Что ж, смелее! Презренье кокетки способно разбить только слабое сердце! А теперь, когда мне уже никто не мил и весь свет, стал для меня лишь гигантской шахматной доской, - сяду и буду всерьез играть в шахматы с фортуной!
Входят лорд Глоссмор и слуга.
Слуга. Я доложу сэру Джону, милорд. (Уходит.)
Ивлин берет газету.
Глоссмор. Секретарь... хм! Прекрасная погода, сэр; есть какие-нибудь известия с Востока?
Ивлин. Да, все умные люди опять уехали туда.
Глоссмор. Ха-ха-ха! О нет, не все - вот идет мистер Стаут, наш великий деятель в области политической экономии!
СЦЕНА ПЯТАЯ
Стаут, Глоссмор, Ивлин.
Стаут. Доброе утро, Глоссмор!
Глоссмор. Глоссмор! Выскочка!
Стаут. Боялся, что опоздаю... задержали в приходском управлении! Удивительно, до чего невежественны английские бедняки! Полтора часа не мог вбить в голову глупой старой вдове с девятью детьми, что еженедельное пособие в три шиллинга противоречит всем законам общественной нравственности!
Ивлин. Превосходно! Замечательно! Вашу руку, сэр!
Глоссмор. Как! Вы одобряете подобные взгляды, мистер Ивлин? По-вашему, старухи годны только на то, чтобы умирать с голоду?
Ивлин. Умирать с голоду! Какое заблуждение! Право, милорд, когда попусту бросают деньги каждому, кто умирает с голоду, этим лишь поощряют нищету!
Стаут. Он говорит весьма умно!
Глоссмор. Какие бесчеловечные убеждения! Где наши добрые старые времена, когда помощь несчастным была долгом богатых людей!
Ивлин. Да, если подумать, пожалуй, правы вы, милорд! Я тоже знаю одну бедную женщину... больную... умирающую... в нужде... Ей тоже суждено погибнуть?
Глоссмор. Погибнуть! Какой ужас!.. В христианской стране! Погибнуть! Избави бог!
Ивлин (протягивая руку). Что же вы тогда дадите ей?
Глоссмор. Хм! Сэр... ей должен дать приход!
Стаут (энергично). Нет!.. Нет!.. Нет! Разумеется, нет!
Глоссмор. "Нет! Нет" А я говорю: да! да! И если приход отказывается помогать беднякам, единственное, что остается твердому и решительному человеку, который придерживает . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . был моим двоюродным братом.
Сэр Джон. А Джорджина его родная племянница - самое ближайшее родство! Превосходный был человек, хотя со странностями... доброе сердце, но какая печень! Два раза в год я посылал ему тридцать дюжин бутылок с челтенхемской минеральной водой! Сколь утешительно вспоминать в такие минуты об этих маленьких знаках внимания!
Стаут. Я тоже аккуратно посылал ему отчеты о парламентских прениях, переплетенные в телячью кожу. Он доводился мне троюродным братом - весьма разумный человек... и мальтузианец: не женился, чтобы не увеличивать избыток народонаселения и не растратить по мелочам свое состояние на собственных детей. А теперь...
Ивлин. Он пожинает счастливые плоды холостяцкой жизни, предвкушая благодарность всех своих близких и дальних родственников!
Леди Френклин. Ха-ха-ха!
Сэр Джон. Ш-ш! Приличия, леди Френклин, не забывайте о приличиях!
Входит слуга.
Слуга. Мистер Грейвс, мистер Шарп.
Сэр Джон. Вот и мистер Грейвс, а с ним и стряпчий Шарп, который привез завещание из Калькутты.
==
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Грейвс, Шарп, Сэр Джон и прочие.
Сэр Джон |
Глоссмор
1 2 3 4
Входят лорд Глоссмор и слуга.
Слуга. Я доложу сэру Джону, милорд. (Уходит.)
Ивлин берет газету.
Глоссмор. Секретарь... хм! Прекрасная погода, сэр; есть какие-нибудь известия с Востока?
Ивлин. Да, все умные люди опять уехали туда.
Глоссмор. Ха-ха-ха! О нет, не все - вот идет мистер Стаут, наш великий деятель в области политической экономии!
СЦЕНА ПЯТАЯ
Стаут, Глоссмор, Ивлин.
Стаут. Доброе утро, Глоссмор!
Глоссмор. Глоссмор! Выскочка!
Стаут. Боялся, что опоздаю... задержали в приходском управлении! Удивительно, до чего невежественны английские бедняки! Полтора часа не мог вбить в голову глупой старой вдове с девятью детьми, что еженедельное пособие в три шиллинга противоречит всем законам общественной нравственности!
Ивлин. Превосходно! Замечательно! Вашу руку, сэр!
Глоссмор. Как! Вы одобряете подобные взгляды, мистер Ивлин? По-вашему, старухи годны только на то, чтобы умирать с голоду?
Ивлин. Умирать с голоду! Какое заблуждение! Право, милорд, когда попусту бросают деньги каждому, кто умирает с голоду, этим лишь поощряют нищету!
Стаут. Он говорит весьма умно!
Глоссмор. Какие бесчеловечные убеждения! Где наши добрые старые времена, когда помощь несчастным была долгом богатых людей!
Ивлин. Да, если подумать, пожалуй, правы вы, милорд! Я тоже знаю одну бедную женщину... больную... умирающую... в нужде... Ей тоже суждено погибнуть?
Глоссмор. Погибнуть! Какой ужас!.. В христианской стране! Погибнуть! Избави бог!
Ивлин (протягивая руку). Что же вы тогда дадите ей?
Глоссмор. Хм! Сэр... ей должен дать приход!
Стаут (энергично). Нет!.. Нет!.. Нет! Разумеется, нет!
Глоссмор. "Нет! Нет" А я говорю: да! да! И если приход отказывается помогать беднякам, единственное, что остается твердому и решительному человеку, который придерживает . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . был моим двоюродным братом.
Сэр Джон. А Джорджина его родная племянница - самое ближайшее родство! Превосходный был человек, хотя со странностями... доброе сердце, но какая печень! Два раза в год я посылал ему тридцать дюжин бутылок с челтенхемской минеральной водой! Сколь утешительно вспоминать в такие минуты об этих маленьких знаках внимания!
Стаут. Я тоже аккуратно посылал ему отчеты о парламентских прениях, переплетенные в телячью кожу. Он доводился мне троюродным братом - весьма разумный человек... и мальтузианец: не женился, чтобы не увеличивать избыток народонаселения и не растратить по мелочам свое состояние на собственных детей. А теперь...
Ивлин. Он пожинает счастливые плоды холостяцкой жизни, предвкушая благодарность всех своих близких и дальних родственников!
Леди Френклин. Ха-ха-ха!
Сэр Джон. Ш-ш! Приличия, леди Френклин, не забывайте о приличиях!
Входит слуга.
Слуга. Мистер Грейвс, мистер Шарп.
Сэр Джон. Вот и мистер Грейвс, а с ним и стряпчий Шарп, который привез завещание из Калькутты.
==
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Грейвс, Шарп, Сэр Джон и прочие.
Сэр Джон |
Глоссмор
1 2 3 4