И тогда свирепые завоеватели расплачивались своими головами и недосчитывали многих любителей чужого добра…
Карательные экспедиции под руководством прославившегося своей жестокостью конкистадора[iii]Диэго Веласкеса были первой боевой школой Кортеса, в которой он сразу отличился. И, когда в 1511 году Веласкес приступил к завоеванию соседнего острова Куба, Кортес был в числе главных его помощников.
Без долгих раздумий он уступил кому-то свой земельный надел вместе с живым и мертвым инвентарем. Кортес был уверен, что после завоевания острова получит еще лучший участок и еще больше индейцев.
Так оно и случилось. Сравнительно быстро покорив Кубу, Веласкес был назначен губернатором этого острова. И он не оставил своими милостями Кортеса.
Борьба за остров была непродолжительной, но кровопролитной. Особенно упорное сопротивление испанцам оказывал касик (вождь) одного племени по имени Гаттия. Солдатам Кортеса удалось захватить его живым. Приговор, вынесенный пленнику, гласил: сжечь непокорного вождя на костре. Но перед казнью испанцы – добрые католики – решили позаботиться о душе язычника индейца.
Пока солдаты разжигали у ног связанного пленника костер, сердобольный испанский патер рисовал перед ним заманчивые картины райской жизни, которая уготована для всех истинно верующих и недосягаема для идолопоклонников.
Один из фортов, построенных Колумбом на Эспаньоле.
Красноречивому священнослужителю показалось, что индеец, наконец, осознал свои заблуждения и готов вступить перед смертью в лоно католической церкви. Но вдруг Гаттия задал один вопрос:
– А в раю будут белые?
– Разумеется, ведь они же христиане, – ответил святой отец.
– В таком случае мне не нужен рай! – воскликнул обреченный.
Стремясь выведать у индейцев местонахождение золотых россыпей, испанцы пытали их, жгли на медленном огне, отрубали руки. Руководил этим делом сам губернатор Веласкес.
Кортес удостоился чести стать его секретарем. Но вскоре между ними начались нелады. Губернатор явно помыкал своим подчиненным. И Кортес затаил в сердце обиду. Он открыто примкнул к партии недовольных, враждебно настроенных к Веласкесу.
Население Кубы быстро росло за счет переселенцев. На острове возникли первые города и среди них – Сант-Яго, резиденция губернатора.
Привлеченные щедрыми обещаниями земли, рабов и золотых рудников, испанцы сотнями прибывали сюда и, подобно саранче набрасывались на богатства страны.
Но алчных авантюристов было так много и жадность их была столь непомерно велика, что удовлетворить всех стало невозможным. Это порождало недовольство и обиды. Многие считали, что их обошли при деле же поместий и другого награбленного имущества, что земли и должности раздавались несправедливо.
К таким недовольным и примкнул Кортес. И, когда решено было принести жалобу на Веласкеса высшим властям, находившимся на Эспаньоле, выбор пал на Кортеса.
Два побега
Ему предстояло нелегкое путешествие: тайком на лодке надо было пересечь широкий морской рукав, разделявший Эспаньолу и Кубу. Но Кортесу так и не пришлось совершить эту поездку. О заговоре донесли губернатору, и Кортес был схвачен, закован в кандалы и посажен в темницу.
Губернаторы вновь завоеванных земель были неограниченными, поистине деспотическими правителями. Они бесконтрольно распоряжались жизнью и всем достоянием своих подданных. Страхом смерти и самых суровых наказаний держали они в повиновении банды авантюристов, грабителей, охотников за легкой наживой, составлявших основную ударную силу всех морских экспедиций и захватнических походов того времени.
Ни личные боевые заслуги, ни громкое имя не принимались во внимание, когда человек попадал в немилость. Его судьба всецело зависела от прихотей, и капризов того, в чьих руках была власть.
По совершенно необоснованному подозрению в измене был обезглавлен в 1517 году известный путешественник Васко Бальбоа, открывший Южное море (Тихий океан). Казнив его, губернатор испанской колонии Санта-Мария, бездарный Педрариас, избавился от соперника. Знаменитый Христофор Колумб из своего третьего путешествия за океан вернулся в Испанию закованным в цепи, – тоже по совершенно вздорному и нелепому подозрению. И не миновать бы Кортесу виселицы, если бы не заступничество друзей.
В тюрьме Кортес пробыл недолго. Ему удалось высвободиться из цепей, сломать оконную решетку и спуститься со второго этажа на улицу. Затем он быстро достиг ближайшей церкви, где был уже вне опасности. По тогдашним обычаям, преступник на территории храма пользовался правом неприкосновенности.
Злые языки поговаривали, что дерзкий побег был совершен не без содействия часовых. Этому можно поверить, ибо Кортес уже тогда пользовался популярностью и умел расположить к себе людей.
Веласкес расставил вокруг церкви стражу, уверенный в том, что рано или поздно Кортес покинет свое убежище. Так оно и случилось. Когда, через несколько дней, Кортес беспечно переступил за храмовую ограду, на него набросился некий Хуан Эскудеро и скрутил ему руки.
С помощью подоспевших еще нескольких дюжих молодцов Кортес был снова водворен в тюрьму, закован в цепи, а затем переправлен на каравеллу,[iv]державшую путь к Эспаньоле.
Он собирался ехать туда в роли жалобщика, пришлось же отправляться в качестве подсудимого…
Но, видимо, у Кортеса и на корабле нашлись дружки, если ему и здесь удалось освободиться от оков, незамеченным спуститься в шлюпку, привязанную к судну, и совершить дерзкий побег. Правда, шлюпку ему пришлось вскоре бросить и до берега добираться вплавь. Но как бы то ни было и на этот раз он очутился на свободе. И снова нашел себе убежище в стенах церкви.
Вскоре, ко всеобщему удивлению, состоялось примирение губернатора со строптивым идальго. О том, как это произошло, ходили противоречивые слухи. Иные рассказчики готовы были поклясться, что своими глазами видели, как недавние враги дружески обнимались и говорили друг другу комплименты. Но даже самые простодушные слушатели не особенно этому верили.
Вполне возможно, что Веласкес искренне простил Кортеса, поняв, что тот может ему еще пригодиться. У Кортеса же не было особых причин быть злопамятным; тем более, что он вскоре получил неподалеку от Сант-Яго отличное «репартимьенто» – прибыльные рудники и очень выгодную должность. И за несколько лет он нажил целое состояние.
Испанские завоеватели сжигают пленных индейцев. Со старинной гравюры.
Кортес умел превращать пот и кровь индейцев в золото. Недаром один из его биографов многозначительно пишет:
«Только сам бог знает, сколько жизней индейцев стоило это богатство».
Вот, вкратце, что говорили о Кортесе в 1519 году в Сант-Яго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Карательные экспедиции под руководством прославившегося своей жестокостью конкистадора[iii]Диэго Веласкеса были первой боевой школой Кортеса, в которой он сразу отличился. И, когда в 1511 году Веласкес приступил к завоеванию соседнего острова Куба, Кортес был в числе главных его помощников.
Без долгих раздумий он уступил кому-то свой земельный надел вместе с живым и мертвым инвентарем. Кортес был уверен, что после завоевания острова получит еще лучший участок и еще больше индейцев.
Так оно и случилось. Сравнительно быстро покорив Кубу, Веласкес был назначен губернатором этого острова. И он не оставил своими милостями Кортеса.
Борьба за остров была непродолжительной, но кровопролитной. Особенно упорное сопротивление испанцам оказывал касик (вождь) одного племени по имени Гаттия. Солдатам Кортеса удалось захватить его живым. Приговор, вынесенный пленнику, гласил: сжечь непокорного вождя на костре. Но перед казнью испанцы – добрые католики – решили позаботиться о душе язычника индейца.
Пока солдаты разжигали у ног связанного пленника костер, сердобольный испанский патер рисовал перед ним заманчивые картины райской жизни, которая уготована для всех истинно верующих и недосягаема для идолопоклонников.
Один из фортов, построенных Колумбом на Эспаньоле.
Красноречивому священнослужителю показалось, что индеец, наконец, осознал свои заблуждения и готов вступить перед смертью в лоно католической церкви. Но вдруг Гаттия задал один вопрос:
– А в раю будут белые?
– Разумеется, ведь они же христиане, – ответил святой отец.
– В таком случае мне не нужен рай! – воскликнул обреченный.
Стремясь выведать у индейцев местонахождение золотых россыпей, испанцы пытали их, жгли на медленном огне, отрубали руки. Руководил этим делом сам губернатор Веласкес.
Кортес удостоился чести стать его секретарем. Но вскоре между ними начались нелады. Губернатор явно помыкал своим подчиненным. И Кортес затаил в сердце обиду. Он открыто примкнул к партии недовольных, враждебно настроенных к Веласкесу.
Население Кубы быстро росло за счет переселенцев. На острове возникли первые города и среди них – Сант-Яго, резиденция губернатора.
Привлеченные щедрыми обещаниями земли, рабов и золотых рудников, испанцы сотнями прибывали сюда и, подобно саранче набрасывались на богатства страны.
Но алчных авантюристов было так много и жадность их была столь непомерно велика, что удовлетворить всех стало невозможным. Это порождало недовольство и обиды. Многие считали, что их обошли при деле же поместий и другого награбленного имущества, что земли и должности раздавались несправедливо.
К таким недовольным и примкнул Кортес. И, когда решено было принести жалобу на Веласкеса высшим властям, находившимся на Эспаньоле, выбор пал на Кортеса.
Два побега
Ему предстояло нелегкое путешествие: тайком на лодке надо было пересечь широкий морской рукав, разделявший Эспаньолу и Кубу. Но Кортесу так и не пришлось совершить эту поездку. О заговоре донесли губернатору, и Кортес был схвачен, закован в кандалы и посажен в темницу.
Губернаторы вновь завоеванных земель были неограниченными, поистине деспотическими правителями. Они бесконтрольно распоряжались жизнью и всем достоянием своих подданных. Страхом смерти и самых суровых наказаний держали они в повиновении банды авантюристов, грабителей, охотников за легкой наживой, составлявших основную ударную силу всех морских экспедиций и захватнических походов того времени.
Ни личные боевые заслуги, ни громкое имя не принимались во внимание, когда человек попадал в немилость. Его судьба всецело зависела от прихотей, и капризов того, в чьих руках была власть.
По совершенно необоснованному подозрению в измене был обезглавлен в 1517 году известный путешественник Васко Бальбоа, открывший Южное море (Тихий океан). Казнив его, губернатор испанской колонии Санта-Мария, бездарный Педрариас, избавился от соперника. Знаменитый Христофор Колумб из своего третьего путешествия за океан вернулся в Испанию закованным в цепи, – тоже по совершенно вздорному и нелепому подозрению. И не миновать бы Кортесу виселицы, если бы не заступничество друзей.
В тюрьме Кортес пробыл недолго. Ему удалось высвободиться из цепей, сломать оконную решетку и спуститься со второго этажа на улицу. Затем он быстро достиг ближайшей церкви, где был уже вне опасности. По тогдашним обычаям, преступник на территории храма пользовался правом неприкосновенности.
Злые языки поговаривали, что дерзкий побег был совершен не без содействия часовых. Этому можно поверить, ибо Кортес уже тогда пользовался популярностью и умел расположить к себе людей.
Веласкес расставил вокруг церкви стражу, уверенный в том, что рано или поздно Кортес покинет свое убежище. Так оно и случилось. Когда, через несколько дней, Кортес беспечно переступил за храмовую ограду, на него набросился некий Хуан Эскудеро и скрутил ему руки.
С помощью подоспевших еще нескольких дюжих молодцов Кортес был снова водворен в тюрьму, закован в цепи, а затем переправлен на каравеллу,[iv]державшую путь к Эспаньоле.
Он собирался ехать туда в роли жалобщика, пришлось же отправляться в качестве подсудимого…
Но, видимо, у Кортеса и на корабле нашлись дружки, если ему и здесь удалось освободиться от оков, незамеченным спуститься в шлюпку, привязанную к судну, и совершить дерзкий побег. Правда, шлюпку ему пришлось вскоре бросить и до берега добираться вплавь. Но как бы то ни было и на этот раз он очутился на свободе. И снова нашел себе убежище в стенах церкви.
Вскоре, ко всеобщему удивлению, состоялось примирение губернатора со строптивым идальго. О том, как это произошло, ходили противоречивые слухи. Иные рассказчики готовы были поклясться, что своими глазами видели, как недавние враги дружески обнимались и говорили друг другу комплименты. Но даже самые простодушные слушатели не особенно этому верили.
Вполне возможно, что Веласкес искренне простил Кортеса, поняв, что тот может ему еще пригодиться. У Кортеса же не было особых причин быть злопамятным; тем более, что он вскоре получил неподалеку от Сант-Яго отличное «репартимьенто» – прибыльные рудники и очень выгодную должность. И за несколько лет он нажил целое состояние.
Испанские завоеватели сжигают пленных индейцев. Со старинной гравюры.
Кортес умел превращать пот и кровь индейцев в золото. Недаром один из его биографов многозначительно пишет:
«Только сам бог знает, сколько жизней индейцев стоило это богатство».
Вот, вкратце, что говорили о Кортесе в 1519 году в Сант-Яго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65