Робер Морган заметно слабел. Расстреляв патроны в своем револьвере, он располагал теперь в качестве оборонительного оружия лишь хлыстом, тяжелый набалдашник которого до сих пор спасал его. Но, подвергаясь нападению с трех сторон сразу, стоя под градом камней неистовой толпы мужчин, женщин и детей, он, несомненно, не мог бы долго выдержать. Уже не один камень, метко пущенный, попал в цель. Кровь текла с его лба.
Прибытие туристов, правда, принесло ему помощь, но не спасение. Между ними и Робером находилось несколько сот негров, которые кричали с таким азартом, что не заметили даже кавалькады.
Рожер собирался, точно в полку, скомандовать в атаку, но один из туристов предупредил его…
Внезапно из последних рядов стрелой понесся всадник и молнией ударился в столпившихся негров…
Туристы с изумлением узнали в нем мистера Блокхеда, бледного, издававшего жалобные, тоскливые крики, уцепившегося за шею своей лошади, которая понесла, испугавшись чернокожих.
На эти крики негры ответили воплем ужаса. Взбешенный конь скакал, артачился, давил всех, кто попадался ему на пути. В одно мгновение дорога очистилась. Ища убежища в глубине своих жилищ, негры бежали от столь внезапно нагрянувшей грозы…
Собственно, не все; один еще оставался посреди дороги, настоящий великан, геркулесовой ширины в плечах; он, казалось, презирал панику своих сограждан. Крепко держась на ногах против Робера, он гордо размахивал каким-то старомодным ружьем, испанским мушкетоном, который уже с четверть часа набивал порохом.
Это оружие, несомненно, должно было выпалить. Негр приложил его к плечу и прицелился в Робера.
Тем временем Рожер в сопровождении всех своих товарищей бросился на место, очищенное блестящей джигитовкой почтенного бакалейщика. Поспеет ли офицер вовремя, чтобы остановить готовый раздаться выстрел?
К счастью, все тот же герой снова обогнал его: мистер Блокхед на своей опьяненной свободой лошади!
Внезапно он очутился в двух шагах от великана-негра, поглощенного необычными приготовлениями своего старинного ружья. Это непредвиденное обстоятельство испугало закусившую удила лошадь, которая сразу уперлась в землю четырьмя подковами, потом поднялась на дыбы и остановилась на месте.
Мистер же Абсиртус Блокхед, наоборот, продолжал лететь. Увлеченный своим пылом, а также, надо признаться, первоначальной скоростью, он перелетел через шею своего благородного скакуна, и, описав мягкую и ловкую кривую, наподобие бомбы, ударил своим телом прямо в грудь негра.
Метательный снаряд и мишень – оба покатились по земле… В тот же момент Рожер с товарищами прибыл на место этого необычайного боя. Одним взмахом Блокхед был поднят, подброшен на седло; кто-то подхватил под уздцы его лошадь. Робер тоже вскочил на свою, и партия европейцев галопом унеслась из негритянской деревни в сторону противоположную той, откуда прибыла.
Меньше чем через минуту после того, как туристы увидели Моргана, все они были в безопасности.
Да, этот краткий промежуток времени достаточен был для того, чтобы дать Абсиртусу Блокхеду возможность навсегда прославиться в летописях кавалерии применением нового метательного снаряда и, сверх того, спасти ближнего!
Пока же наш доблестный воин, очевидно, не был в блестящем состоянии. Сильное нервное потрясение вызвало в нем глубокий обморок.
Как только туристы достаточно удалились от негритянской деревни, чтобы не бояться больше нового нападения, все спешились, и нескольких обливаний холодной водой было достаточно, чтобы привести в чувство мистера Блокхеда. Вскоре он заявил, что готов ехать дальше.
Но прежде ему все-таки пришлось выслушать выражения благодарности Робера, которых – то был несомненно избыток скромности, – почтенный бакалейщик, по-видимому, совершенно не понимал…
Затем в продолжение часа шагом объезжали центральный пик острова Снежный Колодец, названный так вследствие ледников, устроенных канарцами на его склонах; затем перерезали обширное плато.
Был ли то остаток волнения, причиненного неграми, или результат усталости, – так или иначе, переезжая через плато, туристы обменялись лишь немногими словами. Большинство двигались молча почти в том же порядке, как и при отъезде. Только некоторые ряды подверглись кое-какому изменению. С одной стороны, Сондерс пристал к доблестному Блокхеду, с другой – Робер ехал рядом с Рожером, тогда как Алиса и Долли образовали второй ряд.
Французы вели разговор о непонятном событии, чуть было не стоившем жизни одному из них.
– Вы верно угадали, – сказал Рожер, – предвидя западню, но опасность была впереди, а не позади.
– Это правда, – признал Робер. – Однако мог ли я предполагать, что подвергнется ей моя скромная особа? Впрочем, я думаю, виной всему случай и вас ожидал бы тот же прием, если бы вы попали вместо меня в эту негритянскую деревню.
– В сущности, что представляет собой эта черная колония в крае, заселенном белыми?
– Это прежняя республика нетров-марронов, – отвечал Робер. – Ныне же, когда рабство уничтожено во всех странах, эта республика потеряла всякий смысл. Но у негров упрямые головы, и потомки настаивают на правах предков. Они продолжают жить в глубине своих диких пещер, почти в полном уединении, иногда не показываясь в соседних городах в течение целого года.
– Они совсем не гостеприимны, – заметил Рожер, смеясь. – Что могли вы сделать, чтобы так настроить всех против себя?
– Решительно ничего, – сказал Робер. – Восстание вспыхнуло до моего прибытия.
– Ба! – вскрикнул Рожер. – По какой причине?
– Они не сообщили мне этого, но я легко догадался по ругани, которой они осыпали меня. Чтобы понять это, надо знать, что многие канарцы очень враждебно смотрят на иностранцев, являющихся к ним с каждым годом все в большем числе. Туземцы утверждают, что все эти больные отчасти оставляют на их островах свои болезни, которые в конце концов сделают пребывание на них смертельным. Так вот, наши черные вообразили почему-то, что мы явились в их деревню с целью основания больницы для прокаженных и чахоточных. Отсюда их ярость.
– Больницы! – воскликнул Рожер. – Как могла зародиться подобная мысль в их курчавых головах?
– Кто-нибудь, должно быть, шепнул им, – отвечал Робер, – вы можете себе представить действие подобной угрозы на ребяческие умы, пропитанные местными предрассудками.
– Кто-нибудь? – повторил Рожер. – Кого же вы подозреваете?
– Проводника, – сказал тот.
– А с какой целью?
– С корыстной целью, само собой разумеется. Плут, конечно, рассчитывал получить часть награбленного у нас.
Объяснение это было довольно правдоподобное, и не оставалось сомнения, что именно так происходило дело. Накануне ночью проводник, должно быть, приготовил западню и посеял гнев в легковерных умах негров, легко поддающихся возбуждению и обману.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Прибытие туристов, правда, принесло ему помощь, но не спасение. Между ними и Робером находилось несколько сот негров, которые кричали с таким азартом, что не заметили даже кавалькады.
Рожер собирался, точно в полку, скомандовать в атаку, но один из туристов предупредил его…
Внезапно из последних рядов стрелой понесся всадник и молнией ударился в столпившихся негров…
Туристы с изумлением узнали в нем мистера Блокхеда, бледного, издававшего жалобные, тоскливые крики, уцепившегося за шею своей лошади, которая понесла, испугавшись чернокожих.
На эти крики негры ответили воплем ужаса. Взбешенный конь скакал, артачился, давил всех, кто попадался ему на пути. В одно мгновение дорога очистилась. Ища убежища в глубине своих жилищ, негры бежали от столь внезапно нагрянувшей грозы…
Собственно, не все; один еще оставался посреди дороги, настоящий великан, геркулесовой ширины в плечах; он, казалось, презирал панику своих сограждан. Крепко держась на ногах против Робера, он гордо размахивал каким-то старомодным ружьем, испанским мушкетоном, который уже с четверть часа набивал порохом.
Это оружие, несомненно, должно было выпалить. Негр приложил его к плечу и прицелился в Робера.
Тем временем Рожер в сопровождении всех своих товарищей бросился на место, очищенное блестящей джигитовкой почтенного бакалейщика. Поспеет ли офицер вовремя, чтобы остановить готовый раздаться выстрел?
К счастью, все тот же герой снова обогнал его: мистер Блокхед на своей опьяненной свободой лошади!
Внезапно он очутился в двух шагах от великана-негра, поглощенного необычными приготовлениями своего старинного ружья. Это непредвиденное обстоятельство испугало закусившую удила лошадь, которая сразу уперлась в землю четырьмя подковами, потом поднялась на дыбы и остановилась на месте.
Мистер же Абсиртус Блокхед, наоборот, продолжал лететь. Увлеченный своим пылом, а также, надо признаться, первоначальной скоростью, он перелетел через шею своего благородного скакуна, и, описав мягкую и ловкую кривую, наподобие бомбы, ударил своим телом прямо в грудь негра.
Метательный снаряд и мишень – оба покатились по земле… В тот же момент Рожер с товарищами прибыл на место этого необычайного боя. Одним взмахом Блокхед был поднят, подброшен на седло; кто-то подхватил под уздцы его лошадь. Робер тоже вскочил на свою, и партия европейцев галопом унеслась из негритянской деревни в сторону противоположную той, откуда прибыла.
Меньше чем через минуту после того, как туристы увидели Моргана, все они были в безопасности.
Да, этот краткий промежуток времени достаточен был для того, чтобы дать Абсиртусу Блокхеду возможность навсегда прославиться в летописях кавалерии применением нового метательного снаряда и, сверх того, спасти ближнего!
Пока же наш доблестный воин, очевидно, не был в блестящем состоянии. Сильное нервное потрясение вызвало в нем глубокий обморок.
Как только туристы достаточно удалились от негритянской деревни, чтобы не бояться больше нового нападения, все спешились, и нескольких обливаний холодной водой было достаточно, чтобы привести в чувство мистера Блокхеда. Вскоре он заявил, что готов ехать дальше.
Но прежде ему все-таки пришлось выслушать выражения благодарности Робера, которых – то был несомненно избыток скромности, – почтенный бакалейщик, по-видимому, совершенно не понимал…
Затем в продолжение часа шагом объезжали центральный пик острова Снежный Колодец, названный так вследствие ледников, устроенных канарцами на его склонах; затем перерезали обширное плато.
Был ли то остаток волнения, причиненного неграми, или результат усталости, – так или иначе, переезжая через плато, туристы обменялись лишь немногими словами. Большинство двигались молча почти в том же порядке, как и при отъезде. Только некоторые ряды подверглись кое-какому изменению. С одной стороны, Сондерс пристал к доблестному Блокхеду, с другой – Робер ехал рядом с Рожером, тогда как Алиса и Долли образовали второй ряд.
Французы вели разговор о непонятном событии, чуть было не стоившем жизни одному из них.
– Вы верно угадали, – сказал Рожер, – предвидя западню, но опасность была впереди, а не позади.
– Это правда, – признал Робер. – Однако мог ли я предполагать, что подвергнется ей моя скромная особа? Впрочем, я думаю, виной всему случай и вас ожидал бы тот же прием, если бы вы попали вместо меня в эту негритянскую деревню.
– В сущности, что представляет собой эта черная колония в крае, заселенном белыми?
– Это прежняя республика нетров-марронов, – отвечал Робер. – Ныне же, когда рабство уничтожено во всех странах, эта республика потеряла всякий смысл. Но у негров упрямые головы, и потомки настаивают на правах предков. Они продолжают жить в глубине своих диких пещер, почти в полном уединении, иногда не показываясь в соседних городах в течение целого года.
– Они совсем не гостеприимны, – заметил Рожер, смеясь. – Что могли вы сделать, чтобы так настроить всех против себя?
– Решительно ничего, – сказал Робер. – Восстание вспыхнуло до моего прибытия.
– Ба! – вскрикнул Рожер. – По какой причине?
– Они не сообщили мне этого, но я легко догадался по ругани, которой они осыпали меня. Чтобы понять это, надо знать, что многие канарцы очень враждебно смотрят на иностранцев, являющихся к ним с каждым годом все в большем числе. Туземцы утверждают, что все эти больные отчасти оставляют на их островах свои болезни, которые в конце концов сделают пребывание на них смертельным. Так вот, наши черные вообразили почему-то, что мы явились в их деревню с целью основания больницы для прокаженных и чахоточных. Отсюда их ярость.
– Больницы! – воскликнул Рожер. – Как могла зародиться подобная мысль в их курчавых головах?
– Кто-нибудь, должно быть, шепнул им, – отвечал Робер, – вы можете себе представить действие подобной угрозы на ребяческие умы, пропитанные местными предрассудками.
– Кто-нибудь? – повторил Рожер. – Кого же вы подозреваете?
– Проводника, – сказал тот.
– А с какой целью?
– С корыстной целью, само собой разумеется. Плут, конечно, рассчитывал получить часть награбленного у нас.
Объяснение это было довольно правдоподобное, и не оставалось сомнения, что именно так происходило дело. Накануне ночью проводник, должно быть, приготовил западню и посеял гнев в легковерных умах негров, легко поддающихся возбуждению и обману.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105