Если же адмирал ошибается, то, опять-таки, повторяю, одного вашего слова будет для меня довольно, и вы получите свободу вместе с вашими матросами, а господа англичане удалятся, произведя на прощание салют в качестве извинения… Таково, капитан, условие, заключенное между мной и адмиралом. От вас зависит, который из пунктов этого условия будет исполнен.
Старый Гаральд произнес эту речь с замечательным благородством, так что Ингольф невольно почувствовал восторг.
— Я тоже, в свою очередь, поставлю один вопрос, — отвечал он, — и по получении на него ответа немедленно отвечу сам. Впрочем, нет; я ответа ожидать не буду, я только поставлю вопрос и затем отвечать буду за себя. Правда ли, что Гаральд Биорн, герцог Норрландский, вступил в заговор, имеющий целью убийство Густава III, короля Швеции, и замещение его на троне Эдмундом, старшим сыном упомянутого герцога?.. Я не умею, не способен лгать. Да, я действительно «капитан Вельзевул», но даю честное слово, что никогда не намеревался грабить и разрушать замок Розольфсе и убивать герцога Норрландского и его сыновей. Даю честное слово, что я лишь недавно узнал о производстве меня в капитаны шведского флота, получив вместе с тем приказ арестовать вас троих за государственную измену, доказательство которой я, между прочим, вижу в том, что в данную минуту в Розольфском замке находится один из самых деятельных главарей заговора, нити которого протянуты между Стокгольмом и Розольфсе.
— Довольно, милостивый государь! — возразил, нахмурясь, Черный герцог.
— Итак, вы с легким сердцем готовились арестовать двух молодых людей, которые за несколько часов перед тем вас спасли, кинувшись в пучину Мальстрема!.. Вы забыли долг благодарности, забыли также, что герцогство Норрландское — независимая страна, что мой род дал уже Швеции двух королей и что я никому не обязан отчетом в своих действиях. В государственной измене можно обвинять лишь подданного, я же в подданстве у шведского короля не состоял и не состою.
— Прекрасно, — с живостью возразил капитан, — но шведский король, во всяком случае, имеет право защищаться от своих врагов.
— Не оспариваю у него этого права, которое и мне принадлежит в такой же мере, — сказал герцог.
— Шведский король поручает свою защиту капитану Вельзевулу, а я поручаю свою адмиралу Коллингвуду. Вы — пленник адмирала, а так как прежде всего вы пират, переменивший кожу лишь по случаю…
— Если только его патент не поддельный, — заметил английский офицер.
— Одним словом, — докончил Черный герцог жестким, повелительным тоном,
— вы ответите за свои поступки перед военным судом.
Четыре матроса подошли к Ингольфу и взяли его за воротник. Пират хотел было оттолкнуть их всех и швырнуть в фиорд, но сообразил, что этот грубый поступок не принес бы ему никакой пользы, и спокойно дал себя арестовать, не сказав ни слова.
В эту минуту глаза его встретились с глазами Эдмунда и Олафа, и в их взглядах он прочел самое недвусмысленное сочувствие к себе. Проходя мимо молодых людей, он сказал им:
— Мне очень грустно, господа, терять ваше уважение. Но могу заверить вас, что все, сказанное мною вашему отцу, — чистая правда. За два часа перед этим я еще не знал, что арестовать мне поручено именно герцога Норрландского и его сыновей, и если я принял это поручение, то лишь потому, что вы неминуемо погибли бы, если бы его исполнил кто-либо другой; я же дал себе клятву спасти вас во что бы то ни стало. Прощайте, господа. Вы можете поверить слову человека, у которого, бесспорно, много грехов на душе, но который еще ни разу в жизни не солгал…
— Отец! — воскликнули умоляюще молодые люди.
— Оставьте! — сурово остановил их Черный герцог. — Правосудие должно совершиться.
— Я должен вам заметить, милостивый государь, — сказал Ингольф английскому офицеру, — что вы арестуете штаб-офицера шведского королевского флота.
И он подал ему свой патент.
— Я исполняю лишь полученный приказ, — возразил офицер, отказываясь принять бумагу. — Дело это разберет военный суд.
Час спустя военный суд, под председательством самого адмирала, вынес резолюцию: Ингольфа и весь его экипаж подвергнуть смертной казни через повешение за морской разбой и за покушение на ограбление замка Розольфсе.
Осужденным дали двадцать четыре часа для того, чтобы написать письма своим семействам, сделать последние распоряжения и приготовиться к смерти. Исполнение приговора назначено было на следующий день, рано утром, на восходе солнца.
Для исследования прошлой жизни матросов «Ральфа» была назначена особая комиссия. Предполагалось собрать сведения об их происхождении и возрасте и предложить герцогу помилование некоторых из них. При этом заранее было оговорено, что офицеры и матросы, поступившие на бриг «Ральф» с других кораблей, ни в коем случае помилованию не подлежат.
Стали проверять корабельный список и не досчитались двух человек: бухгалтера Ольдгама и казначея Надода.
Красноглазый числился на «Ральфе» под титулом казначея, чтобы матросы не делали лишних догадок.
Несмотря на самые тщательные поиски, казначея и бухгалтера нигде не нашли и даже не могли определить хотя бы приблизительно момент их исчезновения.
Странное совпадение: около того же времени Черный герцог хватился двух своих служителей, Гуттора и Грундвига, — и точно также никто не мог их нигде найти.
Мы впоследствии увидим, какое отношение было между исчезновением Ольдгама с Надодом, с одной стороны, и Гуттора с Грундвигом, с другой.
С тех пор как Ингольф превратился в вольного корсара, кинувшего вызов всей Европе, он взял с боя и разрушил одиннадцать английских кораблей, из которых каждый был значительно сильнее его брига. Легко поэтому понять, с какою злобой готовились англичане ему отомстить.
Очевидно, в среду «Грабителей» замешался предатель, сделавший англичанам самый обстоятельный донос о целях и намерениях экспедиции, предпринятой Ингольфом и Надодом. Адмирал Коллингвуд шел наверняка и прибыл как раз вовремя, чтобы спасти замок Розольфсе и его обитателей.
По объявлении резолюции суда Ингольфа отделили от прочих офицеров и матросов и заперли в одной из комнат Южной башни. Комната освещалась одним квадратным окошком, а дверь была крепкая, обитая железом, и не позволяла даже думать о побеге.
Внизу под этой комнатой находилось помещение Магнуса Биорна, пропавшего брата Гаральда. В эти комнаты с тех пор никто ни разу не входил. Магнус, уезжая в путешествие, формально запрещал входить туда без него, а в последний свой отъезд особенно настойчиво подтвердил это запрещение. Впрочем, Черному герцогу не приходилось даже и следить за тем, чтобы это запрещение соблюдалось: доступ в эту часть замка достаточно строго охраняла существовавшая таинственная легенда, способная расхолодить самое пылкое любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Старый Гаральд произнес эту речь с замечательным благородством, так что Ингольф невольно почувствовал восторг.
— Я тоже, в свою очередь, поставлю один вопрос, — отвечал он, — и по получении на него ответа немедленно отвечу сам. Впрочем, нет; я ответа ожидать не буду, я только поставлю вопрос и затем отвечать буду за себя. Правда ли, что Гаральд Биорн, герцог Норрландский, вступил в заговор, имеющий целью убийство Густава III, короля Швеции, и замещение его на троне Эдмундом, старшим сыном упомянутого герцога?.. Я не умею, не способен лгать. Да, я действительно «капитан Вельзевул», но даю честное слово, что никогда не намеревался грабить и разрушать замок Розольфсе и убивать герцога Норрландского и его сыновей. Даю честное слово, что я лишь недавно узнал о производстве меня в капитаны шведского флота, получив вместе с тем приказ арестовать вас троих за государственную измену, доказательство которой я, между прочим, вижу в том, что в данную минуту в Розольфском замке находится один из самых деятельных главарей заговора, нити которого протянуты между Стокгольмом и Розольфсе.
— Довольно, милостивый государь! — возразил, нахмурясь, Черный герцог.
— Итак, вы с легким сердцем готовились арестовать двух молодых людей, которые за несколько часов перед тем вас спасли, кинувшись в пучину Мальстрема!.. Вы забыли долг благодарности, забыли также, что герцогство Норрландское — независимая страна, что мой род дал уже Швеции двух королей и что я никому не обязан отчетом в своих действиях. В государственной измене можно обвинять лишь подданного, я же в подданстве у шведского короля не состоял и не состою.
— Прекрасно, — с живостью возразил капитан, — но шведский король, во всяком случае, имеет право защищаться от своих врагов.
— Не оспариваю у него этого права, которое и мне принадлежит в такой же мере, — сказал герцог.
— Шведский король поручает свою защиту капитану Вельзевулу, а я поручаю свою адмиралу Коллингвуду. Вы — пленник адмирала, а так как прежде всего вы пират, переменивший кожу лишь по случаю…
— Если только его патент не поддельный, — заметил английский офицер.
— Одним словом, — докончил Черный герцог жестким, повелительным тоном,
— вы ответите за свои поступки перед военным судом.
Четыре матроса подошли к Ингольфу и взяли его за воротник. Пират хотел было оттолкнуть их всех и швырнуть в фиорд, но сообразил, что этот грубый поступок не принес бы ему никакой пользы, и спокойно дал себя арестовать, не сказав ни слова.
В эту минуту глаза его встретились с глазами Эдмунда и Олафа, и в их взглядах он прочел самое недвусмысленное сочувствие к себе. Проходя мимо молодых людей, он сказал им:
— Мне очень грустно, господа, терять ваше уважение. Но могу заверить вас, что все, сказанное мною вашему отцу, — чистая правда. За два часа перед этим я еще не знал, что арестовать мне поручено именно герцога Норрландского и его сыновей, и если я принял это поручение, то лишь потому, что вы неминуемо погибли бы, если бы его исполнил кто-либо другой; я же дал себе клятву спасти вас во что бы то ни стало. Прощайте, господа. Вы можете поверить слову человека, у которого, бесспорно, много грехов на душе, но который еще ни разу в жизни не солгал…
— Отец! — воскликнули умоляюще молодые люди.
— Оставьте! — сурово остановил их Черный герцог. — Правосудие должно совершиться.
— Я должен вам заметить, милостивый государь, — сказал Ингольф английскому офицеру, — что вы арестуете штаб-офицера шведского королевского флота.
И он подал ему свой патент.
— Я исполняю лишь полученный приказ, — возразил офицер, отказываясь принять бумагу. — Дело это разберет военный суд.
Час спустя военный суд, под председательством самого адмирала, вынес резолюцию: Ингольфа и весь его экипаж подвергнуть смертной казни через повешение за морской разбой и за покушение на ограбление замка Розольфсе.
Осужденным дали двадцать четыре часа для того, чтобы написать письма своим семействам, сделать последние распоряжения и приготовиться к смерти. Исполнение приговора назначено было на следующий день, рано утром, на восходе солнца.
Для исследования прошлой жизни матросов «Ральфа» была назначена особая комиссия. Предполагалось собрать сведения об их происхождении и возрасте и предложить герцогу помилование некоторых из них. При этом заранее было оговорено, что офицеры и матросы, поступившие на бриг «Ральф» с других кораблей, ни в коем случае помилованию не подлежат.
Стали проверять корабельный список и не досчитались двух человек: бухгалтера Ольдгама и казначея Надода.
Красноглазый числился на «Ральфе» под титулом казначея, чтобы матросы не делали лишних догадок.
Несмотря на самые тщательные поиски, казначея и бухгалтера нигде не нашли и даже не могли определить хотя бы приблизительно момент их исчезновения.
Странное совпадение: около того же времени Черный герцог хватился двух своих служителей, Гуттора и Грундвига, — и точно также никто не мог их нигде найти.
Мы впоследствии увидим, какое отношение было между исчезновением Ольдгама с Надодом, с одной стороны, и Гуттора с Грундвигом, с другой.
С тех пор как Ингольф превратился в вольного корсара, кинувшего вызов всей Европе, он взял с боя и разрушил одиннадцать английских кораблей, из которых каждый был значительно сильнее его брига. Легко поэтому понять, с какою злобой готовились англичане ему отомстить.
Очевидно, в среду «Грабителей» замешался предатель, сделавший англичанам самый обстоятельный донос о целях и намерениях экспедиции, предпринятой Ингольфом и Надодом. Адмирал Коллингвуд шел наверняка и прибыл как раз вовремя, чтобы спасти замок Розольфсе и его обитателей.
По объявлении резолюции суда Ингольфа отделили от прочих офицеров и матросов и заперли в одной из комнат Южной башни. Комната освещалась одним квадратным окошком, а дверь была крепкая, обитая железом, и не позволяла даже думать о побеге.
Внизу под этой комнатой находилось помещение Магнуса Биорна, пропавшего брата Гаральда. В эти комнаты с тех пор никто ни разу не входил. Магнус, уезжая в путешествие, формально запрещал входить туда без него, а в последний свой отъезд особенно настойчиво подтвердил это запрещение. Впрочем, Черному герцогу не приходилось даже и следить за тем, чтобы это запрещение соблюдалось: доступ в эту часть замка достаточно строго охраняла существовавшая таинственная легенда, способная расхолодить самое пылкое любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119