предполагала, что судилище значит для него что-то большее, чем возможность слегка уколоть политического противника, но сейчас было задето его честолюбие. Комната полна его соратников, на глазах которых он не может потерять лица.
Заговорил архигон. Он перечислил, один за одним, все инциденты, случившиеся в процессе необъявленной войны между тавернами, так, как описала их Китра, пропустив только те, с которыми была не согласна Джейм.
– А теперь, – произнес он наконец, внезапно повернувшись к ней, – клянешься ли ты, что все сказанное сейчас – правда?
– Клянусь.
– И я, – неожиданно выступил Марк, обводя всех взглядом.
– О, замечательно, – тонко улыбнулся архигон. – Ты ведь тоже кенцир, не так ли? Знаете, у кенциров есть одна странная особенность: они никогда не лгут. И готовы сражаться не на жизнь, а на смерть, чтобы доказать свою правоту. А вы, там, у дверей, вы-вы, стражники, можете ли то же сказать о себе? Будете ли вы сражаться за свою честь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Последовали мгновения тишины, а потом – взрыв. Джейм с трудом поверила, что это всего лишь аплодисменты. Представление окончено. А в коленную чашечку словно налит расплавленный свинец.
– Что ж! – сказал архигон, его карим глазам возвращался привычный блеск. – Мне говорили, что это что-то необычное, но ТАКОЕ! Почтенная Абтирр, я намеревался спросить твоего хозяина, но ты сегодня оказала нам такую честь, что, с позволения своих товарищей, – он взглянул на короля, все еще сидящего с раскрытым ртом, – я спрашиваю тебя. Какую плату ты потребуешь за такое исключительное обслуживание?
Джейм посмотрела на него. Она все еще пыталась разобраться, как попала с чердака в зал.
– Ну? – произнес архигон. – Говори, девочка. Что я… Мы можем дать тебе?
– Правосудие, – прошептала она.
Харр сен Тенко уставился на нее.
– Какая наглость! – гневно воскликнул он. – Господа, это же оскорбление всем нам. Такие запросы должны проходить через совет Пятерых. Обращаться с этим персонально к вам – значит показать, что они не верят в справедливость правления… Вашего правительства, в котором заседают ВАШИ представители! Они, значит, не способны разобраться с сутью дела!
– А мне почему-то казалось, что твой родственник намеревался просить о чем-то подобном, – мягко возразил Аррибек. – Подумай, какая благоприятная возможность – продемонстрировать свое мастерство в судебных разбирательствах перед лицом двух влиятельнейших людей. Давай начинай. Процесс объявляется открытым.
Во время этой краткой речи Харр краснел все больше и больше, но взял себя в руки и поступил согласно приказу. Из кухни спешно доставили соль и свежий каравай, а из соседнего курятника – петушка. Это была символическая жертва безымянным богам гор и холмов.
– Мы собрались, чтобы определить виновного в развязывании необъявленной торговой войны, – провозгласил Харр сен Тенко, держа трепыхающуюся птицу за ноги. – Пусть обвинитель выскажется первым.
В зал вошел Марплет, видимо предупрежденный о том, чего ожидать. Прежде чем кто-либо из «Рес-аб-Тирра» успел сообразить, что происходит, он залез на выдвинутый стол, поклялся на хлебе и соли говорить одну только правду – и незамедлительно начал лгать. Что ж, в его распоряжении было достаточно времени, чтобы подготовить убедительную историю. Все пошло немного не так, как он предполагал, но что из того? Здесь те же судьи, которых выбрал он сам, нужные свидетели ждут, включая двух флегматичных стражников, которых он позвал, когда поколотили Ниггена. Марплет представлял их одного за другим, выслушивал излагаемые факты и отпускал. На лице его отражалось возрастающее удовлетворение. Что бы он ни делал – он любил делать это хорошо.
Персонал «Рес-аб-Тирра» слушал в смятении. Они никогда еще не сталкивались с такой гладкой ложью и чувствовали себя беспомощными.
Джейм словно оказалась внутри кошмара. Чтобы свершить правосудие, которого она просила, архигон должен убедить двух своих сопровождающих, а Харр, как и Марплет, клятвопреступник и лжец. Ей не поверят без доказательств. У Аррибека достаточно острый ум, чтобы понять, кто прав, но как он найдет к ней дорогу через дебри лжи?
Внезапно Джейм поймала взгляд и осознала, что все это время архигон краем глаза наблюдает за ней.
«Поэтому, установив твою правдивость…» О Трое, он делает выводы из ее реакции. Опять, как и там, в холмах, ее происхождение стало гарантией правдивости. Сглотнув, она начала внимательнее следить за процессом.
Вскоре после этого Марплет закончил и отступил с легкой, самодовольной улыбкой.
– Пусть говорит ответчик.
Смущенный шепот пронесся по залу. Титулованные особы вытянули шеи, любопытствуя, в чем заминка, но Джейм сразу догадалась: Тубан снова сбежал. Принимать высоких лиц было частью его профессии, но чтобы ему задавали вопросы – этого он вынести не мог. Значит, гостиница потеряла человека, могущего выступать от ее имени с полным на то правом.
– Пусть говорит ответчик, – нетерпеливо повторил Харр сен Тенко.
Марк оказался за спиной Джейм и наградил ее легким, обнадеживающим подзатыльником. Он встал рядом, когда Китра без спросу выступила вперед, чтобы защитить свой новый дом.
С самого начала всем стало ясно, что девушка испытывает сильнейшую личную неприязнь к Марплету. Ее враждебные нападки выглядели совсем невыигрышно рядом с оскорбленной невинностью, которую воплощал собой Марплет. Стало только хуже, и многие присутствующие начали освистывать Китру. Однако архигон, а теперь и сам Марплет скрытно следили за Джейм, которая отсеивала зерна правды от плевел злости Китры плавными жестами согласия или отрицания. Несмотря ни на что, она старалась быть честной даже по отношению к сопернику-трактирщику.
Наконец Китра завершила свою обличительную речь и отступила.
– Прекрасно, – безмятежно произнес архигон. – Что же мы имеем? Две абсолютно различные версии. Которой верить?
– Ну это же очевидно, – с удивлением, искренним или наигранным, сказал Харр сен Тенко. – Решение должно быть принято в пользу нашего соотечественника – его слова подтвердили слуг и двое стражников свидетельствовали в его пользу.
– И какое же наказание должен понести обидчик?
– По нашей древней традиции – пусть его выберет жертва.
Архигон, подняв бровь, взглянул на Марплета.
– Я требую отмщения огнем, – спокойно произнес тот. – Пусть этот дом сгорит дотла и пепел его развеется.
«О мой бог, – подумала Джейм, – неужели я ошиблась? А если сен Тенко намеревается на этом распустить всех?» Она не предполагала, что судилище значит для него что-то большее, чем возможность слегка уколоть политического противника, но сейчас было задето его честолюбие. Комната полна его соратников, на глазах которых он не может потерять лица.
Заговорил архигон. Он перечислил, один за одним, все инциденты, случившиеся в процессе необъявленной войны между тавернами, так, как описала их Китра, пропустив только те, с которыми была не согласна Джейм.
– А теперь, – произнес он наконец, внезапно повернувшись к ней, – клянешься ли ты, что все сказанное сейчас – правда?
– Клянусь.
– И я, – неожиданно выступил Марк, обводя всех взглядом.
– О, замечательно, – тонко улыбнулся архигон. – Ты ведь тоже кенцир, не так ли? Знаете, у кенциров есть одна странная особенность: они никогда не лгут. И готовы сражаться не на жизнь, а на смерть, чтобы доказать свою правоту. А вы, там, у дверей, вы-вы, стражники, можете ли то же сказать о себе? Будете ли вы сражаться за свою честь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78