В первый же день после эксперимента внутренний голос посоветовал мне достать список гексаграмм, которые выпадали у меня за это время. Тогда я едва ли мог вообразить, к каким прозрениям и выводам со временем приведет это простое предложение. Я стал просматривать список, чтобы найти дату, когда выпала первая из шестидесяти четырех гексаграмм. Обнаружив ее, я снова вернулся к началу списка и стал искать вторую гексаграмму и т.д., мой перечень попыток охватывал трехлетний период и насчитывал около восьмидесяти гексаграмм и их вариантов.
Поработав с полчаса, я пришел к заключению, что, судя по моим записям, за три года, вплоть до сегодняшнего дня, каждая из шестидесяти четырех гексаграмм выпадала по меньшей мере один раз. Этот не столь уж невероятный факт показался мне чрезвычайно важным. Для разных гексаграмм вероятность выпадения не одинакова, и то, что за столь малое число попыток выпали все гексаграммы, показалось мне необычным. У меня создалось ощущение, будто во мне таится некая скрытая личность, которую я постепенно начинаю обнаруживать. Это доказывало, что я являюсь отражением микрокосма и каким-то образом избран для того, чтобы попасть именно в ту ситуацию, в которой оказался. Я лично убеждался, что жизнь предопределена заранее ведь ее промысел я обнаруживал на каждом шагу - и на глаза мои то и дело наворачивались слезы. Я взял себя в руки и, повинуясь настойчивой подсказке внутренней волны понимания, спокойно сжег список выпавших гексаграмм. Для меня это был совершенно нехарактерный поступок.
Тогда Деннис, который все это время наблюдал за мной, изрек одну из тех многочисленных загадок, которые он предлагал мне на протяжении нескольких следующих дней. "Что можно сделать дыркой в палке, но нельзя сделать палкой в дырке?" рявкнул он мне через разделявшее нас песчаное пространство. Я предположил, что ответ подразумевает издевку над жизнерадостными и крайне рискованными тезисами, которые Тантра выдвигает в поддержку мысли, будто трубка есть высшее средство перемещения между измерениями, и к тому же доступное каждому.
Час или даже больше прошел в молчании, что было необычно для нового состояния Денниса. Потом он очнулся от своих раздумий и заявил, что только что понял: он может сделать так, чтобы любой телефон зазвонил, просто сосредоточившись на неком образе, разгласить тайну которого он отказался. Более того, он заявил, что может сделать так, чтобы любой телефон зазвонил в любой момент в прошлом со времени изобретения телефона. Чтобы продемонстрировать эту свою способность, он позвонил нашей матери .в какой-то осенний день 1953 года. Он застал ее в тот миг, когда она слушала, как Диззи Дин выступает в матче на первенство мира. Если послушать Денниса, мама отказалась поверить, что это звонит он, поскольку видела, как он, трехлетний мирно спит в своей кроватке. Он сказал, что позвонит еще пораньше, а остаток дня провел за тем, что звонил всем, кому приходило на ум, в самое разное время в прошлом, ведя оживленные беседы и хихикая про себя по поводу умников, которых он дурачил, и чудесах того, что он называл "Ма Bell". Так прошел день шестого марта.
Сам собой напрашивался вывод о том, что у Денниса шизофрения, следствие отравления снадобьями, и ему необходимо покинуть Амазонку. Что значительно осложняло дело, так это мое собственное поведение. Я был совершенно нормален за единственным исключением: постоянно утверждал, что все в порядке и что Деннис точно знает что делает.
"Все о'кей, - старался я убедить остальных. - Он сделал то, что намеревался сделать, а теперь, ребята давайте расслабимся и подождем, пока все образуется".
И я был искренен, хотя понятия не имел о том, как Деннис вел свой эксперимент или как разработал теорию. Я знал только одно: с того самого рассветного мгновения, когда мы сразу после эксперимента посмотрели на гриб, со мной происходит нечто очень странное.
Я находился в очень странном месте. Ощущение было такое, будто я стал самим собой. С голосом я общался так, как ученик общается с учителем. От него я узнал много нового. Не имей никакой возможности доказать, я, тем не менее, знал много такого, до чего никак не мог дойти обычным образом. Ив тоже прошла через эксперимент, однако с ней абсолютно ничего не произошло. Двое| других моих друзей казались совсем чужими. Они никак не могли уразуметь, что происходит, и старались держаться от нас подальше. Оба думали, что все остальные спятили. И правда, по сравнению с их нормальным поведением, эти остальные вели себя донельзя странно.
Суть того, что говорил мне невидимый учитель, заключалась в следующем: "Не тревожься. Не надо тревожиться. Есть вещи, в которых ты должен быть уверен. Твой брат поправится. Ваши товарищи позаботятся о нем. Не тревожься, слушай меня. Ты должен это усвоить". Все время после окончания эксперимента это нечто продолжало увещевать меня - нечто, которое мне предстояло разгадать.
Сегодня утром, седьмого, мне показалось, что Деннис как будто слегка спустился с
небес на землю, но настолько слегка, что можно было только гадать, произошли какие-то улучшения или нет. Я с любопытством отметил что, хотя и могло показаться, что он По-прежнему блуждает в потемках, а мысли его все так же беспорядочны, в их содержании явно наметилась перемена к лучшему. Еще вчера было похоже, что он рассредоточен в таком беспредельном пространстве и времени, что едва ли можно что-то понять в том космическом хаосе, который в нем бушует. Не представлялось возможным отыскать в его сознании даже нашу собственную галактику. На второй день он проснулся уже внутри галактики, и все его видения и фантазии не выходили за ее пределы. Будь это даже единственным симптомом его постепенного возвращения к себе, и то не стоило им пренебрегать, но каждый шаг на пути брата к здравому состоянию рассудка происходил точно также. На следующий день, после того как Деннис достиг границ нашей галактики, он вошел в Солнечную систему и потом несколько дней странствовал по ее планетам, пока окончательно не отождествил себя с Землей. Прорастая и протекая через пределы своей родной планеты, он стал думать о себе как о человечестве в целом и мог ярко переживать картины его истории. Еще позже он стал воплощением всех членов нашего обширного и своеобразного ирландского рода до тех самых времен, когда, по выражению Джеймса Джойса, Книга Судей дала нам Книгу чисел или Левит совершил Второзаконие. Кого только среди них не было, и Деннис изображал их всех: трудяг-рудокопов, церковника, жившего в XVII веке, чья снедаемая похотью плоть исходила потом, надутых патриархов и тонколицых женщин из одного поколения, и женщин с плечами, как у батрачек, и языками, как садовые ножницы, из следующего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Поработав с полчаса, я пришел к заключению, что, судя по моим записям, за три года, вплоть до сегодняшнего дня, каждая из шестидесяти четырех гексаграмм выпадала по меньшей мере один раз. Этот не столь уж невероятный факт показался мне чрезвычайно важным. Для разных гексаграмм вероятность выпадения не одинакова, и то, что за столь малое число попыток выпали все гексаграммы, показалось мне необычным. У меня создалось ощущение, будто во мне таится некая скрытая личность, которую я постепенно начинаю обнаруживать. Это доказывало, что я являюсь отражением микрокосма и каким-то образом избран для того, чтобы попасть именно в ту ситуацию, в которой оказался. Я лично убеждался, что жизнь предопределена заранее ведь ее промысел я обнаруживал на каждом шагу - и на глаза мои то и дело наворачивались слезы. Я взял себя в руки и, повинуясь настойчивой подсказке внутренней волны понимания, спокойно сжег список выпавших гексаграмм. Для меня это был совершенно нехарактерный поступок.
Тогда Деннис, который все это время наблюдал за мной, изрек одну из тех многочисленных загадок, которые он предлагал мне на протяжении нескольких следующих дней. "Что можно сделать дыркой в палке, но нельзя сделать палкой в дырке?" рявкнул он мне через разделявшее нас песчаное пространство. Я предположил, что ответ подразумевает издевку над жизнерадостными и крайне рискованными тезисами, которые Тантра выдвигает в поддержку мысли, будто трубка есть высшее средство перемещения между измерениями, и к тому же доступное каждому.
Час или даже больше прошел в молчании, что было необычно для нового состояния Денниса. Потом он очнулся от своих раздумий и заявил, что только что понял: он может сделать так, чтобы любой телефон зазвонил, просто сосредоточившись на неком образе, разгласить тайну которого он отказался. Более того, он заявил, что может сделать так, чтобы любой телефон зазвонил в любой момент в прошлом со времени изобретения телефона. Чтобы продемонстрировать эту свою способность, он позвонил нашей матери .в какой-то осенний день 1953 года. Он застал ее в тот миг, когда она слушала, как Диззи Дин выступает в матче на первенство мира. Если послушать Денниса, мама отказалась поверить, что это звонит он, поскольку видела, как он, трехлетний мирно спит в своей кроватке. Он сказал, что позвонит еще пораньше, а остаток дня провел за тем, что звонил всем, кому приходило на ум, в самое разное время в прошлом, ведя оживленные беседы и хихикая про себя по поводу умников, которых он дурачил, и чудесах того, что он называл "Ма Bell". Так прошел день шестого марта.
Сам собой напрашивался вывод о том, что у Денниса шизофрения, следствие отравления снадобьями, и ему необходимо покинуть Амазонку. Что значительно осложняло дело, так это мое собственное поведение. Я был совершенно нормален за единственным исключением: постоянно утверждал, что все в порядке и что Деннис точно знает что делает.
"Все о'кей, - старался я убедить остальных. - Он сделал то, что намеревался сделать, а теперь, ребята давайте расслабимся и подождем, пока все образуется".
И я был искренен, хотя понятия не имел о том, как Деннис вел свой эксперимент или как разработал теорию. Я знал только одно: с того самого рассветного мгновения, когда мы сразу после эксперимента посмотрели на гриб, со мной происходит нечто очень странное.
Я находился в очень странном месте. Ощущение было такое, будто я стал самим собой. С голосом я общался так, как ученик общается с учителем. От него я узнал много нового. Не имей никакой возможности доказать, я, тем не менее, знал много такого, до чего никак не мог дойти обычным образом. Ив тоже прошла через эксперимент, однако с ней абсолютно ничего не произошло. Двое| других моих друзей казались совсем чужими. Они никак не могли уразуметь, что происходит, и старались держаться от нас подальше. Оба думали, что все остальные спятили. И правда, по сравнению с их нормальным поведением, эти остальные вели себя донельзя странно.
Суть того, что говорил мне невидимый учитель, заключалась в следующем: "Не тревожься. Не надо тревожиться. Есть вещи, в которых ты должен быть уверен. Твой брат поправится. Ваши товарищи позаботятся о нем. Не тревожься, слушай меня. Ты должен это усвоить". Все время после окончания эксперимента это нечто продолжало увещевать меня - нечто, которое мне предстояло разгадать.
Сегодня утром, седьмого, мне показалось, что Деннис как будто слегка спустился с
небес на землю, но настолько слегка, что можно было только гадать, произошли какие-то улучшения или нет. Я с любопытством отметил что, хотя и могло показаться, что он По-прежнему блуждает в потемках, а мысли его все так же беспорядочны, в их содержании явно наметилась перемена к лучшему. Еще вчера было похоже, что он рассредоточен в таком беспредельном пространстве и времени, что едва ли можно что-то понять в том космическом хаосе, который в нем бушует. Не представлялось возможным отыскать в его сознании даже нашу собственную галактику. На второй день он проснулся уже внутри галактики, и все его видения и фантазии не выходили за ее пределы. Будь это даже единственным симптомом его постепенного возвращения к себе, и то не стоило им пренебрегать, но каждый шаг на пути брата к здравому состоянию рассудка происходил точно также. На следующий день, после того как Деннис достиг границ нашей галактики, он вошел в Солнечную систему и потом несколько дней странствовал по ее планетам, пока окончательно не отождествил себя с Землей. Прорастая и протекая через пределы своей родной планеты, он стал думать о себе как о человечестве в целом и мог ярко переживать картины его истории. Еще позже он стал воплощением всех членов нашего обширного и своеобразного ирландского рода до тех самых времен, когда, по выражению Джеймса Джойса, Книга Судей дала нам Книгу чисел или Левит совершил Второзаконие. Кого только среди них не было, и Деннис изображал их всех: трудяг-рудокопов, церковника, жившего в XVII веке, чья снедаемая похотью плоть исходила потом, надутых патриархов и тонколицых женщин из одного поколения, и женщин с плечами, как у батрачек, и языками, как садовые ножницы, из следующего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75