Зато звуки, раздававшиеся ниже по течению, они могли расслышать очень отчетливо.
Вильям Эмери с охотником остановились и стали всматриваться в прямую ленту реки. Здесь ее русло пролегало между двумя возвышавшимися над нею меловыми утесами высотою в двести футов.
— Подождем в этом месте, — сказал астроном, — заодно и отдохнем. Я ведь не обладаю ногами охотника, мистер Мокум, и гораздо ловчее прогуливаюсь по звездному небосводу, чем по земным дорогам. Так что давайте здесь остановимся. Отсюда мы можем видеть реку на протяжении двух-трех миль, и как только самоходная барка появится у последнего поворота, мы ее сразу заметим.
Молодой астроном сел, прислонившись спиной к гигантскому молочаю, ствол которого поднимался на высоту сорока футов. Отсюда ему было далеко видно реку. Охотник же, не привыкший рассиживаться, продолжал ходить взад и вперед по берегу, в то время как Топ вспугивал тучи диких птиц, которые не привлекали никакого внимания его хозяина.
Бушмен с компаньоном пробыли на этом месте не более получаса, когда Вильям Эмери увидел, что Мокум, находившийся шагов на сотню ниже его, вдруг насторожился. Уж не заметил ли бушмен барку, ожидаемую с таким нетерпением?
Покинув свое ложе из мха, астроном направился к охотнику. В несколько секунд они оказались рядом.
— Вы видите что-нибудь, Мокум? — спросил он у бушмена.
— Нет, я ничего не вижу, господин Вильям, — ответил охотник, — но мне кажется, что кроме природных звуков, привычных моему уху, с нижнего течения реки доносится какое-то необычное гудение!
Сказав это, бушмен попросил своего спутника соблюдать тишину, лег, прислонив ухо к земле, и стал внимательно слушать.
Через несколько минут охотник встал, тряхнул головой и сказал:
— Вероятно, я ошибся. Гул, который мне послышался, — всего-навсего шелест ветра в листве и шум речной воды, бьющейся о камни. И однако...
Тут он снова стал прислушиваться, но ничего не услышал.
— Мокум, — сказал тогда Вильям Эмери, — если шум, привлекший ваше внимание, происходит от машины самоходной барки, вы лучше расслышите его, спустившись к самой реке. Вода проводит звуки с большей скоростью, чем воздух.
— Вы правы, господин Вильям! — ответил охотник. — Ведь я не раз таким способом засекал, как гиппопотам переходит реку.
Бушмен спустился с крутого и обрывистого берега, хватаясь за лианы и пучки травы. Когда он добрался до реки, то вошел в нее по колено и, наклонившись, приложил ухо к поверхности воды.
— Да! — воскликнул он, послушав несколько мгновений. — Да! Я не ошибся. Там, в нескольких милях ниже по течению, раздается шум от сильных ударов по воде. Однообразные и непрерывные всплески, производимые на определенной глубине.
— Шум винта? — спросил в ответ астроном.
— Вероятно, господин Эмери. Значит, те, кого мы ждем, уже недалеко.
Вильям Эмери, зная, каким острым зрением, тонким слухом и обонянием наделен охотник, не усомнился в верности такого предположения. Бушмен поднялся обратно на берег, и они оба остались ждать в этом месте, откуда им было легко наблюдать за течением реки Оранжевой.
Прошло полчаса, которые Вильяму Эмери, несмотря на его врожденное спокойствие, показались бесконечными. Сколько раз ему мерещилось, что он видит неясный профиль судна, скользящего по воде. Но зрение обманывало его. Наконец восклицание бушмена заставило сильно забиться его сердце.
— Дым! — закричал Мокум.
Глядя в том направлении, которое указал охотник, Вильям Эмери не без труда заметил легкое облачко, вытянувшееся на повороте реки. Больше сомневаться не приходилось.
Судно быстро продвигалось вперед. Вскоре Вильям Эмери смог различить его трубу, выбрасывавшую струю черного дыма, смешивавшегося с белым паром. Очевидно, экипаж прибавил в топке огня, чтобы увеличить скорость и успеть добраться до места встречи в назначенный день. Барка находилась еще на расстоянии примерно семи миль от Моргедских порогов.
Стоял полдень. Астроном подумал, что им следовало бы вернуться к подножию водопада, поскольку место, где они находились, было неудобно для высадки. Он поделился своими мыслями с охотником, и тот, не говоря ни слова, зашагал обратно по дороге, уже проделанной им вдоль левого берега реки. Вильям Эмери последовал за своим спутником, в последний раз обернувшись туда, где река делала изгиб, различив при этом британский флаг, развевавшийся за кормой судна.
Возвращаться назад к порогам удалось легче и быстрее, и уже через час бушмен и астроном сделали остановку, не доходя четверти мили до водопада. Здесь течение, делая полукруг, образовало небольшую бухточку с глубоким дном. В нее легко могла войти самоходная барка.
Должно быть, судно уже приближалось, ведь ему не составляло труда нагнать двух пешеходов, как бы быстро они ни двигались. Только его нельзя еще было увидеть, так как высокие деревья, росшие вдоль берега, склоняясь к самой воде, не давали простора взгляду. Но уже сквозь рев водопада слышались пронзительные свистки машины. Это экипаж давал сигнал о своем приближении к Моргедским порогам. Охотник ответил на него выстрелом из карабина, его повторило громкое эхо над рекой. Наконец судно появилось.
По знаку, поданному астрономом, барка развернулась и тихо пристала к берегу. Отдали швартовы. Бушмен схватил канат и обмотал его вокруг низкого пня. На берег тотчас легко сбежал человек высокого роста и направился к молодому ученому, его компаньоны стали высаживаться следом за ним. Вильям Эмери сразу двинулся к этому человеку.
— Полковник Эверест?
— Господин Вильям Эмери? — спросил в ответ полковник. Астроном и его коллега из Кембриджской обсерватории раскланялись и пожали друг другу руки.
— Господа, — сказал после этого полковник, — позвольте мне представить вам уважаемого Вильяма Эмери из обсерватории в Кейптауне, который был так любезен, что встретил нас у Моргедских водопадов.
Четыре пассажира, сошедшие с судна и стоявшие позади полковника Эвереста, один за другим раскланялись с астрономом из Кейптауна, который поклонился им в ответ. Потом полковник представил их всех Вильяму Эмери, конечно, в чисто британской манере:
— Господин Эмери, сэр Джон Муррэй из Девоншира, ваш соотечественник; господин Матвей Струкс из Пулковской обсерватории, господин Николай Паландер из обсерватории в Гельсингфорсе и господин Михаил Цорн из Киевской обсерватории — трое русских ученых, представляющих в нашей международной комиссии правительство Его величества.
Глава III
ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРЕГРАДЫ
Полковник Эверест, делегированный английским правительством, разделял с Матвеем Струксом председательство в этой международной комиссии. Эмери, кстати, знал полковника как выдающегося ученого, которому принесли известность его определения вращения туманностей и расчеты затмений звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Вильям Эмери с охотником остановились и стали всматриваться в прямую ленту реки. Здесь ее русло пролегало между двумя возвышавшимися над нею меловыми утесами высотою в двести футов.
— Подождем в этом месте, — сказал астроном, — заодно и отдохнем. Я ведь не обладаю ногами охотника, мистер Мокум, и гораздо ловчее прогуливаюсь по звездному небосводу, чем по земным дорогам. Так что давайте здесь остановимся. Отсюда мы можем видеть реку на протяжении двух-трех миль, и как только самоходная барка появится у последнего поворота, мы ее сразу заметим.
Молодой астроном сел, прислонившись спиной к гигантскому молочаю, ствол которого поднимался на высоту сорока футов. Отсюда ему было далеко видно реку. Охотник же, не привыкший рассиживаться, продолжал ходить взад и вперед по берегу, в то время как Топ вспугивал тучи диких птиц, которые не привлекали никакого внимания его хозяина.
Бушмен с компаньоном пробыли на этом месте не более получаса, когда Вильям Эмери увидел, что Мокум, находившийся шагов на сотню ниже его, вдруг насторожился. Уж не заметил ли бушмен барку, ожидаемую с таким нетерпением?
Покинув свое ложе из мха, астроном направился к охотнику. В несколько секунд они оказались рядом.
— Вы видите что-нибудь, Мокум? — спросил он у бушмена.
— Нет, я ничего не вижу, господин Вильям, — ответил охотник, — но мне кажется, что кроме природных звуков, привычных моему уху, с нижнего течения реки доносится какое-то необычное гудение!
Сказав это, бушмен попросил своего спутника соблюдать тишину, лег, прислонив ухо к земле, и стал внимательно слушать.
Через несколько минут охотник встал, тряхнул головой и сказал:
— Вероятно, я ошибся. Гул, который мне послышался, — всего-навсего шелест ветра в листве и шум речной воды, бьющейся о камни. И однако...
Тут он снова стал прислушиваться, но ничего не услышал.
— Мокум, — сказал тогда Вильям Эмери, — если шум, привлекший ваше внимание, происходит от машины самоходной барки, вы лучше расслышите его, спустившись к самой реке. Вода проводит звуки с большей скоростью, чем воздух.
— Вы правы, господин Вильям! — ответил охотник. — Ведь я не раз таким способом засекал, как гиппопотам переходит реку.
Бушмен спустился с крутого и обрывистого берега, хватаясь за лианы и пучки травы. Когда он добрался до реки, то вошел в нее по колено и, наклонившись, приложил ухо к поверхности воды.
— Да! — воскликнул он, послушав несколько мгновений. — Да! Я не ошибся. Там, в нескольких милях ниже по течению, раздается шум от сильных ударов по воде. Однообразные и непрерывные всплески, производимые на определенной глубине.
— Шум винта? — спросил в ответ астроном.
— Вероятно, господин Эмери. Значит, те, кого мы ждем, уже недалеко.
Вильям Эмери, зная, каким острым зрением, тонким слухом и обонянием наделен охотник, не усомнился в верности такого предположения. Бушмен поднялся обратно на берег, и они оба остались ждать в этом месте, откуда им было легко наблюдать за течением реки Оранжевой.
Прошло полчаса, которые Вильяму Эмери, несмотря на его врожденное спокойствие, показались бесконечными. Сколько раз ему мерещилось, что он видит неясный профиль судна, скользящего по воде. Но зрение обманывало его. Наконец восклицание бушмена заставило сильно забиться его сердце.
— Дым! — закричал Мокум.
Глядя в том направлении, которое указал охотник, Вильям Эмери не без труда заметил легкое облачко, вытянувшееся на повороте реки. Больше сомневаться не приходилось.
Судно быстро продвигалось вперед. Вскоре Вильям Эмери смог различить его трубу, выбрасывавшую струю черного дыма, смешивавшегося с белым паром. Очевидно, экипаж прибавил в топке огня, чтобы увеличить скорость и успеть добраться до места встречи в назначенный день. Барка находилась еще на расстоянии примерно семи миль от Моргедских порогов.
Стоял полдень. Астроном подумал, что им следовало бы вернуться к подножию водопада, поскольку место, где они находились, было неудобно для высадки. Он поделился своими мыслями с охотником, и тот, не говоря ни слова, зашагал обратно по дороге, уже проделанной им вдоль левого берега реки. Вильям Эмери последовал за своим спутником, в последний раз обернувшись туда, где река делала изгиб, различив при этом британский флаг, развевавшийся за кормой судна.
Возвращаться назад к порогам удалось легче и быстрее, и уже через час бушмен и астроном сделали остановку, не доходя четверти мили до водопада. Здесь течение, делая полукруг, образовало небольшую бухточку с глубоким дном. В нее легко могла войти самоходная барка.
Должно быть, судно уже приближалось, ведь ему не составляло труда нагнать двух пешеходов, как бы быстро они ни двигались. Только его нельзя еще было увидеть, так как высокие деревья, росшие вдоль берега, склоняясь к самой воде, не давали простора взгляду. Но уже сквозь рев водопада слышались пронзительные свистки машины. Это экипаж давал сигнал о своем приближении к Моргедским порогам. Охотник ответил на него выстрелом из карабина, его повторило громкое эхо над рекой. Наконец судно появилось.
По знаку, поданному астрономом, барка развернулась и тихо пристала к берегу. Отдали швартовы. Бушмен схватил канат и обмотал его вокруг низкого пня. На берег тотчас легко сбежал человек высокого роста и направился к молодому ученому, его компаньоны стали высаживаться следом за ним. Вильям Эмери сразу двинулся к этому человеку.
— Полковник Эверест?
— Господин Вильям Эмери? — спросил в ответ полковник. Астроном и его коллега из Кембриджской обсерватории раскланялись и пожали друг другу руки.
— Господа, — сказал после этого полковник, — позвольте мне представить вам уважаемого Вильяма Эмери из обсерватории в Кейптауне, который был так любезен, что встретил нас у Моргедских водопадов.
Четыре пассажира, сошедшие с судна и стоявшие позади полковника Эвереста, один за другим раскланялись с астрономом из Кейптауна, который поклонился им в ответ. Потом полковник представил их всех Вильяму Эмери, конечно, в чисто британской манере:
— Господин Эмери, сэр Джон Муррэй из Девоншира, ваш соотечественник; господин Матвей Струкс из Пулковской обсерватории, господин Николай Паландер из обсерватории в Гельсингфорсе и господин Михаил Цорн из Киевской обсерватории — трое русских ученых, представляющих в нашей международной комиссии правительство Его величества.
Глава III
ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРЕГРАДЫ
Полковник Эверест, делегированный английским правительством, разделял с Матвеем Струксом председательство в этой международной комиссии. Эмери, кстати, знал полковника как выдающегося ученого, которому принесли известность его определения вращения туманностей и расчеты затмений звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56