никто никогда не разрешит ему послать отряд десантников в Шия. Резидент помолчал немного и поднялся.
— Вы совершенно правы! — сказал он. — Пошли к комиссару Киконасу, в службу безопасности.
По крайней мере, за делами забывается тревога.
В Музейном проезде жуткая пробка. Для того, чтобы попасть на нужную улицу, пришлось сделать большой крюк.
Серое четырехэтажное здание ливанской службы безопасности отделялось от проезжей части запретной зоной с колючей проволокой, амбразурами, бетонными блоками, блокгаузами. К ливанским часовым возле глухой стены того, что было когда-то музеем, прибавилась личная охрана Роберта Карвера. Тут прошли самые яростные сражения. За десять минут израильтяне потеряли четыре танка...
Комиссар Киконас оказался маленьким любезным человечком, одетым с иголочки. Он принял их в роскошном кабинете, где стены были обшиты светлым деревом, и угостил горьким кофе с кардамоном. Пока американец излагал суть вопроса, он с наслаждением несколько раз щелкнул пальцами.
— Чрезвычайно интересно! — заключил он. — Необходимо остановить террористов. Нам известно, что этот квартал — настоящее осиное гнездо. Но наша служба не имеет туда доступа. К тому же за Большой Бейрут отвечает Б-2... Повидайтесь с полковником Тариком. Он в штабе 8-ой бригады. Я ему позвоню.
— Не стоит, — сухо ответил Роберт Карвер. — Мы прекрасно знакомы.
Шоссе на Дамаск тянулось через Ярзе по холмам Баабды, квартала некогда элегантных вилл, изуродованных ныне снарядами Валида Джамблата. Роберт Карвер указал Малко на большое плоское здание, ощетинившееся антеннами, на самой вершине холма, справа от них:
— Министерство обороны, куда мы едем.
Они свернули с шоссе, преодолели дюжину военных постов, усиленных танками, раз двадцать показали пропуска. Чем ближе они подъезжали к зданию, тем напряженней становилась атмосфера... В доме, где располагалось министерство, не оказалось ни одного целого стекла.
Полковник Тарик принял их в крохотном кабинете, где оконный проем был закрыт прозрачным плексигласом и отделен от комнаты металлической картотекой со следами от осколков. В чайнике кипела вода, холод в помещении стоял сибирский. На походной койке валялись порнографические журналы, а рядом — каска...
— Извините, что принимаю вас здесь, — сказал хозяин. — Сегодня утром в нас снова попал снаряд...
Чайник кипел вовсю. Он разлил кипящую жидкость по бокалам, а Роберт Карвер уже излагал свою просьбу. Ливанец поднял на него красивые черные глаза.
— Почему вы пришли ко мне? Разумеется, я могу дать вам отряд, чтобы уничтожить этот гараж. Но мне необходим приказ из президентского дворца. Нам запрещено проникать в шиитскую зону. Кроме случаев, когда приказ подписан самим президентом. Почти с полной уверенностью скажу, что вам не получить его подписи. Впрочем, если в он все же вознамерился вам помочь, ему пришлось бы отозвать 8-ую бригаду из Сук Эль Гарб, а это ослабило бы его военные позиции. (Он вздохнул.) Знаете, на прошлой неделе по расположению наших войск было выпущено пять тысяч снарядов в час на квадратный километр... Сирийцы стараются похоронить джамблатистов под артиллерийскими снарядами...
— Значит, ничего не поделаешь? — спросил Малко, уязвленный тем, что Нейла рисковала жизнью, как выяснилось, впустую.
Ливанский офицер с хитрой улыбкой пригладил усы.
— Здесь, в Ливане, всегда можно найти выход: надо заплатить агентам, чтобы они вели непрестанное наблюдение за гаражом, и перехватить мусоровоз, как только он покинет квартал. Я предупрежу посты вокруг Шия, чтобы они проявляли особую бдительность. Мы его остановим. Или...
Он не закончил фразы. Роберт Карвер не позволил ему замолчать:
— Или что?
Ливанец продолжил с обезоруживающей улыбкой:
— Недалеко находятся позиции ваших десантников. Вы могли бы осуществить превентивную операцию. Или атаковать с вертолетов. Или с помощью артиллерии...
Малко показалось, что резидент ЦРУ готов вцепиться в горло полковнику Тарику.
Хриплый голос по-арабски передал какое-то сообщение по переговорному устройству, лежавшему на письменном столе, и полковник Тарик, прижавшись к микрофону губами, ответил ему. Вошел молодой майор в больших очках и молча слушал их разговор. Роберт Карвер поднялся и бросил на Малко разочарованный взгляд. Тот тоже встал. Ситуация ясна. От ливанцев ждать нечего. Но когда они направились к двери, полковник Тарик окликнул их:
— Почему бы вам не обратиться к президенту? Он там недалеко от вас...
Роберт Карвер пробормотал что-то, к счастью, не слишком внятно. А в коридоре повернулся к Малко:
— Теперь видите, почему сами ливанцы называют службу внутренней безопасности службой внутренней бесполезности. Я был уверен, что этим кончится. Жандармерия, в которой служат и мусульмане, и христиане, с трудом поддерживает собственное внутреннее равновесие, ее никто не решается использовать. В глубине души они наверняка считают: одной машиной-бомбой больше, одной меньше — какая разница. Город и без того разрушен восьмилетней войной. Так что не о чем особенно беспокоиться.
Вестибюль был усыпан осколками. Часовые не сводили глаз с зеленой линии Шуфа, где располагалась артиллерия друзов. Малко с яростью поддел ногой пустую банку из-под пива.
— Раз так, я сам пойду посмотрю, что это за гараж такой, — сказал он. — Хотя бы смерть Нейлы не будет бесполезной. А потом дадим телекс в центр.
— Вы с ума сошли! — запротестовал Роберт Карвер. — Они же вас знают. А я ничего не смогу сделать, как только вы попадете в этот квартал. Кроме того, главная наша цель — самолеты.
— Не идти же мне с лупой по их следу, — ответил Малко.
— В данный момент найти самолеты невозможно.
— То, что вы собираетесь сделать, просто идиотизм, — настаивал на своем американец.
Малко даже не стал отвечать ему. Так он был взбешен.
«Олдсмобиль» медленно проехал мимо почерневшего остова гостиницы «Святой Георгий», мимо «Фениции», тоже превращенной в пустой каркас. От порта осталась лишь куча щебня. Квартал, где раньше проживали армяне и бедные курды, просто больше не существовал, так же как кафе на сваях, куда старики-бейрутцы приходили выпить и заключить пари о чем угодно.
— Едем на площадь Мучеников, — сказал Малко.
Махмуд послушно свернул на заросшую травой улицу Заафаран и выехал на площадь Мучеников. Малко приказал остановить машину возле памятника. При солнечном свете развалины выглядели еще печальней. Он сделал несколько шагов к ступеням комиссариата. Дождь еще не совсем смыл кровь Нейлы. С болью в сердце посмотрел он на коричневое пятно, больше чем когда-либо преисполненный решимости довести дело до конца даже в одиночку.
Малко, с «нагрой» на плече, слился с толпой на улице Омара Беюма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Вы совершенно правы! — сказал он. — Пошли к комиссару Киконасу, в службу безопасности.
По крайней мере, за делами забывается тревога.
В Музейном проезде жуткая пробка. Для того, чтобы попасть на нужную улицу, пришлось сделать большой крюк.
Серое четырехэтажное здание ливанской службы безопасности отделялось от проезжей части запретной зоной с колючей проволокой, амбразурами, бетонными блоками, блокгаузами. К ливанским часовым возле глухой стены того, что было когда-то музеем, прибавилась личная охрана Роберта Карвера. Тут прошли самые яростные сражения. За десять минут израильтяне потеряли четыре танка...
Комиссар Киконас оказался маленьким любезным человечком, одетым с иголочки. Он принял их в роскошном кабинете, где стены были обшиты светлым деревом, и угостил горьким кофе с кардамоном. Пока американец излагал суть вопроса, он с наслаждением несколько раз щелкнул пальцами.
— Чрезвычайно интересно! — заключил он. — Необходимо остановить террористов. Нам известно, что этот квартал — настоящее осиное гнездо. Но наша служба не имеет туда доступа. К тому же за Большой Бейрут отвечает Б-2... Повидайтесь с полковником Тариком. Он в штабе 8-ой бригады. Я ему позвоню.
— Не стоит, — сухо ответил Роберт Карвер. — Мы прекрасно знакомы.
Шоссе на Дамаск тянулось через Ярзе по холмам Баабды, квартала некогда элегантных вилл, изуродованных ныне снарядами Валида Джамблата. Роберт Карвер указал Малко на большое плоское здание, ощетинившееся антеннами, на самой вершине холма, справа от них:
— Министерство обороны, куда мы едем.
Они свернули с шоссе, преодолели дюжину военных постов, усиленных танками, раз двадцать показали пропуска. Чем ближе они подъезжали к зданию, тем напряженней становилась атмосфера... В доме, где располагалось министерство, не оказалось ни одного целого стекла.
Полковник Тарик принял их в крохотном кабинете, где оконный проем был закрыт прозрачным плексигласом и отделен от комнаты металлической картотекой со следами от осколков. В чайнике кипела вода, холод в помещении стоял сибирский. На походной койке валялись порнографические журналы, а рядом — каска...
— Извините, что принимаю вас здесь, — сказал хозяин. — Сегодня утром в нас снова попал снаряд...
Чайник кипел вовсю. Он разлил кипящую жидкость по бокалам, а Роберт Карвер уже излагал свою просьбу. Ливанец поднял на него красивые черные глаза.
— Почему вы пришли ко мне? Разумеется, я могу дать вам отряд, чтобы уничтожить этот гараж. Но мне необходим приказ из президентского дворца. Нам запрещено проникать в шиитскую зону. Кроме случаев, когда приказ подписан самим президентом. Почти с полной уверенностью скажу, что вам не получить его подписи. Впрочем, если в он все же вознамерился вам помочь, ему пришлось бы отозвать 8-ую бригаду из Сук Эль Гарб, а это ослабило бы его военные позиции. (Он вздохнул.) Знаете, на прошлой неделе по расположению наших войск было выпущено пять тысяч снарядов в час на квадратный километр... Сирийцы стараются похоронить джамблатистов под артиллерийскими снарядами...
— Значит, ничего не поделаешь? — спросил Малко, уязвленный тем, что Нейла рисковала жизнью, как выяснилось, впустую.
Ливанский офицер с хитрой улыбкой пригладил усы.
— Здесь, в Ливане, всегда можно найти выход: надо заплатить агентам, чтобы они вели непрестанное наблюдение за гаражом, и перехватить мусоровоз, как только он покинет квартал. Я предупрежу посты вокруг Шия, чтобы они проявляли особую бдительность. Мы его остановим. Или...
Он не закончил фразы. Роберт Карвер не позволил ему замолчать:
— Или что?
Ливанец продолжил с обезоруживающей улыбкой:
— Недалеко находятся позиции ваших десантников. Вы могли бы осуществить превентивную операцию. Или атаковать с вертолетов. Или с помощью артиллерии...
Малко показалось, что резидент ЦРУ готов вцепиться в горло полковнику Тарику.
Хриплый голос по-арабски передал какое-то сообщение по переговорному устройству, лежавшему на письменном столе, и полковник Тарик, прижавшись к микрофону губами, ответил ему. Вошел молодой майор в больших очках и молча слушал их разговор. Роберт Карвер поднялся и бросил на Малко разочарованный взгляд. Тот тоже встал. Ситуация ясна. От ливанцев ждать нечего. Но когда они направились к двери, полковник Тарик окликнул их:
— Почему бы вам не обратиться к президенту? Он там недалеко от вас...
Роберт Карвер пробормотал что-то, к счастью, не слишком внятно. А в коридоре повернулся к Малко:
— Теперь видите, почему сами ливанцы называют службу внутренней безопасности службой внутренней бесполезности. Я был уверен, что этим кончится. Жандармерия, в которой служат и мусульмане, и христиане, с трудом поддерживает собственное внутреннее равновесие, ее никто не решается использовать. В глубине души они наверняка считают: одной машиной-бомбой больше, одной меньше — какая разница. Город и без того разрушен восьмилетней войной. Так что не о чем особенно беспокоиться.
Вестибюль был усыпан осколками. Часовые не сводили глаз с зеленой линии Шуфа, где располагалась артиллерия друзов. Малко с яростью поддел ногой пустую банку из-под пива.
— Раз так, я сам пойду посмотрю, что это за гараж такой, — сказал он. — Хотя бы смерть Нейлы не будет бесполезной. А потом дадим телекс в центр.
— Вы с ума сошли! — запротестовал Роберт Карвер. — Они же вас знают. А я ничего не смогу сделать, как только вы попадете в этот квартал. Кроме того, главная наша цель — самолеты.
— Не идти же мне с лупой по их следу, — ответил Малко.
— В данный момент найти самолеты невозможно.
— То, что вы собираетесь сделать, просто идиотизм, — настаивал на своем американец.
Малко даже не стал отвечать ему. Так он был взбешен.
«Олдсмобиль» медленно проехал мимо почерневшего остова гостиницы «Святой Георгий», мимо «Фениции», тоже превращенной в пустой каркас. От порта осталась лишь куча щебня. Квартал, где раньше проживали армяне и бедные курды, просто больше не существовал, так же как кафе на сваях, куда старики-бейрутцы приходили выпить и заключить пари о чем угодно.
— Едем на площадь Мучеников, — сказал Малко.
Махмуд послушно свернул на заросшую травой улицу Заафаран и выехал на площадь Мучеников. Малко приказал остановить машину возле памятника. При солнечном свете развалины выглядели еще печальней. Он сделал несколько шагов к ступеням комиссариата. Дождь еще не совсем смыл кровь Нейлы. С болью в сердце посмотрел он на коричневое пятно, больше чем когда-либо преисполненный решимости довести дело до конца даже в одиночку.
Малко, с «нагрой» на плече, слился с толпой на улице Омара Беюма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52