- застонал Саша. - В другой раз никого не докличешься, а тут машину готовы сломать.
Аверя отвернулся от дружков.
- Я не поеду, - твердо сказал Аким, - у меня книга не дочитана Чехов.
- Маряна, повлияй! - взмолился Саша.
- Да вы не бойтесь, - сказал Аверя, - память у меня не злая, никого в ерик не спихну.
- Едем мы или не едем? - раздраженно крикнул из кабины шофер, тоже пограничник.
- Ну, если нет охотников, могу и я: как не послужить родным погранвойскам. - Аверя потянулся и, кряхтя, медлительно, как дед на печку, полез в кузов. Сощурил в щелку глаза, сквозь узкую прорезь, точно бритвой, полоснул по ребятам и кинул назад: - Ехай!
- Маряна, так придешь? - крикнул Саша. - Я немножко поработаю и вернусь...
Взревел мотор. Саша увидел полуоткрытый Марянин рот, но ничего не расслышал и замахал ей рукой. Аверя подошел к Саше, присел на корточки:
- Что будем отрабатывать?
Он хорошо знал всех пограничников Шарановской заставы и, уж конечно, всех служебных собак. Даже по лаю различал.
- Горячий след. - Саша потрепал жесткую гриву Выстрела. - А ты, брат, не промах. Чего учудил!
- А чего? - Аверя наивно заморгал ресницами.
- А того. Знал бы - не взял бы. Не собаку надо посылать по твоему следу, а тебя - по собачьему. Разорвешь. Что зверь. А небось еще в пионерах ходишь. В седьмом ведь.
- В восьмой перешагнул.
- Смотри не причини вреда Выстрелу. Поддавайся. Обеспечь хорошую работу.
- Да уж постараюсь. На клыки, конечно, не полезу. Он ведь у тебя умный.
- Его бы мозги тебе - ничего был бы парнишка. Уважение бы имел. А ему бы твои - все наряды с границы можно бы снять: ни один нарушитель не перешел бы.
- Точно, - согласился Аверя и вдруг во все горло дурашливо завопил: "Эх, девчонка дорогая! Дорогая ты моя!"
- Ну-ну, ты... Свихнулся?.. Да, чтоб не забыть: скоро ваш отряд идет в патрулирование.
Машина пронеслась по Центральной улице у домов и магазинчиков, обнесенного забором гаража, вылетела на открытое ветру и солнцу шоссе и остановилась против лесничества - домика, белевшего за молодыми посадками.
Саша сделал дугообразный жест, и пес выпрыгнул из кузова.
- Ох, леший, сапоги-то и забыли! - ударил себя по лбу Саша, глянув на Аверины туфли. - Василь, придется тебе пожертвовать.
Шофер вылез из кабины и сплюнул.
- А чем его плохи? Каши еще не просят.
- А если Выстрел цапнет чуть повыше? Давай разувайся. Конечно, если не хочешь сорвать учебную задачу...
- Ох и хитры вы, инструктора! От собак, что ли, научились?
Шофер стащил кирзовый сапог и стал разматывать портянку. Авере сапог был великоват, но не слишком, потому что шофер был не из великанов, а Аверя не из недомерков. Старательно обувшись, чтоб ни складочки, ни морщинки не легло под ступню, облекся в толстый и длинный старый армейский плащ, который не позабыл взять Саша.
- Значит, так. Пройдешь километра два куда хочешь, в любую сторону, ни я, ни Выстрел смотреть не будем; на половине дороги выбросишь из кармана платок... Есть он у тебя?
- Дома позабыл...
- А что-нибудь другое есть? Я свое передать не могу: запах должен быть твой.
Аверя нащупал в кармане перочинный ножичек - жалко; яблочко-зеленуху постыдился вынуть; леску, намотанную на фанерку, тоже жалко; пачку "Севера" с тремя мятыми папиросками - побоялся: Сашка хоть и свой парень и лет ему не больше двадцати, да эти пограничники себе на уме, всегда что-то скрывают. Еще расскажет Дмитрию Алексеевичу, директору...
Пришлось вынуть дощечку с леской.
- Сгодится?
- А крючок есть?
- Какая же леска без крючка? - обиделся Аверя, считавший себя потомственным рыбаком. - Это у вас, у степняков, леска может быть без крючка, а мы...
- Отставить треп. Откусывай крючок и прячь. Ну, давай, давай. Так-то безвредней будет Выстрелу. Бросишь, значит, леску...
- Не найдет - купишь новую.
- Жадина! Моя собачка работает как часы. Убедишься. А платок носи при себе, если культурный человек, личная гигиена требует... Ну, пошел.
В плаще было жарко, прошибал пот, длинные полы мешали идти. Аверя добрел до кустарника, присел, оглянулся: ни Саша, ни Выстрел не подглядывали за ним - они стояли за кабиной. Однако, задетый тоном инструктора, Аверя решил проучить его.
Местность была пересеченная, с мелкими озерцами, с частым березняком. Местами рос кустарник такой густоты, что в нем можно было спрятаться и от целой своры Выстрелов. В Аверину школу, где был организован отряд ЮДП юных друзей пограничников, - не раз приходили инструкторы с собаками и рассказывали об их нравах, еде, работе, и ребята помогали тренировать собак: прокладывали следы для поиска или выстраивались в шеренгу и каждый клал что-нибудь из кармана в одну кучу; приходила собака и по запаху любого предмета безошибочно находила владельца...
Сапоги вязли в песке, плащ душил зноем, и скоро Аверя взмок. Но он был очень сильный и шел быстро. Шел зигзагами, петлял, долго кружился возле кривой сосны, перелезал с деревца на деревцо, чтобы не оставлять на песке следа; в двух местах отважно перешел озерца - сапоги-то не свои, не жалко! - потом вынул леску. Сердце его прямо-таки стиснулось, когда он, прощаясь с леской - не одну сотню сомят выловил ею в порту! - положил ее на песчаном бугорке под сквозистой березкой: уж здесь-то ее Выстрел обязан был найти!
"Черт с ней, пусть пропадает! - вдруг решился Аверя, засовывая леску под обнажившиеся корни небольшой елки. - Зато нос им утру!"
Совсем выбившись из сил, он уполз в кусты и, весь скрючившись и завернувшись с головой в плащ, стал ждать. Минут пять напряженно прислушивался - не раздастся ли лай? - и повторял наизусть слова инструктора, как надо вести себя, когда приблизится собака. От напряжения Аверя устал. Задумался. Вспомнил Фиму. Все еще торчит возле "Буфета" с семечками или уже домой умотала?
Грозный лай вбил его душу в пятки.
Страх бился в нем секунду-другую. И вошел он в Аверю не потому, что он был трусом, а потому, что забылся на мгновенье. А еще оттого, что слишком уж быстро раздался этот остервенелый лай.
Мужской голос - он совсем не был похож на Сашин - что-то крикнул. И хотя Аверя знал: все, что от него требуется, - это лежать, он вскочил, закричал, замахал руками, и на него навалилось что-то огромное, тяжелое и сшибло с ног. Он забил ногами и руками и услышал сухой треск - словно небо треснуло от грома.
И тут же услышал голос:
- Фу, фу!
И команду для себя:
- Руки вверх!
Аверя вскинул руки: людей с поднятыми руками служебные собаки не трогают.
Выстрел замолк, и Саша убавил поводок. Из страшной собачьей пасти ниточками тянулась слюна. Черная, жесткая, как у дикого кабана, шерсть торчком стояла на загривке. Выстрел был крепколап, мускулист и тверд в груди.
Саша что-то сунул ему в пасть, и Выстрел, как самая заурядная дворняга, заработал хвостом и захрустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Аверя отвернулся от дружков.
- Я не поеду, - твердо сказал Аким, - у меня книга не дочитана Чехов.
- Маряна, повлияй! - взмолился Саша.
- Да вы не бойтесь, - сказал Аверя, - память у меня не злая, никого в ерик не спихну.
- Едем мы или не едем? - раздраженно крикнул из кабины шофер, тоже пограничник.
- Ну, если нет охотников, могу и я: как не послужить родным погранвойскам. - Аверя потянулся и, кряхтя, медлительно, как дед на печку, полез в кузов. Сощурил в щелку глаза, сквозь узкую прорезь, точно бритвой, полоснул по ребятам и кинул назад: - Ехай!
- Маряна, так придешь? - крикнул Саша. - Я немножко поработаю и вернусь...
Взревел мотор. Саша увидел полуоткрытый Марянин рот, но ничего не расслышал и замахал ей рукой. Аверя подошел к Саше, присел на корточки:
- Что будем отрабатывать?
Он хорошо знал всех пограничников Шарановской заставы и, уж конечно, всех служебных собак. Даже по лаю различал.
- Горячий след. - Саша потрепал жесткую гриву Выстрела. - А ты, брат, не промах. Чего учудил!
- А чего? - Аверя наивно заморгал ресницами.
- А того. Знал бы - не взял бы. Не собаку надо посылать по твоему следу, а тебя - по собачьему. Разорвешь. Что зверь. А небось еще в пионерах ходишь. В седьмом ведь.
- В восьмой перешагнул.
- Смотри не причини вреда Выстрелу. Поддавайся. Обеспечь хорошую работу.
- Да уж постараюсь. На клыки, конечно, не полезу. Он ведь у тебя умный.
- Его бы мозги тебе - ничего был бы парнишка. Уважение бы имел. А ему бы твои - все наряды с границы можно бы снять: ни один нарушитель не перешел бы.
- Точно, - согласился Аверя и вдруг во все горло дурашливо завопил: "Эх, девчонка дорогая! Дорогая ты моя!"
- Ну-ну, ты... Свихнулся?.. Да, чтоб не забыть: скоро ваш отряд идет в патрулирование.
Машина пронеслась по Центральной улице у домов и магазинчиков, обнесенного забором гаража, вылетела на открытое ветру и солнцу шоссе и остановилась против лесничества - домика, белевшего за молодыми посадками.
Саша сделал дугообразный жест, и пес выпрыгнул из кузова.
- Ох, леший, сапоги-то и забыли! - ударил себя по лбу Саша, глянув на Аверины туфли. - Василь, придется тебе пожертвовать.
Шофер вылез из кабины и сплюнул.
- А чем его плохи? Каши еще не просят.
- А если Выстрел цапнет чуть повыше? Давай разувайся. Конечно, если не хочешь сорвать учебную задачу...
- Ох и хитры вы, инструктора! От собак, что ли, научились?
Шофер стащил кирзовый сапог и стал разматывать портянку. Авере сапог был великоват, но не слишком, потому что шофер был не из великанов, а Аверя не из недомерков. Старательно обувшись, чтоб ни складочки, ни морщинки не легло под ступню, облекся в толстый и длинный старый армейский плащ, который не позабыл взять Саша.
- Значит, так. Пройдешь километра два куда хочешь, в любую сторону, ни я, ни Выстрел смотреть не будем; на половине дороги выбросишь из кармана платок... Есть он у тебя?
- Дома позабыл...
- А что-нибудь другое есть? Я свое передать не могу: запах должен быть твой.
Аверя нащупал в кармане перочинный ножичек - жалко; яблочко-зеленуху постыдился вынуть; леску, намотанную на фанерку, тоже жалко; пачку "Севера" с тремя мятыми папиросками - побоялся: Сашка хоть и свой парень и лет ему не больше двадцати, да эти пограничники себе на уме, всегда что-то скрывают. Еще расскажет Дмитрию Алексеевичу, директору...
Пришлось вынуть дощечку с леской.
- Сгодится?
- А крючок есть?
- Какая же леска без крючка? - обиделся Аверя, считавший себя потомственным рыбаком. - Это у вас, у степняков, леска может быть без крючка, а мы...
- Отставить треп. Откусывай крючок и прячь. Ну, давай, давай. Так-то безвредней будет Выстрелу. Бросишь, значит, леску...
- Не найдет - купишь новую.
- Жадина! Моя собачка работает как часы. Убедишься. А платок носи при себе, если культурный человек, личная гигиена требует... Ну, пошел.
В плаще было жарко, прошибал пот, длинные полы мешали идти. Аверя добрел до кустарника, присел, оглянулся: ни Саша, ни Выстрел не подглядывали за ним - они стояли за кабиной. Однако, задетый тоном инструктора, Аверя решил проучить его.
Местность была пересеченная, с мелкими озерцами, с частым березняком. Местами рос кустарник такой густоты, что в нем можно было спрятаться и от целой своры Выстрелов. В Аверину школу, где был организован отряд ЮДП юных друзей пограничников, - не раз приходили инструкторы с собаками и рассказывали об их нравах, еде, работе, и ребята помогали тренировать собак: прокладывали следы для поиска или выстраивались в шеренгу и каждый клал что-нибудь из кармана в одну кучу; приходила собака и по запаху любого предмета безошибочно находила владельца...
Сапоги вязли в песке, плащ душил зноем, и скоро Аверя взмок. Но он был очень сильный и шел быстро. Шел зигзагами, петлял, долго кружился возле кривой сосны, перелезал с деревца на деревцо, чтобы не оставлять на песке следа; в двух местах отважно перешел озерца - сапоги-то не свои, не жалко! - потом вынул леску. Сердце его прямо-таки стиснулось, когда он, прощаясь с леской - не одну сотню сомят выловил ею в порту! - положил ее на песчаном бугорке под сквозистой березкой: уж здесь-то ее Выстрел обязан был найти!
"Черт с ней, пусть пропадает! - вдруг решился Аверя, засовывая леску под обнажившиеся корни небольшой елки. - Зато нос им утру!"
Совсем выбившись из сил, он уполз в кусты и, весь скрючившись и завернувшись с головой в плащ, стал ждать. Минут пять напряженно прислушивался - не раздастся ли лай? - и повторял наизусть слова инструктора, как надо вести себя, когда приблизится собака. От напряжения Аверя устал. Задумался. Вспомнил Фиму. Все еще торчит возле "Буфета" с семечками или уже домой умотала?
Грозный лай вбил его душу в пятки.
Страх бился в нем секунду-другую. И вошел он в Аверю не потому, что он был трусом, а потому, что забылся на мгновенье. А еще оттого, что слишком уж быстро раздался этот остервенелый лай.
Мужской голос - он совсем не был похож на Сашин - что-то крикнул. И хотя Аверя знал: все, что от него требуется, - это лежать, он вскочил, закричал, замахал руками, и на него навалилось что-то огромное, тяжелое и сшибло с ног. Он забил ногами и руками и услышал сухой треск - словно небо треснуло от грома.
И тут же услышал голос:
- Фу, фу!
И команду для себя:
- Руки вверх!
Аверя вскинул руки: людей с поднятыми руками служебные собаки не трогают.
Выстрел замолк, и Саша убавил поводок. Из страшной собачьей пасти ниточками тянулась слюна. Черная, жесткая, как у дикого кабана, шерсть торчком стояла на загривке. Выстрел был крепколап, мускулист и тверд в груди.
Саша что-то сунул ему в пасть, и Выстрел, как самая заурядная дворняга, заработал хвостом и захрустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29