Поскольку это был еще не Бель-Эйр, она рисковала быть остановленной одним из бесчисленных патрулей, которые день и ночь сновали на своих автомобилях вдоль Беверли Хиллз, подстерегая малейшее нарушение правил.
За оградой Бель-Эйр эти проблемы исчезали. Неподкупные полицейские из «Бель-Эйр Патруль» относились к «дорогуше» Джил Рикбелл с большим снисхождением. Наполовину за ее щедрость, наполовину за ее мимолетные увлечения униформой.
Кадиллак проделал целую серию крупных виражей, прежде чем достиг начала Бель-Эйр. Полностью игнорируя ограничение скорости в 25 миль, «дорогуша» Джил еще прибавила ходу. Прекрасный маневр, чтобы выиграть время – с одной стороны, с другой – не потерять совершенно голову из-за усилий навахо.
Пять минут спустя она уже останавливалась перед своей виллой по Беладжио-роуд, извилистой улице, окаймленной такими домами, о которых можно было только мечтать. Здесь считалось неизлечимым пороком не иметь бассейна и теннисного корта. Джил вышла из машины и обогнула удлиненный капот. Навахо спрыгнул на землю и бросился к ней. Как только ее силуэт показался в бледном свете фар, он схватил ее за бедра и опрокинул на еще теплый капот. Растроганная этим грубым приступом, Джил было уже приступила прямо здесь, у своих дверей. Но, воспитанная в изысканной роскоши, она питала слабость к комфорту.
Выскользнув из рук навахо, она побежала к своим дверям, чтобы открыть. Гостиная была залита мягким полусветом, который электронное реле автоматически включало при наступлении сумерек.
«Дорогуша» Джил сбросила обувь и утонула по щиколотку в толстом ковровом покрытии красного цвета, закрывавшем весь пол. Затем она поставила пластинку на стереопроигрыватель и включила его. Через колонки музыка рассыпалась по всем уголкам комнаты. Большое застекленное окно в глубине гостиной выходило прямо на бассейн, окруженный тропическим мини-лесом. Это производило впечатление настоящих джунглей снаружи.
Заросли освещались прожекторами.
Зуни остановился на пороге, смущенный роскошью этого обиталища. С фасада одноэтажный дом Джил с плоской крышей из деревянной черепицы темного цвета не производил никакого впечатления. Зато внутри молодая женщина устроила маленькую волшебную сказку. Середину комнаты занимало очень низкое канапе размером с кровать, покрытое черным бархатом. Канапе было почти квадратным, без спинки и составлено из нескольких глубоких кресел одного цвета. Вокруг прямо на полу лежали подушки.
– Иди же, снимай обувь, – сказала «дорогуша» Джил навахо. Она направилась к бару из красного дерева и выудила бутылку виски. Зуни смущенно снял сандалии и сделал несколько шагов. Он чувствовал себя не в своей тарелке посреди всего этого великолепия. Но мягкое прикосновение ковра к ногам вернуло ему уверенность, которая тут же исчезла при виде камина, где фальшивым газовым огнем горели дрова. Индеец отскочил назад. «Дорогуша» Джил сидела на одном из табуретов, окружавших стойку бара, и удовлетворенно созерцала свою дичь. Необычные золотистые обои давали отблеск в глазах индейца. Невзирая на тонкие черты лица и девичьи глаза, он производил впечатление первобытной дикой мужественности посреди всего этого свехзамысловатого декора. Особенно широкие плечи и развитый торс. К Джил внезапно вернулась страсть.
«Дорогуша» Джил заметила, что грудь навахо начала вздыматься, а большие черные глаза стали совсем неподвижными. Первый момент растерянности перед незнакомым домом прошел, и он снова видел перед собой только Джил, примостившуюся на высоком табурете.
Она наклонилась и повернула ручку выключателя, еще более приглушив свет ламп. Ее лицо мадонны сохраняло выражение невинности, но мышцы живота напряглись так, что хотелось кричать. Она легко соскользнула с табурета и направилась в глубь комнаты. Осталось только принять некоторые меры предосторожности, прежде чем предаться любимому провождению времени. Проходя мимо навахо, стоящего лицом к камину, она не могла удержаться и погладила тонкими пальцами темную кожу мускулистой шеи в вырезе майки. Дальнейшее было внезапным, как прием каратэ. Навахо резко крутанулся и схватил «дорогушу» Джил за талию. Она ощутила все его мышцы бедрами, животом и грудью. Запах Зуни совершенно заглушил ее собственные духи, индеец так сжимал ее тело, словно хотел расплющить об себя.
Обрадованная «дорогуша» Джил сначала не оказывала никакого сопротивления, но когда она захотела высвободиться, навахо удвоил силу объятий. Несколько секунд они шатались, как пьяные, затем Джил потеряла равновесие, и они рухнули на ковер.
– Подожди, – взмолилась Джил.
Опрокинув голову на подушки, она с ужасом вглядывалась в темноту дверного проема в глубине комнаты. Ей послышалось легкое рычание. Обезумев от страха, она стала царапать лицо индейца. Два ногтя сломались.
– Оставь меня, убирайся! – кричала она, продолжая неистово извиваться под ним.
Но навахо владело уже не желание, а гнев. Он никак не мог понять, почему «дорогуша» Джил отказывает ему после стольких авансов. Индеец думал, что над ним издеваются. Ему захотелось овладеть ею немедленно.
Древний дикий обычай влек его насиловать.
Он сорвал с нее шелковые брючки, разодрав их буквально в клочья. Ловким жестом сбросил с себя джинсы. Джил животом ощутила его пылающую кожу и безуспешно рванулась. Навахо срывал последние лоскутки шелка. У Джил сдали нервы:
– Нет! – закричала она. – Нет! Осторожно!
Сверхчеловеческим усилием она попыталась освободиться и приподнялась на локтях. Индеец схватил Джил за бедра и вонзился в нее одним движением. На какую-то долю секунды «дорогуша» Джил забыла обо всем. Задыхаясь в бархатных подушках, она изгибалась всем телом и вопила изо всех сил, чтобы освободиться от индейца.
Из ее горла шел беспрерывный крик. Обалдевший от наслаждения индеец не замечал ничего, кроме движений своего таза. Поэтому он не услышал тихое рычание зверя, при звуке которого Джил подняла голову. Она мгновенно открыла глаза и уставилась в темноту. Ужас ледяной рукой сжал ее сердце. Она скорее угадала, чем заметила темное пятно, приготовившееся к прыжку. Забыв об удовольствии, она закричала:
– Сан! Сидеть!
Она в последний раз попыталась освободиться из объятий индейца, но совершенно напрасно.
Все остальное произошло очень быстро. Теплая могучая масса отделилась от ковра и очутилась на плечах индейца. Это была двухгодовалая пантера весом в 190 ливров. Навахо Зуни даже не успел почувствовать боль. Вцепившись когтями ему в плечи, зверь впивался в затылок все глубже и, мотая головой, потянул назад.
Позвоночник сломался с жутким треском. Пантера покатилась по полу вместе с телом индейца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
За оградой Бель-Эйр эти проблемы исчезали. Неподкупные полицейские из «Бель-Эйр Патруль» относились к «дорогуше» Джил Рикбелл с большим снисхождением. Наполовину за ее щедрость, наполовину за ее мимолетные увлечения униформой.
Кадиллак проделал целую серию крупных виражей, прежде чем достиг начала Бель-Эйр. Полностью игнорируя ограничение скорости в 25 миль, «дорогуша» Джил еще прибавила ходу. Прекрасный маневр, чтобы выиграть время – с одной стороны, с другой – не потерять совершенно голову из-за усилий навахо.
Пять минут спустя она уже останавливалась перед своей виллой по Беладжио-роуд, извилистой улице, окаймленной такими домами, о которых можно было только мечтать. Здесь считалось неизлечимым пороком не иметь бассейна и теннисного корта. Джил вышла из машины и обогнула удлиненный капот. Навахо спрыгнул на землю и бросился к ней. Как только ее силуэт показался в бледном свете фар, он схватил ее за бедра и опрокинул на еще теплый капот. Растроганная этим грубым приступом, Джил было уже приступила прямо здесь, у своих дверей. Но, воспитанная в изысканной роскоши, она питала слабость к комфорту.
Выскользнув из рук навахо, она побежала к своим дверям, чтобы открыть. Гостиная была залита мягким полусветом, который электронное реле автоматически включало при наступлении сумерек.
«Дорогуша» Джил сбросила обувь и утонула по щиколотку в толстом ковровом покрытии красного цвета, закрывавшем весь пол. Затем она поставила пластинку на стереопроигрыватель и включила его. Через колонки музыка рассыпалась по всем уголкам комнаты. Большое застекленное окно в глубине гостиной выходило прямо на бассейн, окруженный тропическим мини-лесом. Это производило впечатление настоящих джунглей снаружи.
Заросли освещались прожекторами.
Зуни остановился на пороге, смущенный роскошью этого обиталища. С фасада одноэтажный дом Джил с плоской крышей из деревянной черепицы темного цвета не производил никакого впечатления. Зато внутри молодая женщина устроила маленькую волшебную сказку. Середину комнаты занимало очень низкое канапе размером с кровать, покрытое черным бархатом. Канапе было почти квадратным, без спинки и составлено из нескольких глубоких кресел одного цвета. Вокруг прямо на полу лежали подушки.
– Иди же, снимай обувь, – сказала «дорогуша» Джил навахо. Она направилась к бару из красного дерева и выудила бутылку виски. Зуни смущенно снял сандалии и сделал несколько шагов. Он чувствовал себя не в своей тарелке посреди всего этого великолепия. Но мягкое прикосновение ковра к ногам вернуло ему уверенность, которая тут же исчезла при виде камина, где фальшивым газовым огнем горели дрова. Индеец отскочил назад. «Дорогуша» Джил сидела на одном из табуретов, окружавших стойку бара, и удовлетворенно созерцала свою дичь. Необычные золотистые обои давали отблеск в глазах индейца. Невзирая на тонкие черты лица и девичьи глаза, он производил впечатление первобытной дикой мужественности посреди всего этого свехзамысловатого декора. Особенно широкие плечи и развитый торс. К Джил внезапно вернулась страсть.
«Дорогуша» Джил заметила, что грудь навахо начала вздыматься, а большие черные глаза стали совсем неподвижными. Первый момент растерянности перед незнакомым домом прошел, и он снова видел перед собой только Джил, примостившуюся на высоком табурете.
Она наклонилась и повернула ручку выключателя, еще более приглушив свет ламп. Ее лицо мадонны сохраняло выражение невинности, но мышцы живота напряглись так, что хотелось кричать. Она легко соскользнула с табурета и направилась в глубь комнаты. Осталось только принять некоторые меры предосторожности, прежде чем предаться любимому провождению времени. Проходя мимо навахо, стоящего лицом к камину, она не могла удержаться и погладила тонкими пальцами темную кожу мускулистой шеи в вырезе майки. Дальнейшее было внезапным, как прием каратэ. Навахо резко крутанулся и схватил «дорогушу» Джил за талию. Она ощутила все его мышцы бедрами, животом и грудью. Запах Зуни совершенно заглушил ее собственные духи, индеец так сжимал ее тело, словно хотел расплющить об себя.
Обрадованная «дорогуша» Джил сначала не оказывала никакого сопротивления, но когда она захотела высвободиться, навахо удвоил силу объятий. Несколько секунд они шатались, как пьяные, затем Джил потеряла равновесие, и они рухнули на ковер.
– Подожди, – взмолилась Джил.
Опрокинув голову на подушки, она с ужасом вглядывалась в темноту дверного проема в глубине комнаты. Ей послышалось легкое рычание. Обезумев от страха, она стала царапать лицо индейца. Два ногтя сломались.
– Оставь меня, убирайся! – кричала она, продолжая неистово извиваться под ним.
Но навахо владело уже не желание, а гнев. Он никак не мог понять, почему «дорогуша» Джил отказывает ему после стольких авансов. Индеец думал, что над ним издеваются. Ему захотелось овладеть ею немедленно.
Древний дикий обычай влек его насиловать.
Он сорвал с нее шелковые брючки, разодрав их буквально в клочья. Ловким жестом сбросил с себя джинсы. Джил животом ощутила его пылающую кожу и безуспешно рванулась. Навахо срывал последние лоскутки шелка. У Джил сдали нервы:
– Нет! – закричала она. – Нет! Осторожно!
Сверхчеловеческим усилием она попыталась освободиться и приподнялась на локтях. Индеец схватил Джил за бедра и вонзился в нее одним движением. На какую-то долю секунды «дорогуша» Джил забыла обо всем. Задыхаясь в бархатных подушках, она изгибалась всем телом и вопила изо всех сил, чтобы освободиться от индейца.
Из ее горла шел беспрерывный крик. Обалдевший от наслаждения индеец не замечал ничего, кроме движений своего таза. Поэтому он не услышал тихое рычание зверя, при звуке которого Джил подняла голову. Она мгновенно открыла глаза и уставилась в темноту. Ужас ледяной рукой сжал ее сердце. Она скорее угадала, чем заметила темное пятно, приготовившееся к прыжку. Забыв об удовольствии, она закричала:
– Сан! Сидеть!
Она в последний раз попыталась освободиться из объятий индейца, но совершенно напрасно.
Все остальное произошло очень быстро. Теплая могучая масса отделилась от ковра и очутилась на плечах индейца. Это была двухгодовалая пантера весом в 190 ливров. Навахо Зуни даже не успел почувствовать боль. Вцепившись когтями ему в плечи, зверь впивался в затылок все глубже и, мотая головой, потянул назад.
Позвоночник сломался с жутким треском. Пантера покатилась по полу вместе с телом индейца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52