Никлас долго тренировался, чтобы вставлять свои ответы точно во время пауз.
«Так вот как это было, – размышлял Мортимер. – И это тоже обман, тоже ложь». Но об этом лучше было не вспоминать. В эту революцию он поплатился больше, чем собственной жизнью, – он утратил веру, утратил вдохновение и уверенность в правильности избранного пути. Он считал, что пусть погибнет он один, зато мир был бы спасен. И это было единственным мерилом ценностей. Но действительно ли мир был бы спасен? – спрашивал он себя. Однако вместо ясной цели он обнаружил хаос идей, стремлений и заблуждений. Разве так спасают мир?
Мортимер был слишком слаб, чтобы противиться этому голосу в себе. Он даже не задавался вопросом, были ли это мысли другого, Бараваля. Сейчас ему это было безразлично. Он примирился со всеми. Даже с Баравалем.
– Эй, Гвидо, ракеты!
Словно малюсенькие клинышки, тянущие за собой комочки ваты, появились они на экране. Позади них висел сине-зеленый серп Земли.
– Дистанция? – спросил Гвидо.
– Шестьсот двадцать три километра.
– На шестистах я даю пуск, – шепнул Гвидо. Не отрывая взгляда от экрана, он нащупывал рукой красную кнопку.
Кто-то монотонным голосом передавал данные: «… двадцать, шестьсот пятнадцать, шестьсот десять…»
Кто-то повернул рукоятку радиолокационного индикатора, и ракеты стали крупнее, теперь это была внушительная эскадрилья серебристых кораблей, гордо несущихся в космическом пространстве.
– … пять, шестьсот!
Рука Гвидо дрогнула, как от удара электрическим током. Раздался негромкий щелчок.
– … пятьсот девяносто, пятьсот восемьдесят пять…
– Сейчас появятся наши космические торпеды.
– А если они пролетят мимо?
– Этого быть не может. Они сами наводятся на цель. Голос бубнил:
– … пятьсот пятьдесят, пятьсот сорок пять…
– Ну что там с торпедами?
– Ты получил обратный сигнал?
– Квитирующий сигнал не получен!
Гвидо еще раз нажал на кнопку, затем ударил по ней кулаком.
– Не действует!
– Что же делать?
– Через десять минут они будут здесь!
Гвидо сжал голову руками. Когда он ее поднял, на щеках алели пятна.
– Свяжись напрямую с центральной рубкой на корабле. Придется говорить с Никласом.
Один из мужчин подошел к краю пульта, откуда регулировалась настройка передатчика, переключил несколько тумблеров и опустил передвижную заслонку, наблюдая за контрольными лампами. Потом, покачав головой, попробовал другие переключатели.
– Система включения не реагирует. Непостижимо! Один ряд ламп вдруг замигал, загудел и тут же смолк зуммер…
– Кто-нибудь трогал здесь что-либо?
Вопрос был риторическим – никто не двигался с места.
– Поставь главный включатель! – крикнул Гвидо, но тут же сам подбежал к ящичку с запломбированными сменными выключателями и рванул их все сразу вниз. Ничего… Лишь ракеты на светящемся экране стали еще крупнее и отчетливее, уже видны были их сплющенные острия, люки и надписи на кормовых стабилизаторах.
Внезапно погас свет – все вокруг поглотила непроницаемая тьма, погас люминесцентный радиолокатор, отключились и контрольные лампы. Только центральный экран продолжал светиться. Из динамика загремел голос: «Говорит Кардини. Вы в моих руках. Любое сопротивление бессмысленно. О соединении с моими помещениями вы ведь ничего не знали, верно? Утешьтесь, об этом никто ничего не знал. Отныне ОМНИВАК принадлежит мне. Роботы разоружат вас. Я давно ждал этой минуты, и наконец вы предоставили мне эту возможность, я должен вас за это поблагодарить. Но я не сентиментален… Сдадитесь вы или не сдадитесь – мне все равно… Новое правительство обезличит вас. Новое правительство – это я!»
9
В динамике щелкнуло, лицо на экране стало бесцветным и исчезло.
Наступила полная темнота. Постепенно глаза свыклись с ней, зеленый свет, идущий от окон, казалось, стал ярче, он проникал в помещение, высвечивая контуры фигур стоящих и сидящих людей, превратившихся в заложников.
– Мы проиграли! – пробормотал кто-то.
– Да, мы проиграли, – подтвердил другой из темноты. – Но мы будем защищаться, пока сможем дышать!
В голосе третьего послышались истерические нотки:
– У нас есть шанс! Пройдет еще двадцать минут, до того, как корабли сядут. Главное сейчас – устранить Кардини!
– Чепуха, мы должны стать его союзниками! – раздался чей-то возбужденный голос. – В таком случае…
– Трус проклятый! Да это же самое последнее дело – связаться с Кардини!
– Мы пробьемся! – воскликнул молчавший до этого мужчина. – Через двадцать минут мы уже будем возле наших космических кораблей. Нужно только разделаться с несколькими роботами!
Снова раздался взволнованный голос:
– Кардини должен умереть. Кто идет со мной? Никто не отзывался. Кто-то из стоявших позади сказал:
– Роботы сильнее нас.
– Но они ничего не сделают человеку! – снова подал голос взывавший к мести, и в голосе этом был проблеск надежды.
– Попробуем!
Снова щелкнуло в динамике. Бесстрастный голос автоматического переговорного устройства произнес в темноте монотонно и четко:
– Внимание всем! Сдавайтесь. Часть здания с блоком управления окружена. Все пути отрезаны. Задействован новый тип полицейских роботов. У них нет никаких ограничителей, исключающих нападение на людей. Это наше последнее предупреждение. Сдавайтесь!
Один из мужчин вдруг бросился к пульту и схватил микрофон:
– Мы сдаемся! Вы слышите? Сдаемся…
Вперед выскочил еще один. Он поднял руку, и по комнате пробежала светящаяся змея. Микрофон упал на пол. Человек, державший его, закачался и рухнул как мешок. Но другой поднял микрофон и, перекрывая шум, пробасил:
– Мы никогда не сдадимся! Никто не лишит нас нашей чести. Да здравствует Никлас! Да здравствует свобода! Мы будем бороться!
Раздались восторженные крики, заглушившие робкие протесты. Мортимер ощутил легкий сквозняк. Он огляделся, и ему почудилось, будто дверь тихонько закрылась. Кто мог уйти? Мортимер подумал, что давно уже в хоре голосов он не слышит голоса Гвидо, но тут же подавил это недостойное подозрение. Он осторожно подался назад, тихо отворил дверь и проскользнул в щель. Впереди, в коридоре, слышались поспешные шаги.
Он почувствовал, что с него свалился тяжкий груз – может быть, этим грузом было постоянное напряжение, готовность совершить какой-то отчаянный поступок, а может, то была последняя связь с этими людьми, каждый из которых стремился к своей цели, а всех вместе объединяла лишь жажда разрушений.
Былое возмущение по поводу того, что кто-то тайно улизнул, сменилось сознанием того, что это было единственное, что еще стоило попытаться совершить.
Он постоял за дверью и двинулся вперед по коридору. Когда крики, доносившиеся как глухие раскаты грома, стали медленно угасать и распадаться на отдельные возгласы, он повернул налево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
«Так вот как это было, – размышлял Мортимер. – И это тоже обман, тоже ложь». Но об этом лучше было не вспоминать. В эту революцию он поплатился больше, чем собственной жизнью, – он утратил веру, утратил вдохновение и уверенность в правильности избранного пути. Он считал, что пусть погибнет он один, зато мир был бы спасен. И это было единственным мерилом ценностей. Но действительно ли мир был бы спасен? – спрашивал он себя. Однако вместо ясной цели он обнаружил хаос идей, стремлений и заблуждений. Разве так спасают мир?
Мортимер был слишком слаб, чтобы противиться этому голосу в себе. Он даже не задавался вопросом, были ли это мысли другого, Бараваля. Сейчас ему это было безразлично. Он примирился со всеми. Даже с Баравалем.
– Эй, Гвидо, ракеты!
Словно малюсенькие клинышки, тянущие за собой комочки ваты, появились они на экране. Позади них висел сине-зеленый серп Земли.
– Дистанция? – спросил Гвидо.
– Шестьсот двадцать три километра.
– На шестистах я даю пуск, – шепнул Гвидо. Не отрывая взгляда от экрана, он нащупывал рукой красную кнопку.
Кто-то монотонным голосом передавал данные: «… двадцать, шестьсот пятнадцать, шестьсот десять…»
Кто-то повернул рукоятку радиолокационного индикатора, и ракеты стали крупнее, теперь это была внушительная эскадрилья серебристых кораблей, гордо несущихся в космическом пространстве.
– … пять, шестьсот!
Рука Гвидо дрогнула, как от удара электрическим током. Раздался негромкий щелчок.
– … пятьсот девяносто, пятьсот восемьдесят пять…
– Сейчас появятся наши космические торпеды.
– А если они пролетят мимо?
– Этого быть не может. Они сами наводятся на цель. Голос бубнил:
– … пятьсот пятьдесят, пятьсот сорок пять…
– Ну что там с торпедами?
– Ты получил обратный сигнал?
– Квитирующий сигнал не получен!
Гвидо еще раз нажал на кнопку, затем ударил по ней кулаком.
– Не действует!
– Что же делать?
– Через десять минут они будут здесь!
Гвидо сжал голову руками. Когда он ее поднял, на щеках алели пятна.
– Свяжись напрямую с центральной рубкой на корабле. Придется говорить с Никласом.
Один из мужчин подошел к краю пульта, откуда регулировалась настройка передатчика, переключил несколько тумблеров и опустил передвижную заслонку, наблюдая за контрольными лампами. Потом, покачав головой, попробовал другие переключатели.
– Система включения не реагирует. Непостижимо! Один ряд ламп вдруг замигал, загудел и тут же смолк зуммер…
– Кто-нибудь трогал здесь что-либо?
Вопрос был риторическим – никто не двигался с места.
– Поставь главный включатель! – крикнул Гвидо, но тут же сам подбежал к ящичку с запломбированными сменными выключателями и рванул их все сразу вниз. Ничего… Лишь ракеты на светящемся экране стали еще крупнее и отчетливее, уже видны были их сплющенные острия, люки и надписи на кормовых стабилизаторах.
Внезапно погас свет – все вокруг поглотила непроницаемая тьма, погас люминесцентный радиолокатор, отключились и контрольные лампы. Только центральный экран продолжал светиться. Из динамика загремел голос: «Говорит Кардини. Вы в моих руках. Любое сопротивление бессмысленно. О соединении с моими помещениями вы ведь ничего не знали, верно? Утешьтесь, об этом никто ничего не знал. Отныне ОМНИВАК принадлежит мне. Роботы разоружат вас. Я давно ждал этой минуты, и наконец вы предоставили мне эту возможность, я должен вас за это поблагодарить. Но я не сентиментален… Сдадитесь вы или не сдадитесь – мне все равно… Новое правительство обезличит вас. Новое правительство – это я!»
9
В динамике щелкнуло, лицо на экране стало бесцветным и исчезло.
Наступила полная темнота. Постепенно глаза свыклись с ней, зеленый свет, идущий от окон, казалось, стал ярче, он проникал в помещение, высвечивая контуры фигур стоящих и сидящих людей, превратившихся в заложников.
– Мы проиграли! – пробормотал кто-то.
– Да, мы проиграли, – подтвердил другой из темноты. – Но мы будем защищаться, пока сможем дышать!
В голосе третьего послышались истерические нотки:
– У нас есть шанс! Пройдет еще двадцать минут, до того, как корабли сядут. Главное сейчас – устранить Кардини!
– Чепуха, мы должны стать его союзниками! – раздался чей-то возбужденный голос. – В таком случае…
– Трус проклятый! Да это же самое последнее дело – связаться с Кардини!
– Мы пробьемся! – воскликнул молчавший до этого мужчина. – Через двадцать минут мы уже будем возле наших космических кораблей. Нужно только разделаться с несколькими роботами!
Снова раздался взволнованный голос:
– Кардини должен умереть. Кто идет со мной? Никто не отзывался. Кто-то из стоявших позади сказал:
– Роботы сильнее нас.
– Но они ничего не сделают человеку! – снова подал голос взывавший к мести, и в голосе этом был проблеск надежды.
– Попробуем!
Снова щелкнуло в динамике. Бесстрастный голос автоматического переговорного устройства произнес в темноте монотонно и четко:
– Внимание всем! Сдавайтесь. Часть здания с блоком управления окружена. Все пути отрезаны. Задействован новый тип полицейских роботов. У них нет никаких ограничителей, исключающих нападение на людей. Это наше последнее предупреждение. Сдавайтесь!
Один из мужчин вдруг бросился к пульту и схватил микрофон:
– Мы сдаемся! Вы слышите? Сдаемся…
Вперед выскочил еще один. Он поднял руку, и по комнате пробежала светящаяся змея. Микрофон упал на пол. Человек, державший его, закачался и рухнул как мешок. Но другой поднял микрофон и, перекрывая шум, пробасил:
– Мы никогда не сдадимся! Никто не лишит нас нашей чести. Да здравствует Никлас! Да здравствует свобода! Мы будем бороться!
Раздались восторженные крики, заглушившие робкие протесты. Мортимер ощутил легкий сквозняк. Он огляделся, и ему почудилось, будто дверь тихонько закрылась. Кто мог уйти? Мортимер подумал, что давно уже в хоре голосов он не слышит голоса Гвидо, но тут же подавил это недостойное подозрение. Он осторожно подался назад, тихо отворил дверь и проскользнул в щель. Впереди, в коридоре, слышались поспешные шаги.
Он почувствовал, что с него свалился тяжкий груз – может быть, этим грузом было постоянное напряжение, готовность совершить какой-то отчаянный поступок, а может, то была последняя связь с этими людьми, каждый из которых стремился к своей цели, а всех вместе объединяла лишь жажда разрушений.
Былое возмущение по поводу того, что кто-то тайно улизнул, сменилось сознанием того, что это было единственное, что еще стоило попытаться совершить.
Он постоял за дверью и двинулся вперед по коридору. Когда крики, доносившиеся как глухие раскаты грома, стали медленно угасать и распадаться на отдельные возгласы, он повернул налево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48