Потом, когда я понял, что же случилось на самом деле, то пошел к нему, пока ваш инспектор опрашивал Паркера. Я сказал Гаррисону, что ничего не знаю и знать не хочу, но пусть он лучше держит язык за зубами. По поведению старшего инспектора я уже понял, что он заподозрил меня. Понял и то, что доказать мою вину они не смогут, так как я невиновен. Так что Гаррисону оставалось просто помалкивать, и все бы обошлось.
- Морсби всегда говорил, что вы хладнокровный мерзкий тип,- вслух подумал Роджер.- Это точно. Но вы сильно рисковали. Ведь они почти доказали вашу вину, знаете? Даже сейчас, если Морсби получит хоть какую-нибудь улику, связывающую вас с Бернтоук-роуд, вас тотчас арестуют. И, скажу я вам, вас точно осудят.
- Но поскольку я никогда в жизни не бывал там,- невозмутимо ответил Уоргрейв,- то полиции абсолютно не удастся найти подобные улики. Нет-нет, я в полной безопасности. И то же касается Гаррисона, пока он сам себя не выдаст. Против него, кстати, еще меньше найдется улик, чем против меня.
- Да, та непростительная небрежность насчет того, что вы не разряжали и не чистили свой револьвер, а только стерли его отпечатки, говорит абсолютно против вас. Зачем вам вообще понадобилось прятать его?
- А вы бы не прятали? Признаюсь, мне было противно даже то, что Гаррисон воспользовался моим револьвером, чтобы убить эту девушку. И не думал, что за школой так быстро установят наблюдение. Я хотел выбросить его в канал.
- Полиция нашла бы его там.
- Теперь понимаю. Тогда я не догадывался, какие они дотошные.
Роджер налил еще портвейна и передал графин гостю.
- Не понимаю, зачем вы так рискуете и подставляетесь, чтобы прикрыть этого старого мерзавца, Уоргрейв. Понимаю, вы хотите жениться на его дочери, но даже при таких обстоятельствах... То есть вот вы говорите, что арест ему не грозит. Ну почему не пустить хотя бы слухи?
- Я не уверен, что он чем-нибудь да не выдаст себя,- серьезно сказал Уоргрейв.- Слухи быстро улягутся, но школе придет конец, если ее директора арестуют по обвинению в убийстве. Это вы понимаете. К тому же,- прибавил он небрежно,- я полагаю, что Мэри этого заслуживала.
Роджер обомлел. Какой же циник этот Уоргрейв.
- То есть вы не только позволили полиции думать, что им заблагорассудится, но и намеренно поощряли их... ради доброго имени школы?
- Да. Я все это учел и решил, что так будет лучше. Знал, что серьезная опасность мне не грозит.
- И хотите так и продолжать?
- Безусловно. Насколько я понял, все, о чем мы сегодня говорили, строго конфиденциально.
- О, конечно. Но если я пойду в полицию и заявлю о своих умозаключениях, сделанных до сегодняшнего вечера, это не будет нарушением конфиденциальности.
- Относительно Гаррисона?
- Относительно Гаррисона.
- Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, Шерингэм,- помрачнел Уоргрейв.- Очень даже.
- А как же правосудие?
Уоргрейв пожал плечами.
- А как же ваша невеста?
- Она не имеет к этому отношения,- быстро ответил учитель.- Если бы я счел это нужным, я бы ей кое-что рассказал. Пока она во всем доверяет мне.
- Понятно. Но скандал вы сможете допустить?
- Он уляжется.
- Очень бы я хотел оправдать вас...- сказал Роджер, почти с тоской.
- Очень мило с вашей стороны. А я бы предпочел, чтобы вы бросили это дело.
- Придумал!- воскликнул Роджер, отпив портвейна.- Я докажу, что Мэри Уотерхаус была убита одним из своих старых приятелей - личность не установлена. И таким образом я оправдаю вас. Это меня здорово позабавит и,прибавил он задумчиво,- мы поквитаемся с Морсби.
Так и случилось.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Убийство в винном погребе"
Сюжет очередного романа цикла гораздо в большей степени нежели другие романы опирается на различного рода совпадения, и автору здорово пришлось напрячь свою фантазию, чтобы в свете этого фабула не выглядела чересчур примитивной. Кроме того начинаешь понимать, как сложно приходится авторам писать так, чтобы убедительно бросить достаточно густую тень на невинного человека, а виноватого - скрыть за пеленой кажущейся непричастности.
Роман кажется незаконченным, а финальная сцена маловероятной, возможно навеянной слишком большим количеством выпитого за обедом портвейна, а разгадка - чересчур опирающейся на умозрительные заключения, выведенные на основании обнаруженных в ходе расследования не очень приличных фотографий. Возникает впечатление, что в книге есть еще и другой человек, куда более вероятный в качестве преступника, но не ставший им именно по этой причине.
Причина же, по которой настоящий преступник оказывается "оправданным", вряд ли социально приемлема. Попытка "сохранить школу" в действительности означает уступку жизненным планам Уоргрейва. Да и уверениям Шерингэма, что он сумеет убедить инспектора Морсби в своей высосанной из пальца теории, верится с трудом. Полиция наверняка уже проверила такую возможность, и кулуарные решения Шерингэма выглядят просто нечестными по отношению к своему товарищу.
Но все эти неувязки отмечаются в основном тогда, когда мы читаем развязку. До этого автор позаботился сделать прочтение максимально захватывающим. Преступление поначалу кажется неразрешимым. Несколько раз резко сменяется анту раж, в текст гармонично внесен "недописанный роман" Роджера Шерингэма. Таким образом повествование оказывается многослойным: официальная, полицейская часть, написанная сухим, лапидарным и лишенным излишеств стилем, перемежается с пассажами Шерингэма, изложенными в обычной для него легкомысленной манере.
Забавно отметить, что жертвами в шерингэмовских романах оказываются непременно женщины. Возможно, это связано с эротической подоплекой, ярко проявляющейся и в "Шелковых чулках", и в данном романе. Возможно, это предпочтение - дань сенсационности. Как утверждает автор, "убитая молодая женщина - это потрясающая тайна. Молодые женщины видятся ... исключительно в романтическом ореоле, а быть убитой на загородной вилле и погребенной в подвале, ясное дело, считается верхом романтики". Для сюжета данной книги как ни для какой другой это справедливо, и удивляет только то, как это Шерингэм, имеющий обыкновение эмоционально привязываться к молодым девушкам, возникающим на его горизонте, сам не оказался вовлеченным в романтические хитросплетения в Роланд-хаусе.
Вышел в Англии в 1932 году.
Перевод выполнен М. Николаевой специально для настоящего издания и публикуется впервые.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51