— Стой! — резко вскрикнул Юл. — Ложись!!!
— Зачем?
— Ложись!
— Во-первых, это не гигиенично, а во-вторых…
Юл стремительно нагнулся и рванул Шила за толстый цветистый хвост, покрытый радужными чешуйками (семейная гордость Шайенов), а сам поспешно плюхнулся рядом.
— Я не совсем в курсе…
— Пока это несущественно!
— Если бы меня сейчас видел мой папа…
— Сделай доброе дело: заткнись на минуточку!
Шил действительно «заткнулся», потеряв дар речи от столь бесцеремонного обращения, но через секунду, надо отдать ему должное, он готов был даже извиниться перед Юлом, если бы только мог придумать, за что.
Прямо на них встречным курсом плыл огненный шар, мерцавший в ночи мертвенным бледно-зеленым светом.
Юл осторожно пополз в сторону, Шил было дернулся следом, но застыл, завороженный огненным «безобразием». Юл отполз в придорожную канаву и затих, фаталистически ожидая неизбежной развязки.
Шар подплыл к распластанному посреди улицы Шилу, и тот мысленно послал последний привет своему непутевому папе-жизнелюбу, но шар, плотоядно качнувшись, медленно, как бы очень нехотя, поплыл дальше.
— Плазменная мина с инфракрасным спектром наведения и детонации, — возвестил из канавы Юл, слегка приподняв голову.
— А я уже было решил, что мой папа будет счастлив наконец узнать, что ему таки выпала высокая честь — рассчитаться с моими незабвенными кредиторами, ввиду того, что его драгоценный отпрыск, то есть я, не смотря на все его… мое… природное жизнелюбие, полученное, вероятно, по наследству, в итоге оставил сей бренный мир (осиротив его, то есть мир, безвозвратно), в поисках более пристойной обители, где, возможно, мои… его… таланты будут оценены по достоинству, которое он… я… несомненно… а также…
— Трепло, — вяло буркнул Юл выбираясь из канавы. — Скорей всего, эта штука предназначалась не тебе и была настроена на теплокровного.
— Вот! Мой папа всегда говорил, что в любой ситуации необходимо соблюдать хладнокровие…
— Я думаю, — хмыкнул Юл, — что тебе еще предоставится возможность воспользоваться советами своего прозорливого папы.
— Это еще почему? — подозрительно покосился Шил, отряхивая свои «жутко фирменные» джинсы.
— Мне кажется, что те, кто послал нам столь очаровательный и наверняка очень дорогой подарок, скоро разберутся в своей оплошности и попробуют ее исправить, может, не столь экстравагантными, но более надежными средствами, не уповая заранее на теплокровность жертвы.
— Ты так думаешь? А может, мы тогда поторопимся: до моего скромного пристанища осталось не так уж далеко.
Юл в ответ злорадно хихикнул:
— Это напоминает анекдот о маляре, который поспешно красил забор, стараясь завершить работу до того, как кончатся краски.
— Не вижу особого юмора, — буркнул Шил, неуверенно озираясь. — Там речь идет о каком-то заборе, здесь же — о моей личной шкуре, а линять я пока не собираюсь!
— Да? Как сказал бы твой папа…
— Оставь в покое моего папу!!! В данном случае, пример явно неудачный. Моему папе «глубоко начхать» на мою шкуру: у него своя, которая ближе к телу!
— Тише!
— Что, опять ложиться?
— Нет! Похоже, что в этот раз мы так легко не отделаемся. — Юл широко улыбнулся и ободряюще похлопал Шила по толстой спине. — Вот за тем домом нас явно ждут.
— Тогда нам надо свернуть перед этим, — и Шил поспешил воспользоваться собственной рекомендацией, проявляя просто потрясающую для холоднокровного сноровку.
3
Крошечный дворик, напоминающий бездонный бетонный колодец, куда вслед за шустрым Шилом проскользнул и Юл, похоже, был тупиком.
— Это мне напоминает одну историю, которая случилась с моим папой, с той лишь разницей, что мой папа смог об этом потом всем рассказать, а мы, похоже, будем лишены этой чудесной возможности. — Шил затравленно повертел головой и с надеждой посмотрел на невозмутимого Юла.
— Ир Шир, — сказал Юл и слегка пожал плечами.
— Это что, заклинание от Трансгалактической Трясучки?
— Нет, это имя того парня, что так хочет со мной встретиться. Но тебя, я думаю, он не тронет.
— Ага, ты так думаешь, а заодно думаешь, что я сейчас все брошу и спокойненько пошлепаю себе вдаль, а тебя безоружного оставлю здесь од… — бодро начал Шил, но его прервал радостный вопль с сильно плотоядным оттенком:
— Эй, коллекционер чужих штанов, как твои — еще сухие?
Юл напрягся, вглядываясь в беспросветную темноту, но толстяка видно не было, хотя, судя по голосу, он был где-то совсем рядом.
— Ну, где же ты, храбрый портняжка? — не унимался тем временем плешивый венерианин.
— Стррреляй на голоссс!!! — вдруг дурным голосом завопил Шил яростно подергивая своим великолепным хвостом и нетерпеливо пританцовывая на месте.
— Ха-ха-ха! Если твой дружок, который так неэстетично голосит — огнедышащий дракон, то он, конечно, сможет заменить бластер…
— Ты зря так разоряешься, неужели не ясно, что патруль, который нас обезоружил, действовал по наводке?
— У меня, когда солнце не пригревает, все процессы становятся вялотекущими, — огрызнулся Шил. — Ты у нас теплокровный — соображаешь при любой погоде, тебе и карты в руки. Хотя в данном конкретном случае, лучше было бы все-таки в ноги, пока голову не оторвали.
В подтверждение столь прозорливого заключения что-то негромко хлопнуло, отозвавшись в дворовом колодце эхом с металлическим отголоском, и у ног Шила асфальт вздыбился, опал и забулькал, превратившись в жидкую кипящую массу. Одновременно звук стал медленно нарастать по мощности и по высоте…
Юл рванул Шила за шиворот и прыгнул в сторону, а потом, рухнув, попытался еще и отползти, увлекая за собой слабо барахтающегося Шайена, пытающегося все же как-то поспособствовать всему процессу собственного спасения.
Асфальт перестал булькать, и звук пересек границу восприятия. Зато в месте недавнего кипения сконцентрировался голубой протуберанец, а все вокруг него стало зыбким, размытым и, всколыхнувшись, медленно начало вползать в сразу потускневший и утративший четкие очертания этот самый протуберанец, который затем и вовсе опал, сжался, сконцентрировался в крошечную черную точку. Вокруг точки всколыхнулось призрачное флюоресцирующее марево. Часть дворика, словно нарисованная на шелке картина, скомкалась и втянулась в эту страшную точку, вместе с асфальтом, хилым деревцем, воздухом и частью облезлой скамейки, оставив после себя ощущение пустоты и полусферический кратер радиусом метра полтора.
Раздался протяжный свист и пылевые вихри четко обозначили направление к центру невидимой сферы — воздух заполнял вакуум, образовавшийся в результате всех этих катаклизмов. Нелепая половина скамейки еще секунду сохраняла противоестественное положение, а потом благополучно рухнула и медленно сползла в кратер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24