Венди увидела, как приближается лицо отца, и вцепилась зубами в его точеную скулу, форму которой она унаследовала. В полном отчаянии она изо всех сил впилась в ненавистную плоть, в ужасе чувствуя во рту вкус крови.
От боли и злости Барри совсем обезумел. Он беспощадно бил свою дочь. Душераздирающие крики Венди разносились по всему дому. Рози сидела на кровати вместе с Барри и Аланой, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.
Стараясь спрятаться от страшных криков сестры, полных боли и ужаса, маленький Барри лег в постель и накрыл голову потрепанным мишкой. Он горько плакал. Рози, заметив на полу кусочек печенья, требовательно показывала на него пальчиком. Но впервые в жизни никто не обращал на нее внимания. Алана молча ревела, догадываясь о том, что происходит в гостиной.
– Нет, ты ее видела? Господи, я думала, умру со смеху.
Сьюзен и Дорин возвращались домой.
– Не могу поверить, что она это сделала, а ты? Представь, вытворить такое! Да еще из-за такого куска дерьма, как он.
Они снова залились хохотом.
– Да, но он все-таки ее муж. Можно понять Дэбби. Как она толкнула эту крошку! Господи, даже я почувствовала, а я ведь была на другом конце бара.
Сьюзен кивнула:
– Бедная Дэбби. Такой трюк мог только Барри выкинуть: пригласить поужинать жену и любовницу. Мне ее жаль. Она порядочная сволочь, но все равно это свинство так с ней поступать…
Они шли по дороге с обратной стороны их дома.
– Я посмотрю, как там дети, и, если хочешь, зайду к тебе на чашку чая.
– Хорошо, Дорин. Посмотри и минут через десять приходи.
Сьюзен вошла через черный ход и с удивлением обнаружила, что все четверо ее детей сидят за кухонным столом. Одного взгляда на Венди было достаточно, чтобы все понять.
– Где он? – Голос Сьюзен был тихим и напряженным. Осторожно взяв лицо дочери в руки, она осмотрела ссадины и синяки.
– Что случилось? Он пьян?
Венди кивнула, затем произнесла упавшим голосом:
– Он под кайфом, мам. Он заставил меня… заставил меня…
Она не могла закончить фразу, и Сьюзен, взглянув на кровь на ночной рубашке, без слов поняла, что он заставил ее сделать.
– Он сказал, что мой отец не он, а дедушка.
Венди рыдала, плечи ее содрогались при каждом слове. Остальные дети сидели тихо, чувствуя, что происходит нечто страшное. Даже маленькая Рози молча сидела на полу, грызла печенье и смотрела на Венди.
Сьюзен вдруг ощутила приступ удушья, наконец осознав, что именно случилось с ее ненаглядной девочкой. Она сама была в таком же положении и знала, как теперь презирает себя дочь, какую боль испытывает от сознания, что родной отец изнасиловал ее, хотя ни один мужчина не может так поступать с женщиной, даже с проституткой. Она знала, что отныне страшное воспоминание будет преследовать Венди. Оно навсегда останется в ее памяти.
Она знала, что испытывает Венди – злость и бессилие. Она никогда не станет такой, как раньше, потому что той девочки уже больше нет. Венди потеряет доверие к людям. Как можно доверять кому-то, если тебя предают самые близкие?
Вошла Дорин с сияющей улыбкой на ярко накрашенном лице, но, увидев Венди, остановилась как вкопанная.
– О, Сью, что он натворил?
Сьюзен охватила мелкая дрожь. Она повернулась к подруге:
– Пожалуйста, забери детей к себе, забери и успокой. Я должна с ним разобраться. Раз и навсегда я должна разобраться с этим ублюдком.
Она говорила тихо, словно боясь, что Барри услышит ее. Дорин покачала головой:
– Позвони фараонам, пусть его заберут…
Сьюзен перебила ее:
– Что они обычно делают? Держат его ночь, а потом отпускают? Нет, забери младших, мне нужно поговорить с Венди наедине.
Сьюзен пристально посмотрела на подругу, и та кивнула.
– Как скажешь, Сью.
Дорин подхватила Рози, остальные дети без слов последовали за ней. Когда они ушли, Сьюзен обняла Венди и успокаивала как могла: гладила волосы, шептала на ушко добрые слова. Она помнила реакцию своей матери, когда подобное произошло с ней самой. Ее полное безразличие и горькие, обидные слова, упрекавшие дочь в случившемся.
– Он грязная свинья, Венди. Грязная вонючая свинья, и ты ничего не могла сделать, солнышко. Ты ни в чем не виновата! Что бы ни случилось, всегда помни об этом, хорошо?
Венди кивнула, но лицо ее было таким печальным, что сердце Сьюзен разрывалось от жалости.
– Мам, это правда, что он сказал? Что дедушка мой отец?
Сьюзен обняла ее, но вместо ответа спросила:
– Где он?
– Наверху. Он наверху. Напился и спит.
Сьюзен посмотрела на дочь. Они долго вглядывались в глаза друг другу, потом Венди горько заплакала. Сьюзен еще крепче обняла ее и снова начала утешать:
– Это ничего не значит, запомни. Совершенно ничего. Я знаю, любовь моя, я была сама в таком положении. Тебя ничто не изменит, моя Венди, мой ангел. Это изменит, только если ты позволишь.
Десять минут спустя Сьюзен проводила дочь к Дорин. Она попросила подругу отвести ее к Кейт и объяснить ситуацию. Сказать, что Барри жестоко избил ребенка и Сьюзен просит приютить девочку на ночь. Дорин кивнула, предчувствуя страшную развязку. Она понимала, что Барри не просто избил девочку.
Затем Сьюзен надела пальто, вышла на улицу и пошла к телефонной будке на углу. Оттуда она позвонила Розель и спросила, не может ли Венди провести несколько дней у нее. Розель, услышав ее тон, согласилась без лишних вопросов.
Вернувшись домой, Сьюзен поставила чайник, решив сделать себе кофе. Пока чайник грелся, она вышла в коридор, перерыв шкаф под лестницей, она нашла то, что искала, – большой молоток. Положив его на стол, она выпила кофе и выкурила сигарету. Потом прошла по всему дому, который так любила, когда в нем не было Барри.
Она любила двери, ободранные детскими велосипедами, обои на кухне с изображением корзин, наполненных фруктами и овощами, большой кухонный стол с царапинами от постоянной резки хлеба для бутербродов – Сьюзен готовила их детям, когда те шли в школу или гулять. Ей нравились купленные на рынке кружки и вытертый голубой линолеум на полу. Это был ее дом. Это был райский уголок, который она пыталась создать из полного ада. А адом являлась ее жизнь с человеком, жившим только для удовлетворения своих низменных потребностей.
Взяв в руки молоток, она еще раз медленно обошла дом, впитывая его образы и запахи. Она хотела запомнить его, прежде чем подняться в спальню к мужу – своему законному супругу, спавшему мертвецким сном поперек кровати. В руке он сжимал пустую бутылку, лицо было исцарапано дочерью. Девочкой, которую он изнасиловал ради удовольствия собственной похоти. О, она знала, каково было Венди, она столько раз испытывала это на себе.
Глядя на него, Сьюзен чувствовала только ненависть.
– Что ты наделал, Барри? Ты взял ее своим разлагающимся телом, будто грязную проститутку на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121