Но я скажу, как я ответил. Я ответил так. Господина корреспондента, вероятно, ни в чем не убедит мое утверждение о том, что антисемитизм в Советском Союзе преследуется по закону. Я скажу по-другому. Мою супругу называют Полиной. Но ее имя - Перл. Она еврейка. Один из высших руководителей СССР Лазарь Каганович - еврей. Заместитель наркома обороны товарища Сталина Лев Мехлис - еврей. Я перечислил еще ряд фамилий. И наконец, посол Советского Союза в США господин Литвинов - тоже еврей. Если моего уважаемого собеседника это ни в чем не убеждает, мне остается только выразить ему свое сожаление.
- Хороший ответ, - оценил Михоэлс.
- Вы еще лучше вооружены. Всенародная любовь к еврейскому театру ГОСЕТ. Ваш орден Ленина и звание народного артиста СССР. Высокое положение в обществе многих ваших друзей-евреев. Но вот другой подход к теме. Тысячи евреев были эвакуированы в Среднюю Азию и на Урал. Это принесло местному населению значительные неудобства. Известны ли вам случаи проявления антиеврейских настроений?
- Нет. Нас очень тепло приняли. Даже как-то трогательно. Всех эвакуированных, не только евреев.
- Вот и ответ, - удовлетворенно кивнул Молотов. - Не говорите с американцами общими фразами. Они любят конкретность. Наверняка вы найдете в памяти немало конкретных случаев. Стоит только задаться этой целью. Не так ли?
Молотов внимательно наблюдал за гостем. Не скажешь, что нервничает. Налил кофе в тончайший кузнецовский фарфор, бережно повертел чашку в руках, принюхался. Оценил - и фарфор, и кофе. К коньяку, правда, не притронулся. А должен был нервничать. Не каждый день артист встречается со вторым лицом государства. Да еще так, по-домашнему. Наверняка напряженно думал, пытался понять: в чем скрытый смысл этой встречи? Если бы знал, что она состоялась по инициативе Сталина, вообще сидел бы как на иголках. Но он не знал. А Молотов знал. И поэтому нервничал не меньше Михоэлса. Но умело скрывал это за благожелательной улыбкой маленьких, с еле уловимой азиатчинкой глаз за стеклами профессорского пенсне, за выражением благодушия на аккуратном лице - лице справного вятского мужичка, выбившегося в люди сына приказчика.
Ждал, что скажет Михоэлс. Он умел ждать. И умел слушать.
- Был один случай, он не выходит у меня из головы, - проговорил Михоэлс, бережно возвращая драгоценный фарфор на поднос. - Мы выступали в одном из ташкентских госпиталей. Мне рассказал эту историю раненый артиллерист, политрук. У него в дивизионе был командир батареи, кубанский казак. А другой командир батареи - еврей из-под Витебска. Однажды казак, подковыривая еврея, сказал: если вы такой великий народ, почему же у вас своей музыки нет? Тот пожаловался политруку. Политрук вызвал казака, сказал: смотри, так-перетак, если я еще хоть раз это услышу...
- Из этого следует, что политработники Красной Армии пресекают подобные разговоры, - заметил Молотов.
- Да, - согласился Михоэлс. - Но меня в этом интересует другое. То, что кубанский казак не знает, что у евреев богатейшее музыкальное наследие, это полбеды. А вот то, что этого не знает сам еврей, - это, по-моему, гораздо серьезней. А то, что он спор на культурные темы решает с помощью политрука, - это вообще черт знает что.
- Имела эта история продолжение?
- Нет. В расположение дивизиона прорвались немецкие танки. Оба командира батарей погибли. И казак. И еврей. Политруку в этом бою оторвало ногу. Так он и оказался в ташкентском госпитале.
- Я не стал бы эту историю рассказывать американским корреспондентам, подумав, сказал Молотов. - И знаете почему? На следующий день газета вышла бы с огромным заголовком: "Русский артиллерист заявляет, что у евреев нет национальной музыки". Я же говорю, что американцы любят конкретность.
- Полагаю, Вячеслав Михайлович, вы пригласили меня не только для того, чтобы рассказать о нравах капиталистической прессы.
- Вы правы. Наибольшие сложности ожидают вас при конфиденциальных встречах. Их будет немало. С видными промышленниками, финансистами, политическими деятелями. Не говоря о деятелях американской культуры. Среди ваших собеседников могут оказаться люди... скажем так - с очень высокой профессиональной подготовкой.
- Шпионы?
Молотов усмехнулся:
- Нет. Специальность этих людей - политический зондаж.
- Ну, с меня они мало что поимеют. К счастью, я не знаю никаких государственных секретов.
- Все не так просто, Соломон Михайлович. Вопросы могут быть самые невинные. А ваши ответы тем не менее дадут важную информацию. О внутриполитической ситуации в стране. О настроениях народа, в частности художественной интеллигенции. Вас могут, например, спросить, как вы относитесь к слухам о том, что дочь товарища Сталина Светлана Аллилуева собирается выйти замуж за еврея Григория Морозова. До вас же доходили эти слухи?
- Ну, так, краем уха.
- И как вы к ним относитесь?
- А как я к ним отношусь?
- Это я и хочу узнать.
Михоэлс пожал плечами:
- Как и все, наверное. Любопытно. Личная жизнь великих мира сего всегда вызывает любопытство.
- Этот слух, по-вашему, имеет под собой основание?
- Понятия ни имею.
- Так и отвечайте. Вероятно, вы уже поняли, к чему я вас призываю. К полной искренности. Вам нечего скрывать. Вам ни к чему хитрить, а тем более вступать с собеседниками в дипломатические игры. Вы обязательно проиграете, они гораздо более сильные игроки. Ваше оружие - откровенность. Это очень сильное оружие.
- Полная откровенность? - переспросил Михоэлс.
- Вот именно. В том числе и при обсуждении весьма щепетильного вопроса: о намерениях советского правительства создать на территории Крыма советскую социалистическую республику и открыть ее для переселения евреев не только из Советского Союза, но и всего мира.
Молотов отметил, как подобрался Михоэлс.
- Это и есть главный предмет нашей беседы? - спросил он.
- Вы проницательны, - подтвердил Молотов. - Я вижу, у вас появились вопросы. Задавайте их без стеснения. Беседа у нас неофициальная, можно говорить без обиняков.
- Даже не знаю, с чего начать. Для меня это полная неожиданность.
- Это потому, что вы жили в Ташкенте. В Москве эти разговоры уже идут.
- У советского правительства действительно есть намерение отдать Крым евреям?
- Этот вопрос обсуждается. В кулуарах.
- Но Крым оккупирован немцами.
- Это ненадолго.
- В Крыму расположена Крымско-Татарская республика.
- Крым большой. Там живут не только крымские татары. Там созданы и три национальных еврейских района. Еще в начале 30-х годов.
- Я знаю об этом. Но вряд ли правильно говорить о районах. Насколько я знаю, там было организовано несколько еврейских земледельческих хозяйств в Джанкойском, Каламитском и Евпаторийском районах.
- Из ваших слов я заключаю, что вы знакомы с историей вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
- Хороший ответ, - оценил Михоэлс.
- Вы еще лучше вооружены. Всенародная любовь к еврейскому театру ГОСЕТ. Ваш орден Ленина и звание народного артиста СССР. Высокое положение в обществе многих ваших друзей-евреев. Но вот другой подход к теме. Тысячи евреев были эвакуированы в Среднюю Азию и на Урал. Это принесло местному населению значительные неудобства. Известны ли вам случаи проявления антиеврейских настроений?
- Нет. Нас очень тепло приняли. Даже как-то трогательно. Всех эвакуированных, не только евреев.
- Вот и ответ, - удовлетворенно кивнул Молотов. - Не говорите с американцами общими фразами. Они любят конкретность. Наверняка вы найдете в памяти немало конкретных случаев. Стоит только задаться этой целью. Не так ли?
Молотов внимательно наблюдал за гостем. Не скажешь, что нервничает. Налил кофе в тончайший кузнецовский фарфор, бережно повертел чашку в руках, принюхался. Оценил - и фарфор, и кофе. К коньяку, правда, не притронулся. А должен был нервничать. Не каждый день артист встречается со вторым лицом государства. Да еще так, по-домашнему. Наверняка напряженно думал, пытался понять: в чем скрытый смысл этой встречи? Если бы знал, что она состоялась по инициативе Сталина, вообще сидел бы как на иголках. Но он не знал. А Молотов знал. И поэтому нервничал не меньше Михоэлса. Но умело скрывал это за благожелательной улыбкой маленьких, с еле уловимой азиатчинкой глаз за стеклами профессорского пенсне, за выражением благодушия на аккуратном лице - лице справного вятского мужичка, выбившегося в люди сына приказчика.
Ждал, что скажет Михоэлс. Он умел ждать. И умел слушать.
- Был один случай, он не выходит у меня из головы, - проговорил Михоэлс, бережно возвращая драгоценный фарфор на поднос. - Мы выступали в одном из ташкентских госпиталей. Мне рассказал эту историю раненый артиллерист, политрук. У него в дивизионе был командир батареи, кубанский казак. А другой командир батареи - еврей из-под Витебска. Однажды казак, подковыривая еврея, сказал: если вы такой великий народ, почему же у вас своей музыки нет? Тот пожаловался политруку. Политрук вызвал казака, сказал: смотри, так-перетак, если я еще хоть раз это услышу...
- Из этого следует, что политработники Красной Армии пресекают подобные разговоры, - заметил Молотов.
- Да, - согласился Михоэлс. - Но меня в этом интересует другое. То, что кубанский казак не знает, что у евреев богатейшее музыкальное наследие, это полбеды. А вот то, что этого не знает сам еврей, - это, по-моему, гораздо серьезней. А то, что он спор на культурные темы решает с помощью политрука, - это вообще черт знает что.
- Имела эта история продолжение?
- Нет. В расположение дивизиона прорвались немецкие танки. Оба командира батарей погибли. И казак. И еврей. Политруку в этом бою оторвало ногу. Так он и оказался в ташкентском госпитале.
- Я не стал бы эту историю рассказывать американским корреспондентам, подумав, сказал Молотов. - И знаете почему? На следующий день газета вышла бы с огромным заголовком: "Русский артиллерист заявляет, что у евреев нет национальной музыки". Я же говорю, что американцы любят конкретность.
- Полагаю, Вячеслав Михайлович, вы пригласили меня не только для того, чтобы рассказать о нравах капиталистической прессы.
- Вы правы. Наибольшие сложности ожидают вас при конфиденциальных встречах. Их будет немало. С видными промышленниками, финансистами, политическими деятелями. Не говоря о деятелях американской культуры. Среди ваших собеседников могут оказаться люди... скажем так - с очень высокой профессиональной подготовкой.
- Шпионы?
Молотов усмехнулся:
- Нет. Специальность этих людей - политический зондаж.
- Ну, с меня они мало что поимеют. К счастью, я не знаю никаких государственных секретов.
- Все не так просто, Соломон Михайлович. Вопросы могут быть самые невинные. А ваши ответы тем не менее дадут важную информацию. О внутриполитической ситуации в стране. О настроениях народа, в частности художественной интеллигенции. Вас могут, например, спросить, как вы относитесь к слухам о том, что дочь товарища Сталина Светлана Аллилуева собирается выйти замуж за еврея Григория Морозова. До вас же доходили эти слухи?
- Ну, так, краем уха.
- И как вы к ним относитесь?
- А как я к ним отношусь?
- Это я и хочу узнать.
Михоэлс пожал плечами:
- Как и все, наверное. Любопытно. Личная жизнь великих мира сего всегда вызывает любопытство.
- Этот слух, по-вашему, имеет под собой основание?
- Понятия ни имею.
- Так и отвечайте. Вероятно, вы уже поняли, к чему я вас призываю. К полной искренности. Вам нечего скрывать. Вам ни к чему хитрить, а тем более вступать с собеседниками в дипломатические игры. Вы обязательно проиграете, они гораздо более сильные игроки. Ваше оружие - откровенность. Это очень сильное оружие.
- Полная откровенность? - переспросил Михоэлс.
- Вот именно. В том числе и при обсуждении весьма щепетильного вопроса: о намерениях советского правительства создать на территории Крыма советскую социалистическую республику и открыть ее для переселения евреев не только из Советского Союза, но и всего мира.
Молотов отметил, как подобрался Михоэлс.
- Это и есть главный предмет нашей беседы? - спросил он.
- Вы проницательны, - подтвердил Молотов. - Я вижу, у вас появились вопросы. Задавайте их без стеснения. Беседа у нас неофициальная, можно говорить без обиняков.
- Даже не знаю, с чего начать. Для меня это полная неожиданность.
- Это потому, что вы жили в Ташкенте. В Москве эти разговоры уже идут.
- У советского правительства действительно есть намерение отдать Крым евреям?
- Этот вопрос обсуждается. В кулуарах.
- Но Крым оккупирован немцами.
- Это ненадолго.
- В Крыму расположена Крымско-Татарская республика.
- Крым большой. Там живут не только крымские татары. Там созданы и три национальных еврейских района. Еще в начале 30-х годов.
- Я знаю об этом. Но вряд ли правильно говорить о районах. Насколько я знаю, там было организовано несколько еврейских земледельческих хозяйств в Джанкойском, Каламитском и Евпаторийском районах.
- Из ваших слов я заключаю, что вы знакомы с историей вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107