— Конечно нет, — согласился Кассули, — но два других катера находились на расстоянии всего лишь сотни миль, и ни один не зафиксировал какого-то особого волнения на море.
Я еще раз просмотрел фотографии, обратив внимание на завихрения свинцовых туч.
— Иногда, — запинаясь, выдавил я, — громадную волну может дать кильватерная струя от большого судна.
— Мисс Киров выяснила, что той ночью в этом районе не было больших судов. — Его неотрывный взгляд повергал меня в крайнее смущение.
— Но даже если и так, — настаивал я, — такие волны все же случаются.
Кассули вздохнул, словно я упрямился намеренно.
— Подсчитано, что в это время и в этом районе высота самой высокой волны не превышала пятнадцати футов. Не хотите ли взглянуть на отчет, составленный по моей просьбе?
Он опять щелкнул пальцами, и Джилл-Бет послушно принесла мне папку со штампом одного из самых уважаемых океанографических институтов Америки. Я переворачивал страницы с графиками распространения волн, статистическими данными и пробными анализами, но то, что я искал, было в самом конце — приложение, в котором отмечалось, что иногда все же случаются отдельные волны раза в два-три выше, чем окружающие.
— Вы настаиваете, что такое явление встречается часто? — напирал на меня Кассули.
— К счастью, крайне редко. — Я закрыл отчет и положил его на диван.
— Я не верю, — сказал мой собеседник, словно подводя итог нашей дискуссии, — что «Уайлдтрек» черпанул кормой.
Наступило молчание. От меня ждали комментариев, но я мог предложить им только правду, а не то, что им хотелось от меня услышать:
— Но вы не можете доказать и обратного.
Лицо Кассули вспыхнуло, словно от пощечины, но голос по-прежнему оставался вежливым.
— Повреждения «Уайлдтрека» вряд ли подтверждают версию Беннистера о том, как катер черпанул кормой.
Я попытался припомнить показания, зафиксированные в судебном отчете. С яхты сорвало ограждение, а заодно смыло флагшток, буи и спасательные пояса. Такие разрушения считались серьезными, а чтобы оторвать пиллерсы, требовалась громадная сила. Я пожал плечами:
— Вы считаете, поломки фальсифицированы?
Вместо ответа Кассули откинулся на спинку дивана и соединил пальцы домиком.
— Капитан, разрешите предложить вашему вниманию еще кое-какие соображения. Моя дочь был великолепным и очень опытным моряком. И вы считаете вероятным, что даже при среднем волнении она не привязалась бы страховочным ремнем?
— Нет, — ответил я, — но, возможно, она прикрепляла его заново.
— И вы хотите, чтобы я поверил, — тут голос Кассули зазвучал презрительно, — что эта необычайная волна ударила по «Уайлдтреку» именно в тот момент, когда Надежна отстегнула ремень?
Конечно, такое совпадение выглядело крайне неуклюже, но когда вы сидите в уютной комнате и спокойно восстанавливаете в памяти события, то большинство случаев на море кажутся нереальными.
Я снова пожал плечами.
Кассули по-прежнему внимательно следил за моей реакцией.
— Вы видели копию следственных материалов?
— Да, сэр.
— Там говорится, что этот южноафриканец, как его там?.. — Он раздраженно щелкнул пальцами, и Джилл-Бет впервые с той минуты, как вошла в комнату, обрела голос:
— Мульдер...
— Мульдер, — повторил Кассули. — Так вот, в материалах говорится, что в момент гибели моей дочери на палубе находился Мульдер. Вы верите этому?
— Не знаю... — Я колебался, а Кассули не прерывал натянутого молчания. — Ходит слух, — наконец решился я, — что Мульдер на дознании солгал, но это только сплетни.
— Которые также говорят, что на палубе был Беннистер. — Кассули, вероятнее всего прекрасно осведомленный об этих слухах, налетел на меня как коршун, будто наконец докопался до истины: — Но почему, во имя Аллаха, они это скрывают?
Я уже начал жалеть, что вообще прилетел в Америку. То, что вначале представлялось мне безалаберным приключением, теперь все больше напоминало суд инквизиции.
— Но мы не знаем, действительно ли он сказал неправду, — ответил я.
— Вы боитесь пнуть спящую собаку, — со злостью проговорил Кассули, — из опасения, что она укусит вас.
Но его-то укуса я боялся куда больше — Кассули был не спящей собакой, а зорким волком.
— Есть еще кое-что. — Великий человек на мгновение закрыл глаза, словно мучительно готовился к тому, что собирался рассказать. — Я знаю, что моя дочь была влюблена в другого мужчину.
— А!.. — несуразно воскликнул я, ибо армейское воспитание не подсказало мне ничего другого. Я мог беспристрастно обсуждать морские проблемы, но когда беседа касалась личных взаимоотношений, я терялся, как школьник.
Не обращая ни малейшего внимания на мое смущение, Кассули обратился к сыну:
— Скажи ему, Чарльз.
Кассули-младший пожал плечами:
— Она сама мне об этом говорила.
— О чем «об этом»? — попытался уточнить я.
— О том, что у нее был другой парень, — ответил он лаконично, но как-то неотчетливо произнося слова.
— И она не называла его имени? — обратился к сыну отец.
— Нет, она была так взволнована... Ну, ты понимаешь...
Я ни черта не понимал. Мой взгляд был направлен на Джилл-Бет.
— Разве не странно, — ни к селу ни к городу произнес я, — что она плавала с мужем, в то время как любила кого-то другого?
— Надежна не из тех женщин, которые легко разрывают брачные узы, — нравоучительно заметил Кассули. — Для нее развод был бы весьма болезненной процедурой. Кроме того, она, несомненно, разделяла стремление мужа победить в Сен-Пьере. Это было ошибкой. Она плыла навстречу своей смерти.
Кассули выдержал паузу, ожидая от меня подтверждения своей теории. И ведь меня переправили через Атлантику, чтобы получить его, но я молчал.
Кассули слегка пожал плечами.
— Может быть, рассказать вам о Надежне, капитан?
— Да, пожалуйста. — Я чувствовал невероятное смущение.
Он встал и начал ходить по ковру. Иногда в процессе рассказа он кидал взгляд на семейное фото.
— Надежна была очень красива. Конечно, любой отец скажет о своей дочери то же самое, но, положа руку на сердце, я должен признать, что она была неординарная женщина — умна, скромна, добра, хорошо образованна и с искренней верой в то, что все люди от рождения порядочны. Вы скажете — наивность, но для Надежны это было кредо жизни. Зло для нее не существовало в принципе. — Кассули остановился и внимательно посмотрел на меня. — Я назвал ее в честь своей матери, — добавил он совершенно не к месту. — Вам бы она понравилась.
— Конечно, — неуклюже ответил я.
— Надежна была очень хорошим человеком, — повторил Кассули твердым голосом, как будто я должен был крепко усвоить этот тезис, прежде чем он продолжит рассказ. — Я считаю, что избаловал ее еще в детстве, но в ней было заложено какое-то природное равновесие, понимание того, что правильно и что неправильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94