– Это не тот ли торговец, за чьей женой увивается Лонс?
– Да, это он, но я полагаю, что к убийству он не причастен. Я задал этот вопрос… из личных соображений.
Исходя из того, что Кессиас не стал больше ничего говорить о Неквере, Лайам понял, что эдил таким образом хочет закрыть разговор и о Герионе. Ну что ж, все нормально. В конце концов, Гериона – личное дело эдила, а Неквер – личное дело Лайама. И этот визит помог Лайаму кое-что прояснить. Если бы торговец и впрямь изменял жене, как на то намекал Лонс, он бы непременно бывал в заведении Герионы – несомненно, самом роскошном изо всех саузваркских заведений подобного рода и, судя по отсутствию подобающей вывески, самом привилегированном.
“Настолько привилегированном”, – подумал Лайам, – что за четыре месяца жизни в городе я ни разу о нем не слыхал. Интересно, а о чем еще я прежде никогда не слыхал? О компании “Золотой шар”, о ритуалах в честь Урис, о кабачке комедиант”. Я, видно, из тех скучных типов, которые сами обедняют свою жизнь!
С головой уйдя в эти мрачные мысли, Лайам прослушал, что говорит Кессиас, и ему пришлось просить его повторить последнюю фразу. Тот повторил, предварительно громко откашлявшись.
– Я сказал, что да, в некотором смысле – знакомая. Герцог требует, чтобы подобные дома со стояли на строгом учете. Это входит в мои обязанности, я должен повиноваться.
Лайам отозвался на это напряженное объяснение невнятным хмыканьем и благоразумно предпочел воздержаться от замечаний. Кессиас размашисто шагал по улице и грозно хмурился.
Владелец предпоследней в их списке таверны, слегка нервничая, сказал, что да, у него действительно имеется служанка по имени Доноэ. Когда Кессиас, пытаясь развеять его страхи, заявил, что девушка – не преступница и что они просто хотят задать ей несколько вопросов, тот засуетился и засеменил к кухне.
– Фортуне надоело смеяться над нами, – проворчал Кессиас, глядя в удаляющуюся спину владельца таверны. – Она все-таки избавила нас от посещения последнего заведения, за что ей и хвала.
Лайам рассеянно кивнул.
Таверна, казалось, вполне могла отвечать вкусам Тарквина. Она была тихой и уютной, без той нарочито крикливой роскоши, которая в это утро уже намозолила Лайаму глаза. Стены, обшитые светлым деревом, имели широкие окна, хорошо пропускающие утренний свет. Все это чем-то напомнило Лайаму дом старого мага. Да, это было как раз такое местечко, где человек, предпочитающий уединение, мог без помех пропустить рюмку-другую, если его вдруг посещала охота к тому.
Вскоре обеспокоенный владелец таверны приволок с кухни упирающуюся Доноэ. Она и вправду оказалась той самой девушкой, которую видел на побережье Лайам. Сейчас, комкая руки под мокрым фартуком, краснея и заискивающе поглядывая на Кессиаса, Доноэ являла собой лишь бледное подобие смешливой юной резвушки, с которой так галантно заигрывал на своей террасе Тарквин. Однако ошибки быть не могло – это была она. Маленькая служанка – ей, пожалуй, не стукнуло и семнадцати – обладала той миловидностью, что в целом свойственна юности и невинности, но бросается в глаза лишь тогда, когда она озарена счастьем. Сейчас, в таверне, под хмурым взглядом эдила, красота девушки сильно поблекла. Вряд ли кто захотел бы взглянуть дважды на такую вот Доноэ.
Лайаму вспомнилось, как счастливо она улыбалась в тот летний денек, и он от души пожалел бедняжку. А тут еще и Кессиас чуть совсем не испортил дело, недовольно и грозно фыркнув.
– Эта? – спросил он и, получив утвердительный кивок, проворчал: – Тогда приступайте. Это Вы ведь считаете, что она нам нужна.
Заметив, что девушка перепугалась вконец, Лайам откашлялся и, указав на один из столиков, как можно любезнее произнес.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Кессиас, вы не принесете нам чего-нибудь выпить?
Эдил, все так же хмурясь, кивнул владельцу таверны и двинулся вместе с ним к стойке, а девушка тем временем неохотно присела к столику, глядя на Лайама круглыми от испуга глазами. Тот успокаивающе улыбнулся:
– Вы меня помните?
Девушка неистово замотала.
– Вы уверены? Вы ведь бывали в маленькой бухте на морском берегу. Вы бывали там несколько раз.
Шире глаза девчонки не стали – это не представлялось возможным, – но в них вспыхнул огонек узнавания, и Доноэ всплеснула руками:
– На берегу! У мастера Танаквиля? Вы ведь тоже бывали там!
Затем секундное просветление вновь сменилось испугом, и Доноэ робко, вполголоса запричитала.
– Ох, господин, так вы пришли из-за этой ужасной истории? Клянусь вам, я тут ни при чем! Клянусь, господин!
– Я знаю, знаю, – поспешно заверил ее Лайам. – Я только хочу вас кое о чем расспросить.
– Я так горевала, когда узнала, что мастер Тарквин умер, господин, так горевала!
– Да-да, я понимаю. Но я просто хочу с вами поговорить.
Лайам ласково погладил девушку по руке.
Кажется, это чуть-чуть ее успокоило. Тут Кессиас с неуклюжей грацией принес два бокала с вином, и у Доноэ появилось время, чтобы прийти в себя.
Эдил вернулся к стойке, предоставляя Лайаму свободу действий.
– Так вот, Доноэ, я просто хочу с вами потолковать, – повторил Лайам, желая подбодрить девушку. – О мастере Танаквиле, которого вы навещали. Мне просто нужно знать: может быть, вам что-то известно о том, чем он занимался в последнее время?
– Ох, нет, господин! Я никогда не сплетничаю и не сую нос в чужие дела! Клянусь!
– Давайте я поставлю вопрос иначе. Вы, случайно, не знаете, виделся ли он с какой-нибудь другой женщиной?
– С другой женщиной?
Кажется, этот вопрос удивил Доноэ.
– Ну, приводил ли он к себе домой какую-нибудь другую женщину… потихоньку от вас? Или, возможно, встречался с кем-нибудь в каком – то другом месте?
Доноэ на мгновение задумалась, затем потрясенно взглянула на Лайама:
– Господин!
– Что?
– Вы думаете, что я… я… вы думаете, что я с ним спала?!
Доноэ прошептала это так яростно и с таким негодованием, что Лайам мгновенно залился краской. Да, он видел, что ведет эту беседу из рук вон плохо, и утешал его лишь тот факт, что Кессиас, возможно, справился бы с этим еще хуже.
– Ну, я полагал… – запинаясь, пробормотал он.
– Ничего такого не было! – негодующе воскликнула девушка, мгновенно похорошев, – Да, я всего лишь скромная служанка, но я непорочна, а мастер Танаквиль всегда вел себя как порядочный человек! Он и сам дал обет целомудрия – он так мне сказал!
Этот яростный натиск на миг ошеломил Лайама. Он никак не мог подобрать подходящих слов и в конце концов нерешительно произнес:
– Тогда зачем же вы приходили к нему?
– Ему нужна была кровь, – прошептала девушка и, застыдившись, потупилась.
– Кровь?
– Кровь девственницы.
О-о-о, идиот! Лайам моментально все понял. Но то, что он понял, отнюдь не обрадовало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Да, это он, но я полагаю, что к убийству он не причастен. Я задал этот вопрос… из личных соображений.
Исходя из того, что Кессиас не стал больше ничего говорить о Неквере, Лайам понял, что эдил таким образом хочет закрыть разговор и о Герионе. Ну что ж, все нормально. В конце концов, Гериона – личное дело эдила, а Неквер – личное дело Лайама. И этот визит помог Лайаму кое-что прояснить. Если бы торговец и впрямь изменял жене, как на то намекал Лонс, он бы непременно бывал в заведении Герионы – несомненно, самом роскошном изо всех саузваркских заведений подобного рода и, судя по отсутствию подобающей вывески, самом привилегированном.
“Настолько привилегированном”, – подумал Лайам, – что за четыре месяца жизни в городе я ни разу о нем не слыхал. Интересно, а о чем еще я прежде никогда не слыхал? О компании “Золотой шар”, о ритуалах в честь Урис, о кабачке комедиант”. Я, видно, из тех скучных типов, которые сами обедняют свою жизнь!
С головой уйдя в эти мрачные мысли, Лайам прослушал, что говорит Кессиас, и ему пришлось просить его повторить последнюю фразу. Тот повторил, предварительно громко откашлявшись.
– Я сказал, что да, в некотором смысле – знакомая. Герцог требует, чтобы подобные дома со стояли на строгом учете. Это входит в мои обязанности, я должен повиноваться.
Лайам отозвался на это напряженное объяснение невнятным хмыканьем и благоразумно предпочел воздержаться от замечаний. Кессиас размашисто шагал по улице и грозно хмурился.
Владелец предпоследней в их списке таверны, слегка нервничая, сказал, что да, у него действительно имеется служанка по имени Доноэ. Когда Кессиас, пытаясь развеять его страхи, заявил, что девушка – не преступница и что они просто хотят задать ей несколько вопросов, тот засуетился и засеменил к кухне.
– Фортуне надоело смеяться над нами, – проворчал Кессиас, глядя в удаляющуюся спину владельца таверны. – Она все-таки избавила нас от посещения последнего заведения, за что ей и хвала.
Лайам рассеянно кивнул.
Таверна, казалось, вполне могла отвечать вкусам Тарквина. Она была тихой и уютной, без той нарочито крикливой роскоши, которая в это утро уже намозолила Лайаму глаза. Стены, обшитые светлым деревом, имели широкие окна, хорошо пропускающие утренний свет. Все это чем-то напомнило Лайаму дом старого мага. Да, это было как раз такое местечко, где человек, предпочитающий уединение, мог без помех пропустить рюмку-другую, если его вдруг посещала охота к тому.
Вскоре обеспокоенный владелец таверны приволок с кухни упирающуюся Доноэ. Она и вправду оказалась той самой девушкой, которую видел на побережье Лайам. Сейчас, комкая руки под мокрым фартуком, краснея и заискивающе поглядывая на Кессиаса, Доноэ являла собой лишь бледное подобие смешливой юной резвушки, с которой так галантно заигрывал на своей террасе Тарквин. Однако ошибки быть не могло – это была она. Маленькая служанка – ей, пожалуй, не стукнуло и семнадцати – обладала той миловидностью, что в целом свойственна юности и невинности, но бросается в глаза лишь тогда, когда она озарена счастьем. Сейчас, в таверне, под хмурым взглядом эдила, красота девушки сильно поблекла. Вряд ли кто захотел бы взглянуть дважды на такую вот Доноэ.
Лайаму вспомнилось, как счастливо она улыбалась в тот летний денек, и он от души пожалел бедняжку. А тут еще и Кессиас чуть совсем не испортил дело, недовольно и грозно фыркнув.
– Эта? – спросил он и, получив утвердительный кивок, проворчал: – Тогда приступайте. Это Вы ведь считаете, что она нам нужна.
Заметив, что девушка перепугалась вконец, Лайам откашлялся и, указав на один из столиков, как можно любезнее произнес.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Кессиас, вы не принесете нам чего-нибудь выпить?
Эдил, все так же хмурясь, кивнул владельцу таверны и двинулся вместе с ним к стойке, а девушка тем временем неохотно присела к столику, глядя на Лайама круглыми от испуга глазами. Тот успокаивающе улыбнулся:
– Вы меня помните?
Девушка неистово замотала.
– Вы уверены? Вы ведь бывали в маленькой бухте на морском берегу. Вы бывали там несколько раз.
Шире глаза девчонки не стали – это не представлялось возможным, – но в них вспыхнул огонек узнавания, и Доноэ всплеснула руками:
– На берегу! У мастера Танаквиля? Вы ведь тоже бывали там!
Затем секундное просветление вновь сменилось испугом, и Доноэ робко, вполголоса запричитала.
– Ох, господин, так вы пришли из-за этой ужасной истории? Клянусь вам, я тут ни при чем! Клянусь, господин!
– Я знаю, знаю, – поспешно заверил ее Лайам. – Я только хочу вас кое о чем расспросить.
– Я так горевала, когда узнала, что мастер Тарквин умер, господин, так горевала!
– Да-да, я понимаю. Но я просто хочу с вами поговорить.
Лайам ласково погладил девушку по руке.
Кажется, это чуть-чуть ее успокоило. Тут Кессиас с неуклюжей грацией принес два бокала с вином, и у Доноэ появилось время, чтобы прийти в себя.
Эдил вернулся к стойке, предоставляя Лайаму свободу действий.
– Так вот, Доноэ, я просто хочу с вами потолковать, – повторил Лайам, желая подбодрить девушку. – О мастере Танаквиле, которого вы навещали. Мне просто нужно знать: может быть, вам что-то известно о том, чем он занимался в последнее время?
– Ох, нет, господин! Я никогда не сплетничаю и не сую нос в чужие дела! Клянусь!
– Давайте я поставлю вопрос иначе. Вы, случайно, не знаете, виделся ли он с какой-нибудь другой женщиной?
– С другой женщиной?
Кажется, этот вопрос удивил Доноэ.
– Ну, приводил ли он к себе домой какую-нибудь другую женщину… потихоньку от вас? Или, возможно, встречался с кем-нибудь в каком – то другом месте?
Доноэ на мгновение задумалась, затем потрясенно взглянула на Лайама:
– Господин!
– Что?
– Вы думаете, что я… я… вы думаете, что я с ним спала?!
Доноэ прошептала это так яростно и с таким негодованием, что Лайам мгновенно залился краской. Да, он видел, что ведет эту беседу из рук вон плохо, и утешал его лишь тот факт, что Кессиас, возможно, справился бы с этим еще хуже.
– Ну, я полагал… – запинаясь, пробормотал он.
– Ничего такого не было! – негодующе воскликнула девушка, мгновенно похорошев, – Да, я всего лишь скромная служанка, но я непорочна, а мастер Танаквиль всегда вел себя как порядочный человек! Он и сам дал обет целомудрия – он так мне сказал!
Этот яростный натиск на миг ошеломил Лайама. Он никак не мог подобрать подходящих слов и в конце концов нерешительно произнес:
– Тогда зачем же вы приходили к нему?
– Ему нужна была кровь, – прошептала девушка и, застыдившись, потупилась.
– Кровь?
– Кровь девственницы.
О-о-о, идиот! Лайам моментально все понял. Но то, что он понял, отнюдь не обрадовало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82