– Князь Малко Линге.
Белое пятно зашевелилось и оказалось маленьким арабом в национальной одежде! В глубине Техаса он выглядел нелепо. Он поднялся и пошел Малко навстречу, протягивая руку, с сияющей улыбкой на губах.
– Но мы знакомы! Вы были на моем корабле в Монте-Карло...
– Точно, – признал Малко. – Я не ожидал вас здесь увидеть.
Какое-то странное ощущение возникло у него, когда он держал в своей руке пухлую ручку саудовца. Эта ручка, возможно, была причиной смерти Патриции Хайсмит.
Улыбка Нафуда Джидды стала еще шире.
– Ричард Кросби мой старый друг.
Кросби посмотрел на свои часы.
– Я вас оставляю, – сказал он. – Я в самом деле нужен парням из Корпус-Кристи.
Он повернулся к Малко.
– Приходите к нам завтра вечером на ужин. О'кей?
– С радостью, – ответил Малко.
Техасец уже вышел. Нафуд Джидда выглянул в коридор и позвал:
– Паприка!
Он заговорщически улыбнулся Малко.
– Мадемуазель Рихтер часто путешествует со мной. Она выполняет обязанности секретарши.
В коридоре послышался стук каблучков, и перед Малко появилось создание, так же сияющее белизной, как и Нафуд Джидда. Но белизна была несколько иной.
Белые атласные брюки были такими узкими, что можно было различить самые интимные части тела их хозяйки. Затем следовала полоска загорелой кожи, потом – крошечное белое болеро, оставлявшее открытыми две трети роскошной груди. Огромные голубые, притворно правдивые глаза, вызывающе красные пухлые губы и облако духов завершали ее образ. Она была похожа на секретаршу, как крот на жирафа.
– Представляю тебе князя Малко Линге, – сказал саудовец. – Это мой друг и мистера Кросби. Мисс Рихтер. Она предпочитает, чтобы ее называли Паприка.
Паприка подошла, протягивая руку. Ее рукопожатие было похоже на ласку.
– Что вы будете пить? – спросила она хриплым и низким голосом, который прекрасно подходил к ее внешности.
– Водку, если есть. Или шампанское.
– Я выпью апельсиновый сок, – сказал Нафуд Джидда.
Паприка повернулась, продемонстрировав округлые ягодицы, до предела затянутые в белый атлас, и проскользнула за бар. Они были странной парой. Нафуд Джидда наклонился к Малко и вполголоса сказал:
– Ненавижу путешествовать в одиночестве.
– Теперь, когда я познакомился с мисс Рихтер, – сказал Малко, – я вас вполне понимаю.
Молодая женщина вернулась со стаканами. Себе она налила огромный бокал коньяка «Гастон де Лагранж», оставив водку Малко. Они выпили, подняв тост за Ричарда Кросби как раз в тот момент, когда ранчо задрожало от шума взлетавшего самолета. Каждый раз, когда Малко смотрел в сторону Паприки, он встречал ее взгляд. Сдержанный, теплый, невинный.
– Эмбарго на нефть не мешает вашим делам? – спросил Малко.
Нафуд Джидда замахал пухлыми ручками.
– О! У нас в Хьюстоне много друзей. Они понимают. Мы не во всем неправы. Я надеюсь, что это уладится. А пока дела идут своим чередом. Мой друг Ричард Кросби хочет построить на моей родине завод по производству метанола, и при этом возникает множество проблем. В данный момент я пытаюсь разрешить их с помощью Аллаха.
Лицо Нафуда Джидды было гладким и спокойным. Малко подумал, что пора его прощупать...
– Кстати, – сказал он, – вы помните Патрицию Хайсмит, ту очаровательную англичанку, за которой вы ухаживали во время турнира по трик-траку и которую недавно приглашали на свою яхту?
Джидда энергично закивал головой.
– Конечно! Она в Хьюстоне?
– Она мертва, – сказал Малко.
– Мертва!
На лице Джидды отразился неподдельный ужас.
– Как это случилось?
Малко посмотрел ему прямо в глаза.
– В тот день, когда она рассталась с вами и приехала ко мне. Вооруженные неизвестные ворвались в мой замок и убили ее.
Черные зрачки Нафуда Джидды не дрогнули. Он покачал головой.
– Но это же ужасно! Что произошло?
– Этого я не знаю, – ответил Малко. – Мне неловко говорить вам, но здесь замешаны арабы.
– Арабы!
Нафуд Джидда почти вскрикнул. Он медленно покачал головой с удрученным видом.
– Опять эти сумасшедшие палестинцы! Но почему эту очаровательную девушку? Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Полиция не...
– Полиция ничего не смогла сделать. С убийцами расправился мой дворецкий.
Нафуд Джидда с подавленным видом скрестил пухленькие ручки.
– Современная жизнь полна жестокости, – сказал он. – Но какое-то объяснение, конечно, есть.
Его очень черные глаза вглядывались в Малко, как бы желая найти это объяснение. На несколько мгновений воцарилась тишина, затем Джидда вздохнул и с явным стремлением сменить тему разговора спросил:
– Что вы делаете в Техасе?
– Сердце, – сказал Малко. – Обследование, которое я уже давно откладывал. Подарок к моему сорокалетию.
– Это отличная предосторожность, – согласился Джидда. – Многие мои соотечественники приезжают сюда для того же.
Он посмотрел на часы и с извиняющейся улыбкой поднялся.
– Настало время молитвы. Я вас ненадолго покину.
Он встал и исчез. Молодая немка сейчас же встала, и ее обтянутое блестящим атласом тело оказалось в десяти сантиметрах от Малко.
– Пойдемте, я вам покажу ранчо!
Она повела его по узкому коридору, который вел в комнату, где стояла только огромная кровать, покрытая медвежьей шкурой. На полу лежали шкуры пантер и коров. Стены были увешаны эротическими гравюрами. Паприка проворковала:
– Правда, шикарно?
Вихляя бедрами, извиваясь, как лиана, она пристально смотрела на него своими огромными голубыми глазами.
– Очаровательно, – согласился Малко.
Он отвел глаза от пола и уставился на Паприку. Ее груди, казавшиеся твердыми, как слоновая кость, гордо торчали из-под болеро. Ему показалось, что достаточно взять ее за руку, и она разляжется на огромной кровати.
Подавив свои дурные инстинкты, он первым вышел из комнаты, и они вернулись в гостиную. Нафуд Джидда не появлялся.
– Вы уедете с нами? – спросила она. – Мы сейчас возвращаемся в Хьюстон.
– Спасибо, – сказал Малко, – я на своем самолете. Впрочем, я очень скоро лечу назад.
Открылась дверь, и Нафуд Джидда вошел в гостиную. Лицо его было спокойным. Видимо, молитва подействовала на него благотворно.
– Разрешите с вами проститься, – сказал Малко. – Я должен вернуться в Хьюстон.
Саудовец крепко пожал ему руку.
– Мы, конечно, увидимся завтра вечером у Кросби?
– Итак, до завтра.
– До завтра, – добавила Паприка своим хриплым и тихим голосом.
Ее глаза говорили гораздо больше, чем слова. Малко вышел из ранчо, и жара охватила его. Подумать только, а в Вашингтоне было так холодно... Пилот появился из другого здания, в котором он ждал Малко.
– Возвращаемся, сэр?
– Да, – ответил Малко.
В целом он был доволен поездкой. Оставалось лишь двадцать четыре часа до того, как он сможет наконец задать Кросби интересующие его вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Белое пятно зашевелилось и оказалось маленьким арабом в национальной одежде! В глубине Техаса он выглядел нелепо. Он поднялся и пошел Малко навстречу, протягивая руку, с сияющей улыбкой на губах.
– Но мы знакомы! Вы были на моем корабле в Монте-Карло...
– Точно, – признал Малко. – Я не ожидал вас здесь увидеть.
Какое-то странное ощущение возникло у него, когда он держал в своей руке пухлую ручку саудовца. Эта ручка, возможно, была причиной смерти Патриции Хайсмит.
Улыбка Нафуда Джидды стала еще шире.
– Ричард Кросби мой старый друг.
Кросби посмотрел на свои часы.
– Я вас оставляю, – сказал он. – Я в самом деле нужен парням из Корпус-Кристи.
Он повернулся к Малко.
– Приходите к нам завтра вечером на ужин. О'кей?
– С радостью, – ответил Малко.
Техасец уже вышел. Нафуд Джидда выглянул в коридор и позвал:
– Паприка!
Он заговорщически улыбнулся Малко.
– Мадемуазель Рихтер часто путешествует со мной. Она выполняет обязанности секретарши.
В коридоре послышался стук каблучков, и перед Малко появилось создание, так же сияющее белизной, как и Нафуд Джидда. Но белизна была несколько иной.
Белые атласные брюки были такими узкими, что можно было различить самые интимные части тела их хозяйки. Затем следовала полоска загорелой кожи, потом – крошечное белое болеро, оставлявшее открытыми две трети роскошной груди. Огромные голубые, притворно правдивые глаза, вызывающе красные пухлые губы и облако духов завершали ее образ. Она была похожа на секретаршу, как крот на жирафа.
– Представляю тебе князя Малко Линге, – сказал саудовец. – Это мой друг и мистера Кросби. Мисс Рихтер. Она предпочитает, чтобы ее называли Паприка.
Паприка подошла, протягивая руку. Ее рукопожатие было похоже на ласку.
– Что вы будете пить? – спросила она хриплым и низким голосом, который прекрасно подходил к ее внешности.
– Водку, если есть. Или шампанское.
– Я выпью апельсиновый сок, – сказал Нафуд Джидда.
Паприка повернулась, продемонстрировав округлые ягодицы, до предела затянутые в белый атлас, и проскользнула за бар. Они были странной парой. Нафуд Джидда наклонился к Малко и вполголоса сказал:
– Ненавижу путешествовать в одиночестве.
– Теперь, когда я познакомился с мисс Рихтер, – сказал Малко, – я вас вполне понимаю.
Молодая женщина вернулась со стаканами. Себе она налила огромный бокал коньяка «Гастон де Лагранж», оставив водку Малко. Они выпили, подняв тост за Ричарда Кросби как раз в тот момент, когда ранчо задрожало от шума взлетавшего самолета. Каждый раз, когда Малко смотрел в сторону Паприки, он встречал ее взгляд. Сдержанный, теплый, невинный.
– Эмбарго на нефть не мешает вашим делам? – спросил Малко.
Нафуд Джидда замахал пухлыми ручками.
– О! У нас в Хьюстоне много друзей. Они понимают. Мы не во всем неправы. Я надеюсь, что это уладится. А пока дела идут своим чередом. Мой друг Ричард Кросби хочет построить на моей родине завод по производству метанола, и при этом возникает множество проблем. В данный момент я пытаюсь разрешить их с помощью Аллаха.
Лицо Нафуда Джидды было гладким и спокойным. Малко подумал, что пора его прощупать...
– Кстати, – сказал он, – вы помните Патрицию Хайсмит, ту очаровательную англичанку, за которой вы ухаживали во время турнира по трик-траку и которую недавно приглашали на свою яхту?
Джидда энергично закивал головой.
– Конечно! Она в Хьюстоне?
– Она мертва, – сказал Малко.
– Мертва!
На лице Джидды отразился неподдельный ужас.
– Как это случилось?
Малко посмотрел ему прямо в глаза.
– В тот день, когда она рассталась с вами и приехала ко мне. Вооруженные неизвестные ворвались в мой замок и убили ее.
Черные зрачки Нафуда Джидды не дрогнули. Он покачал головой.
– Но это же ужасно! Что произошло?
– Этого я не знаю, – ответил Малко. – Мне неловко говорить вам, но здесь замешаны арабы.
– Арабы!
Нафуд Джидда почти вскрикнул. Он медленно покачал головой с удрученным видом.
– Опять эти сумасшедшие палестинцы! Но почему эту очаровательную девушку? Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Полиция не...
– Полиция ничего не смогла сделать. С убийцами расправился мой дворецкий.
Нафуд Джидда с подавленным видом скрестил пухленькие ручки.
– Современная жизнь полна жестокости, – сказал он. – Но какое-то объяснение, конечно, есть.
Его очень черные глаза вглядывались в Малко, как бы желая найти это объяснение. На несколько мгновений воцарилась тишина, затем Джидда вздохнул и с явным стремлением сменить тему разговора спросил:
– Что вы делаете в Техасе?
– Сердце, – сказал Малко. – Обследование, которое я уже давно откладывал. Подарок к моему сорокалетию.
– Это отличная предосторожность, – согласился Джидда. – Многие мои соотечественники приезжают сюда для того же.
Он посмотрел на часы и с извиняющейся улыбкой поднялся.
– Настало время молитвы. Я вас ненадолго покину.
Он встал и исчез. Молодая немка сейчас же встала, и ее обтянутое блестящим атласом тело оказалось в десяти сантиметрах от Малко.
– Пойдемте, я вам покажу ранчо!
Она повела его по узкому коридору, который вел в комнату, где стояла только огромная кровать, покрытая медвежьей шкурой. На полу лежали шкуры пантер и коров. Стены были увешаны эротическими гравюрами. Паприка проворковала:
– Правда, шикарно?
Вихляя бедрами, извиваясь, как лиана, она пристально смотрела на него своими огромными голубыми глазами.
– Очаровательно, – согласился Малко.
Он отвел глаза от пола и уставился на Паприку. Ее груди, казавшиеся твердыми, как слоновая кость, гордо торчали из-под болеро. Ему показалось, что достаточно взять ее за руку, и она разляжется на огромной кровати.
Подавив свои дурные инстинкты, он первым вышел из комнаты, и они вернулись в гостиную. Нафуд Джидда не появлялся.
– Вы уедете с нами? – спросила она. – Мы сейчас возвращаемся в Хьюстон.
– Спасибо, – сказал Малко, – я на своем самолете. Впрочем, я очень скоро лечу назад.
Открылась дверь, и Нафуд Джидда вошел в гостиную. Лицо его было спокойным. Видимо, молитва подействовала на него благотворно.
– Разрешите с вами проститься, – сказал Малко. – Я должен вернуться в Хьюстон.
Саудовец крепко пожал ему руку.
– Мы, конечно, увидимся завтра вечером у Кросби?
– Итак, до завтра.
– До завтра, – добавила Паприка своим хриплым и тихим голосом.
Ее глаза говорили гораздо больше, чем слова. Малко вышел из ранчо, и жара охватила его. Подумать только, а в Вашингтоне было так холодно... Пилот появился из другого здания, в котором он ждал Малко.
– Возвращаемся, сэр?
– Да, – ответил Малко.
В целом он был доволен поездкой. Оставалось лишь двадцать четыре часа до того, как он сможет наконец задать Кросби интересующие его вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59