“Мне нужно осмотреть этот нож. Но как теперь это сделать? Извините, досточтимый эдил, нельзя ли взглянуть на нож, который вы вытащили из трупа Тарквина? Понимаете, я недавно потерял свой перочинный ножик, и мне пришло в голову, что убийца мог его подобрать…”
Может, просто сказать дракончику, что он, Лайам, от природы туп и что это дело ему не под силу? Но Лайаму вспомнился немигающий взгляд фамильяра. Нет, Фануил ни за что не позволит расторгнуть сделку.
Стук в дверь прервал его размышления. Лайам неспешно подошел к двери. На пороге стояла хозяйка жилья.
– Вы уже дома, мастер Лайам? Я не знала, что вы вернулись, а то зашла бы пораньше. Вам письмо от дамы, мастер Лайам, – добавила она многозначительно и с понимающей усмешкой протянула пахнущий тонкими духами конверт. Лайам довольно резким движением выхватил конверт из рук госпожи Доркас и недовольно поджал губы – ему не понравился намек.
– Спасибо! – буркнул он и собрался захлопнуть дверь, но передумал.
– Госпожа Доркас… – начал он, ему пришло в голову, что хозяйка может ему рассказать что-нибудь о Томе Виеску.
– Да? – с явной готовностью отозвалась хозяйка, и Лайаму тут же расхотелось расспрашивать ее о чем бы то ни было. Госпожа Доркас была, несомненно, порядочной женщиной, но имела слишком уж длинный язык.
– Нет, ничего. Спасибо.
Лайам вежливо улыбнулся и закрыл дверь, невзирая на недовольство почтенной матроны.
Он с интересом осмотрел причудливую восковую печать. Письмо было от леди Неквер. Та сообщала, что извиняет Лайама и приглашает его в гости на завтра. Письмо было составлено безупречно, и все же казалось, что в нем звучат нотки мольбы, словно леди Неквер отчаянно нуждалась в этом визите. Она даже указала точное время и приписала, что весьма огорчится, если их встрече вновь помешают дела. Эта приписка могла быть, конечно, ничего не значащим актом вежливости, но Лайаму так не казалось. Ну, не то чтобы леди Неквер и вправду могла огорчиться, но все же…
– Возможно, она влюбилась в тебя, плутишка, – сказал он себе вслух. – Лайам Ренфорд, похититель сердец!
Он рассмеялся своим словам, но почему-то почувствовал себя на седьмом небе.
Как бы там ни было, Лайам решил, что на этот раз надо идти. Леди Неквер ждала его во второй половине дня, так что у него оставалось целое утро, чтобы поговорить с Виеску и, возможно, с кем-то еще.
Лайам улегся в постель, и перед его мысленным взором закружился хоровод лиц.
Кессиан, матушка Джеф, леди Неквер и ее странный супруг, госпожа Доркас, бедняга Тарквин, Фануил… Он провел в Саузварке четыре длинных и скучных месяца, и, собственно говоря, купание в бухте Тарквина было его единственным развлечением. И вот внезапно все разом переменилось: в одни сутки он умудрился напиться на званом вечере, получить приглашение в гости от знатной дамы, взяться за расследование убийства и потерять часть души.
Не многовато ли всего этого для одного человека, особенно после четырех месяцев спячки? Его словно втягивал в себя водоворот событий, который только набирал силу. И за всем этим маячил крохотный дракончик с желтыми, как у кошки, глазами и мыслями, гладкими и холодными, словно морская галька.
Заснул Лайам не скоро.
4tc ""
Проснулся он вскоре после восхода солнца. В окно уже врывался утренний гомон. Казалось, что все самые горластые погонщики, самые несмазанные телеги и самые несмолкающие волы собрались под окном гостиницы госпожи Доркас с единственной целью – разбудить самого ученого ее постояльца. Кроме того, где-то затеяли игру дети, и их звонкий галдеж окончательно стряхнул с Лайама остатки сна.
Ворча, Лайам поднялся с тюфяка и последними каплями влаги, сохранившимися на дне ведра, кое-как умудрился промыть глаза. Он пошарил по столу, отыскал свечу и зажег.
В мансарде было довольно темно: за ее единственным окошком небо затянули тяжелые, грузные тучи.
– Дождь… – пробурчал Лайам, чувствуя себя совершенно несчастным. – А я так мечтал закатиться на загородный пикничок.
Собственная шутка вызвала у него легкую улыбку. Лайам подхватил ведро и двинулся вниз по лестнице, сначала медленно, потом перепрыгивая через ступеньки. Где-то между третьим и вторым этажами он уже начал насвистывать.
Хозяйка дома еще не встала – Лайам знал, что она в такую рань не встает, – но над огромным кухонным очагом уже висел чайник. Когда Лайам, насвистывая моряцкую песенку, вошел в кухню, худая, невзрачная девушка – единственная служанка госпожи Доркас – застыла как вкопанная и глаза ее полезли на лоб. Тут до Лайама дошло, что он забыл накинуть тунику.
Лайам перестал свистеть и, плотоядно глядя на девушку, щелкнул зубами. Та молча повернулась и опрометью кинулась в соседнюю комнату.
“Интересно, что бы сказала леди Неквер, если бы я предстал перед ней без рубашки?”
Ухмылка Лайама сделалась еще плотояднее, если бы несчастная служанка увидела его сейчас, она бы наверняка грохнулась в обморок. Лайам снял чайник с крюка и налил в ведро горячей воды.
Вернувшись в мансарду, Лайам тщательно вымылся, а пока обсыхал, соскреб пемзой щетину со щек и с подбородка, морщась и вскрикивая. Ему припомнились шутки Тарквина по поводу отсутствия у него бороды, а также недавние подначки матушки Джеф и эдила.
– Пусть застрелятся, – проворчал он и снова раздвинул губы в волчьей ухмылке. Ему это нравилось. Облачившись в свой лучший наряд – зеленую как молодая листва, отороченную белым кантом тунику и брюки салатного цвета, – Лайам почувствовал себя повелителем мира.
Вот только обувь… Лайам с сомнением оглядел свои сапоги и покачал головой.
“Нет, для чистки обуви я еще не созрел. Пожалуй, сойдет и так”.
Его вчерашнее похмелье наконец-то развеялось, а шишка на затылке заметно уменьшилась. А еще его ждали дела. До сих пор его в Саузварке ничто не заботило, кроме книги, которую он хотел написать, а она упорно не шла. Теперь же он, можно сказать, оказался в самом центре событий. Лайам пока что понятия не имел, куда все это его заведет. Но просыпаться и знать, что тебя ожидают дела, – прекрасно!
Это нехитрое умозаключение наполнило Лайама предчувствием чего-то чудесного. Он подпоясался и полез в сундук за деньгами. Укладывая в кошелек монеты, он заметил на дне сундука небольшой боевой нож в простых ножнах и после секундного колебания прихватил и его. Сыск – вещь нешуточная, и оружие может прийтись кстати.
Лайам закрыл и запер сундук, а нож повесил на пояс. Он положил руку на рукоять, снова изобразил на лице волчью ухмылку, рассмеялся и двинулся вниз по лестнице.
На этот раз служанка не стала прятаться от него. Видимо, одетый мужчина не внушал этой дурочке опасений. Лайам, внутренне улыбаясь, но очень учтиво поинтересовался, не знает ли она, где находится аптека господина Виеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82