— Спасибо, капитан. А мадемуазель Пере? Она…
— Мне очень жаль, доктор, но это невозможно. — Радек оперся ладонями о металлический стол, словно надеясь таким образом обрести недостающую ему решимость. Высокий, хрупкого сложения мужчина с легкой растерянностью в глазах, он, похоже, очень хотел найти общий язык с Сандерсом, а обстоятельства не оставляли ему другого выхода, кроме как поступиться в завязывании дружбы обычной неспешностью. — Увы, сейчас мы не допускаем на территорию никого из журналистов. Это не мое решение, но уверен, что вы понимаете. Возможно, следует добавить, что кое о чем я не могу поставить вас в известность — о наших операциях в этом районе, о планах эвакуации и тому подобном, — но я буду, насколько смогу, откровенен. Сегодня утром сюда прямо из Либревиля прилетел профессор Татлин — сейчас он на наблюдательном посту, — и я уверен, что его заинтересует ваше мнение.
— Буду рад им поделиться, — сказал доктор Сандерс. — Вообще-то говоря, это не моя специальность.
Радек вяло взмахнул рукой, потом уронил ее обратно на стол. Спокойным голосом, полным уважения к возможным чувствам Сандерса, он произнес:
— Кто знает, доктор? Мне кажется, что происходящее тут имеет много общего с вашей специальностью. В известном смысле, одно есть теневая сторона другого. Я думаю о серебристых чешуйках лепры, давших болезни ее имя. — Он выпрямился. — Ну, а теперь скажите, вы уже видели какие-нибудь кристаллизовавшиеся предметы?
— Несколько цветов и листьев. — Сандерс решил не упоминать об утопленнике. Сколь бы откровенным и симпатичным ни казался молодой армейский врач, главным для Сандерса было добраться до джунглей. Если они заподозрят его даже в самой ничтожной причастности к смерти Матье, он, скорее всего, будет вовлечен в бесконечное военное расследование. — Местный рынок ими переполнен. Их продают как диковины.
Радек кивнул:
— Это длится уже некоторое время — примерно год, на самом деле. Началось с дешевой бижутерии, потом в ход пошли резные фигурки и предметы культа. В последнее время здесь процветает настоящая контрабанда — местные жители проносят дешевые поделки в зону активности, оставляют их там на ночь и возвращаются за ними на следующий день утром. К несчастью, отдельные предметы, в частности ювелирные изделия, имеют тенденцию растворяться.
— От быстрого движения? — переспросил доктор Сандерс. — Я заметил это. Такое любопытное явление — истечение света. Обескураживающее кое для кого из владельцев этих предметов.
Радек улыбнулся:
— Для обычной бижутерии это не имеет особого значения, но кое-кто из местных шахтеров надумал поступать так же и с тайно вынесенными с разработок мелкими алмазами. Как вы знаете, в здешних алмазных копях никогда не добывали драгоценных камней, и все, естественно, были удивлены, когда на рынке стали всплывать эти огромные экземпляры. Курс акций подскочил на парижской бирже до немыслимых высот. С этого все и началось. Разобраться, в чем дело, был послан человек, а кончил он свое расследование в реке.
— Не обошлось без крупных корпораций?
— И сейчас не обходится. Не мы одни пытаемся не допустить широкой огласки. Местные копи никогда не приносили особой прибыли… — Казалось, Радек готов был открыть какой-то секрет, но в этот момент передумал, быть может, заметив сдержанность Сандерса. — Ладно, думаю, можно вам сообщить — естественно, конфиденциально, — что эта область — не единственная на Земле. На данный момент в мире существует по крайней мере еще две: одна во Флориде, среди болот Эверглейдс, другая — в топях у реки Припяти, в Советском Союзе. Обе, естественно, интенсивно исследуются.
— Так объяснение этому явлению уже найдено? — спросил доктор Сандерс.
Радек покачал головой:
— Отнюдь. Советскую группу исследователей возглавляет Лысенко. Как вы можете догадаться, русские просто зря теряют время. Лысенко считает, что дело тут в ненаследственных мутациях и поскольку наблюдается явное увеличение массы тканей, то так можно повысить и урожайность зерновых. — Радек устало усмехнулся. — Хотел бы я посмотреть, как эти непрошибаемые русские попытаются прожевать кусочки стекла.
— А какова теория Татлина?
— В принципе, он согласен с американскими экспертами. Сегодня утром я разговаривал с ним прямо на месте. — Радек выдвинул ящик и бросил оттуда что-то через стол поближе к Сандерсу. Приглушенным светом засветилось нечто напоминающее кристаллизованный обрезок ремня. — Это кусок коры, который я обычно показываю посетителям.
Доктор Сандерс отпихнул его обратно:
— Благодарю, но прошлой ночью я видел спутник.
Радек задумчиво кивнул. Линейкой он сгреб кору обратно в ящик и задвинул его, откровенно радуясь, что может убрать экспонат с глаз долой. Потом соединил кончики пальцев.
— Спутник? Да, впечатляющее зрелище. У Венеры теперь два светила. Да разве только два… Похоже, что астрономы в обсерватории Маунт Хаббл в Соединенных Штатах видели, как кристаллизуются далекие галактики! Радек помолчал, с видимым усилием собираясь с духом.
— Татлин считает, что этот эффект Хаббла, как они его называют, ближе всего к раку — и, вероятно, столь же неизлечим: самое настоящее разрастание — но уже самой материи на субатомном уровне. Появляется набор смещенных в пространстве, но тождественных образов одного и того же предмета, как будто при преломлении через призму, только роль света исполняет здесь стихия времени.
В дверь постучали. Сержант просунул внутрь голову:
— Инспекционная группа готова отправиться, сэр.
— Хорошо. — Радек встал и снял с вешалки свою фуражку. — Посмотрим, доктор. Думаю, это произведет на вас впечатление.
Пятью минутами позже группа инспекторов, насчитывавшая с дюжину человек, начала размещаться на одном из десантных катеров. Отца Бальтуса среди них не было, и Сандерс решил, что он отправился в свою миссию наземным транспортом. Однако когда он спросил Радека, почему бы им не воспользоваться шоссе, капитан объяснил, что оно перекрыто. В ответ на просьбу Сандерса Радеку удалось при помощи полевого телефона связаться, правда не напрямую, с клиникой, где работали Сюзанна и Макс Клэр. Владелец соседней шахты, американец шведского происхождения по фамилии Торенсен сообщит им о прибытии Сандерса, и, если повезет, Макс встретит его, когда они причалят, прямо у пристани.
О местонахождении Андерсона Радек ничего не знал.
— Однако, — объяснил он перед отплытием Луизе, — мы и сами сталкиваемся с большими трудностями, когда речь заходит о фотографиях — кристаллы выглядят на снимках как влажный снег, поэтому в Париже до сих пор скептически относятся к происходящему. Так что вполне может быть, что он до сих пор шатается где-то поблизости, пытаясь отснять убедительные кадры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47