Имейте в виду, если вам это понадобится.
— Его подружка, Ясира, подсказала мне, в каком направлении надо искать.
Малко рассказал ему о любовнице Форуджи. Джим Декстер сиял.
— Руджи разузнает все о ней. Вчера вечером у нее кончился бензин... Телефон не работает, и она не смогла нас предупредить.
— Где я могу ее увидеть?
— Она придет в «Мамми Йоко». Я дал ей номер вашей комнаты в отеле. Она придет к вам около пяти вечера.
— Почему ко мне?
— Предосторожность. В холле всегда околачиваются парни из уголовной полиции. А она особа ужасно известная в городе.
Он отер пот со лба и встал: ртуть в термометре лезла вверх — каждую минуту на один градус.
— Я выйду с вами.
Дежуривший в холле первого этажа солдат морской пехоты был близок к обмороку. Здесь было, пожалуй, жарче, чем на улице.
«Мерседес-280» стоял напротив посольства. Черный шофер вышел из машины, подошел к Джиму Декстеру и что-то тихо стал ему говорить.
Джим Декстер отрицательно покачал головой.
— Это ваш шофер?
— Нет. Министра внутренних дел. Но пока его патрон занят на работе, он подрабатывает, возит пассажиров, как на такси. Пока. Я заеду в «Мамми Йоко» около шести часов. Встретимся в баре под вестибюлем.
Малко пошел к своей «505-й». В ее тени прятался от жары негр в рубашке с короткими рукавами. Увидев хозяина машины, он вежливо извинился и отошел.
* * *
Малко медленно развернулся по кругу, в центре которого росло гигантское дерево. Вероятно, оно стояло на этом месте уже несколько сотен лет. Круг считался центром города. Проехав мимо обшарпанного здания Дворца правосудия, Малко спустился по улице Сиака Стивенс и повернул направо, на Хоув-стрит. Проехав еще немного, он остановил машину на перекрестке, напротив убогого, заброшенного парка Сива. Малко решил немного понаблюдать за тем, что происходит вокруг пресловутого Иранского центра.
Два коршуна, сидя на развалинах дома, неотрывно следили за четырехэтажным желтым зданием: на окнах железные решетки, ставни закрыты. Похоже скорее на тюрьму, чем на центр культуры. В застекленных витринах несколько фотографий, рассказывающих о зверствах иранцев, вызывают, как кажется, у прохожих неподдельное веселье... Единственную дверь охраняют несколько негров в мусульманских головных уборах. Напротив Центра остановился шикарный зеленый «мерседес-500», с шофером за рулем. В тот момент, когда Малко собирался отъехать, из Центра вышел мужчина, провожаемый поклонами охранников. Мужчину сопровождал невысокий, невероятно толстый бородач.
Сердце Малко забилось сильнее: рост, парик, страдальческое выражение лица! Карим Лабаки! Он сел в машину, и она рванула с места, распугав коршунов.
Через триста метров на Ист-стрит «мерседес» остановился. Проезжая мимо, Малко успел увидеть, как Карим Лабаки входил в бакалейную лавку. Вероятно, делал покупки. Малко решил, что не стоит привлекать внимание.
Он пересек весь город по нижней дороге, шедшей вдоль Кинг Джимми Маркет. Рынок впечатлял изобилием красок и кипучей деятельностью, в покупателях не было недостатка. Несмотря на бедность, сьерра-леонцы, по-видимому, в еде себе не отказывали. У светофоров в городе работал только один красный свет, благодаря чему Малко мог спокойно любоваться небольшим зданием посольства Ирана. Иранское посольство стояло при въезде в Мюррей Таун, неповторимый колоритный бидонвиль. Никаких признаков жизни. На крыше ни одной антенны, во дворе ни одной автомашины. Малко оставалось лишь ждать появления таинственной Руджи. Моля бога, чтобы она в этот раз запаслась горючим, Малко направился в «Мамми Йоко».
* * *
В дверь постучали. Стук был очень тихим. Малко подумал, что ему показалось. Он немного выпил в бассейне, наблюдая за несколькими ливанцами, которые изо всех сил наступая, «деликатно», как бульдозеры, закадрили стюардесс. Стояла такая жара, что на солнце было невозможно оставаться. В номере работал чахлый кондиционер, но, благодаря ему, здесь было относительно терпимо. Малко встал и открыл дверь.
Первое, что поразило его при виде Руджи Доуган, — ее ресницы. Длиннющие, густые, загнутые кверху. Они придавали лицу одновременно романтическое и чувственное выражение, и она великолепно ими пользовалась... Сквозь эти очаровательные завесы она рассматривала Малко, затем робко спросила:
— Вы друг Джима?
— Да. Входите, пожалуйста.
Она, как кошка, проскользнула в комнату, задев Малко своей круглой попкой, прикрытой только платьем из джерси. Как у всех негритянок, у нее была удивительная осанка, а небольшие груди воинственно рвались наружу из-под легкой ткани. Надушена, вся в кольцах и разноцветных браслетах, в руках сумочка, на которую не заработаешь и за всю жизнь!
Карие миндалевидные глаза, слегка раскосые, доходят почти до висков, рот небольшой, полный, а носик широк в меру.
Роскошная девица... Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, затем, улыбаясь, она оросила сумочку на кровать и села, скрестив ноги. Малко сделал про себя вывод, что Руджи способна удовлетворить самые фантастические желания. Она вся была как в огне, а ее взгляд говорил о том, что она любит мужчин.
— Джим сказал мне, что я могу помочь вам, но я не знаю как...
— У вас есть связи с ливанцами?
Лицо ее приняло насмешливое и презрительное выражение.
— Они-то очень хотели бы иметь их со мной, но я их не очень люблю... Они покупают женщин, а я не продаюсь.
— Вы знаете Карима Лабаки?
Улыбка стала еще красноречивее.
— Он любит больше мальчиков, чем женщин... Как очень многие здешние ливанцы. Вы хотите вступить с ним в дело?
— Нет, не совсем так. Меня интересуют иранцы.
— А, вот как.
Казалось, что это ее не интересует. Малко рассказал ей историю с Форуджи, о его сьерра-леонской любовнице.
Руджи рассмеялась.
— Невозможно! Я встретила Хусейна Форуджи на дипломатическом приеме. Было похоже, что у него панариций, он сидел в углу и пил оранжад. Когда я подошла к нему, он вскочил и убежал от меня, словно от дьявола.
— О, это он сделал для виду. Иранцы имеют половую жизнь, как все нормальные люди. Вы смогли бы отыскать эту женщину?
— Думаю, да. А потом?
— Я бы хотел с ней встретиться. Вместе с вами. Она должна знать интересные вещи.
В глазах Руджи заиграл шаловливый огонек.
— Вам лучше встретиться с ней наедине... Постараюсь вам ее откопать. Я знаю одного типа, который даст мне информацию. Я напишу записку Джиму.
— Мы не могли бы сейчас договориться о встрече?
— Можем. — Она задумалась на секунду. — Послезавтра вечером. Я буду ужинать в «Лагонде». Это ресторан в казино «Битумани». Потом мы пойдем выпьем что-нибудь в «Мунрейкер», кабачок в подвале. Там нам никто не помешает.
— Отлично.
Руджи не шелохнулась.
— Не могли бы вы отвезти меня в город?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Его подружка, Ясира, подсказала мне, в каком направлении надо искать.
Малко рассказал ему о любовнице Форуджи. Джим Декстер сиял.
— Руджи разузнает все о ней. Вчера вечером у нее кончился бензин... Телефон не работает, и она не смогла нас предупредить.
— Где я могу ее увидеть?
— Она придет в «Мамми Йоко». Я дал ей номер вашей комнаты в отеле. Она придет к вам около пяти вечера.
— Почему ко мне?
— Предосторожность. В холле всегда околачиваются парни из уголовной полиции. А она особа ужасно известная в городе.
Он отер пот со лба и встал: ртуть в термометре лезла вверх — каждую минуту на один градус.
— Я выйду с вами.
Дежуривший в холле первого этажа солдат морской пехоты был близок к обмороку. Здесь было, пожалуй, жарче, чем на улице.
«Мерседес-280» стоял напротив посольства. Черный шофер вышел из машины, подошел к Джиму Декстеру и что-то тихо стал ему говорить.
Джим Декстер отрицательно покачал головой.
— Это ваш шофер?
— Нет. Министра внутренних дел. Но пока его патрон занят на работе, он подрабатывает, возит пассажиров, как на такси. Пока. Я заеду в «Мамми Йоко» около шести часов. Встретимся в баре под вестибюлем.
Малко пошел к своей «505-й». В ее тени прятался от жары негр в рубашке с короткими рукавами. Увидев хозяина машины, он вежливо извинился и отошел.
* * *
Малко медленно развернулся по кругу, в центре которого росло гигантское дерево. Вероятно, оно стояло на этом месте уже несколько сотен лет. Круг считался центром города. Проехав мимо обшарпанного здания Дворца правосудия, Малко спустился по улице Сиака Стивенс и повернул направо, на Хоув-стрит. Проехав еще немного, он остановил машину на перекрестке, напротив убогого, заброшенного парка Сива. Малко решил немного понаблюдать за тем, что происходит вокруг пресловутого Иранского центра.
Два коршуна, сидя на развалинах дома, неотрывно следили за четырехэтажным желтым зданием: на окнах железные решетки, ставни закрыты. Похоже скорее на тюрьму, чем на центр культуры. В застекленных витринах несколько фотографий, рассказывающих о зверствах иранцев, вызывают, как кажется, у прохожих неподдельное веселье... Единственную дверь охраняют несколько негров в мусульманских головных уборах. Напротив Центра остановился шикарный зеленый «мерседес-500», с шофером за рулем. В тот момент, когда Малко собирался отъехать, из Центра вышел мужчина, провожаемый поклонами охранников. Мужчину сопровождал невысокий, невероятно толстый бородач.
Сердце Малко забилось сильнее: рост, парик, страдальческое выражение лица! Карим Лабаки! Он сел в машину, и она рванула с места, распугав коршунов.
Через триста метров на Ист-стрит «мерседес» остановился. Проезжая мимо, Малко успел увидеть, как Карим Лабаки входил в бакалейную лавку. Вероятно, делал покупки. Малко решил, что не стоит привлекать внимание.
Он пересек весь город по нижней дороге, шедшей вдоль Кинг Джимми Маркет. Рынок впечатлял изобилием красок и кипучей деятельностью, в покупателях не было недостатка. Несмотря на бедность, сьерра-леонцы, по-видимому, в еде себе не отказывали. У светофоров в городе работал только один красный свет, благодаря чему Малко мог спокойно любоваться небольшим зданием посольства Ирана. Иранское посольство стояло при въезде в Мюррей Таун, неповторимый колоритный бидонвиль. Никаких признаков жизни. На крыше ни одной антенны, во дворе ни одной автомашины. Малко оставалось лишь ждать появления таинственной Руджи. Моля бога, чтобы она в этот раз запаслась горючим, Малко направился в «Мамми Йоко».
* * *
В дверь постучали. Стук был очень тихим. Малко подумал, что ему показалось. Он немного выпил в бассейне, наблюдая за несколькими ливанцами, которые изо всех сил наступая, «деликатно», как бульдозеры, закадрили стюардесс. Стояла такая жара, что на солнце было невозможно оставаться. В номере работал чахлый кондиционер, но, благодаря ему, здесь было относительно терпимо. Малко встал и открыл дверь.
Первое, что поразило его при виде Руджи Доуган, — ее ресницы. Длиннющие, густые, загнутые кверху. Они придавали лицу одновременно романтическое и чувственное выражение, и она великолепно ими пользовалась... Сквозь эти очаровательные завесы она рассматривала Малко, затем робко спросила:
— Вы друг Джима?
— Да. Входите, пожалуйста.
Она, как кошка, проскользнула в комнату, задев Малко своей круглой попкой, прикрытой только платьем из джерси. Как у всех негритянок, у нее была удивительная осанка, а небольшие груди воинственно рвались наружу из-под легкой ткани. Надушена, вся в кольцах и разноцветных браслетах, в руках сумочка, на которую не заработаешь и за всю жизнь!
Карие миндалевидные глаза, слегка раскосые, доходят почти до висков, рот небольшой, полный, а носик широк в меру.
Роскошная девица... Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, затем, улыбаясь, она оросила сумочку на кровать и села, скрестив ноги. Малко сделал про себя вывод, что Руджи способна удовлетворить самые фантастические желания. Она вся была как в огне, а ее взгляд говорил о том, что она любит мужчин.
— Джим сказал мне, что я могу помочь вам, но я не знаю как...
— У вас есть связи с ливанцами?
Лицо ее приняло насмешливое и презрительное выражение.
— Они-то очень хотели бы иметь их со мной, но я их не очень люблю... Они покупают женщин, а я не продаюсь.
— Вы знаете Карима Лабаки?
Улыбка стала еще красноречивее.
— Он любит больше мальчиков, чем женщин... Как очень многие здешние ливанцы. Вы хотите вступить с ним в дело?
— Нет, не совсем так. Меня интересуют иранцы.
— А, вот как.
Казалось, что это ее не интересует. Малко рассказал ей историю с Форуджи, о его сьерра-леонской любовнице.
Руджи рассмеялась.
— Невозможно! Я встретила Хусейна Форуджи на дипломатическом приеме. Было похоже, что у него панариций, он сидел в углу и пил оранжад. Когда я подошла к нему, он вскочил и убежал от меня, словно от дьявола.
— О, это он сделал для виду. Иранцы имеют половую жизнь, как все нормальные люди. Вы смогли бы отыскать эту женщину?
— Думаю, да. А потом?
— Я бы хотел с ней встретиться. Вместе с вами. Она должна знать интересные вещи.
В глазах Руджи заиграл шаловливый огонек.
— Вам лучше встретиться с ней наедине... Постараюсь вам ее откопать. Я знаю одного типа, который даст мне информацию. Я напишу записку Джиму.
— Мы не могли бы сейчас договориться о встрече?
— Можем. — Она задумалась на секунду. — Послезавтра вечером. Я буду ужинать в «Лагонде». Это ресторан в казино «Битумани». Потом мы пойдем выпьем что-нибудь в «Мунрейкер», кабачок в подвале. Там нам никто не помешает.
— Отлично.
Руджи не шелохнулась.
— Не могли бы вы отвезти меня в город?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52